Шекспир. Генрих V (11)

 Гауэр

 Капитан Флюэллен, вас требуют к подкопу: герцог Глостер хочет с вами
поговорить.

 Флюэллен

 К подкопу? Скажите герцогу, что к подкопу не следует подходить. Этот
подкоп, видите ли, сделан не по всем правилам военного искусства, он
недостаточно глубок. Противник, видите ли, подвел контрмину на четыре ярда
глубже, - так и доложите герцогу. Ей-богу, они взорвут всех нас, если не
последует лучших распоряжений.

 Гауэр

 Осадные работы поручены герцогу Глостеру, а он во всем положился на
одного ирландца; кажется, это очень храбрый человек.

 Флюэллен

 Ведь это капитан Мак-Моррис, не правда ли?

 Гауэр

 Как будто бы так.

 Флюэллен

 Ей-богу, он осел, каких на свете мало; я готов сказать ему это в лицо.
Он смыслит в военном искусстве - я имею в виду римское военное искусство -
не больше, чем щенок.

 Входят Мак-Моррис и капитан Джеми.

 Гауэр

 Вот он идет, а с ним шотландский капитан Джеми.

 Флюэллен

 Капитан Джеми - на редкость храбрый человек, это всем известно; он
полон знаний и отлично изучил древнее военное искусство; Это видно по его
приказаниям. Ей-богу, он сумеет отстоять свое мнение не хуже любого
военного, если речь зайдет о военном деле у древних римлян.

 Джеми

 Добрый день, капитан Флюэллен.

 Флюэллен

 Доброго дня и вашей чести, добрейший капитан Джеми.

 Гауэр

 Ну, как дела, капитан Мак-Моррис? Вы бросили ваш подкоп? Саперы
прекратили работу?

 Мак-Моррис

 Да. Скверное дело, ей-богу: работу бросили, протрубили отступленье.
Клянусь своей рукой и душой моего отца, скверное дело, - все бросили. Да!
Спаси меня бог, я бы в какой-нибудь час взорвал весь город. О, скверное
дело, скверное дело, клянусь своей рукой! Совсем скверное.

 Флюэллен

 Капитан Мак-Моррис! Умоляю вас, соблаговолите немного побеседовать со
мной - как бы это сказать - о военном искусстве, о римском искусстве. Это,
видите ли, будет спор и дружеская беседа, отчасти - чтобы я мог укрепить
свое мнение, отчасти - для сатисфакции моего ума касательно принципов
военной дисциплины; в этом все дело.

 Джеми

 Честное слово, это будет очень хорошо, добрейшие мои капитаны. С вашего
разрешения, я тоже приму участие в беседе и при случае вверну свое словцо,
черт побери!

 Мак-Моррис

 Теперь не время для бесед, спаси меня бог! День горячий: тут вам и
жара, и война, и король, и герцоги. Совсем не время для бесед. Город
осажден. Слышите, трубы зовут нас к пролому, а мы тут болтаем и
бездельничаем, истинный бог! Стыдно нам всем, спаси меня бог! - стыдно
стоять без дела, клянусь моей рукой! - стыдно! Тут надо глотки резать и дело
делать, а у нас ничего не сделано, спаси меня бог! Да!

 Джеми

 Клянусь мессой, прежде чем закрою глаза на ночь, я сослужу хорошую
службу или лягу костьми; но, если придется умирать, я дорого продам свою
жизнь - это уж как пить дать, коротко и ясно. Черт возьми, я бы охотно
послушал вашу беседу!

 Флюэллен

 Капитан Мак-Моррис! Я - как бы это сказать, - с вашего разрешения,
полагаю, что немногие из вашей нации...

 Мак-Моррис

 Из моей нации? Что такое моя нация? Негодяи, что ли, какие-нибудь?
Ублюдки? Мерзавцы? Мошенники? Что такое моя нация? Кто смеет говорить о моей
нации?

 Флюэллен

 Если вы, капитан Мак-Моррис, придаете моим словам - как бы это сказать
- совсем другой смысл, то я, чего доброго, подумаю, что вы недостаточно
любезны со мной, недостаточно меня уважаете. А ведь я ничем не хуже вас - и
по части военной дисциплины, и по части происхождения, да и во всех других
смыслах.

 Мак-Моррис

 Ну, этого я не думаю. Вот я снесу вам башку, спаси меня бог!

 Гауэр

 Господа! Вы не поняли друг друга.

 Джеми

 Ах, какая ужасная ошибка!

 Слышны трубы, возвещающие о переговорах.

 Гауэр

 Город вызывает нас на переговоры.

 Флюэллен

 Капитан Мак-Моррис! При более подходящем случае - как бы это сказать -
я вам докажу, что знаю военное искусство, а сейчас - довольно.

 Уходят.


СЦЕНА 3

 Там же. Перед воротами Гарфлера.
 На стенах - комендант и несколько горожан; внизу -
 английское войско.
 Входит король Генрих со свитой.

 Король Генрих

 Ну как? На что решился комендант?
 В последний раз ведем переговоры;
 Поэтому на милость нашу сдайтесь
 Иль в гордой жажде смерти бросьте нам
 Свой вызов. Говорю вам как солдат, -
 А это имя очень мне подходит, -
 Начав бомбардировку вновь, не кончу,
 Пока полуразрушенный Гарфлер
 Не будет погребен под грудой пепла.
 Замкнутся милосердия врата;
 Свирепый воин, грубый, жесткий сердцем,
 С душою необузданнее ада,
 Рукой кровавой скосит, как траву,
 Прекрасных ваших дев, детей цветущих.
 Моя ль вина, коль ярая война
 В уборе пламени, как тьмы владыка,
 С лицом в крови, неистовства свершит,
 Что связаны с борьбой и разрушеньем?
 Моя ль вина - о нет, скорее ваша, -
 Коль ваши девы в руки попадут
 Горячего и буйного насилья?
 Как удержать разнузданное зло,
 Когда оно с горы стремит свой бег?
 Ведь так же безнадежно обуздать
 Солдат, воспламененных грабежом,
 Как на берег призвать Левиафана.
 Поэтому, о жители Гарфлера,
 Свой город пожалейте, свой народ,
 Пока еще подвластны мне войска,
 Пока прохладный ветер милосердья
 Уносит прочь отравленные тучи
 Насилия, убийства, грабежа.
 Иначе вы увидите тотчас же,
 Как, весь в крови, от ярости слепой,
 Солдат ухватит грязною рукой
 За косы ваших дочерей кричащих
 Рванув отцов за бороды седые,
 Им головы о стены раздробит;
 Проткнет копьем детей полуодетых,
 И, обезумев, матери рыданьем
 Свод неба потрясут, как иудейки,
 Когда младенцев Ирод избивал.
 Что скажете? Вы город нам сдадите?
 Иль это все вы претерпеть хотите?