Шекспир. Генрих V (15)

 Сигнальные рожки.
 Входит Монжуа.

 Монжуа

 Меня по платью узнаете вы.

 Король Генрих

 Да, узнаю. Что от тебя узнаю?

 Монжуа

 Владыки моего решенье.

 Король Генрих

 Открой его.

 Монжуа

 Вот что говорит мой король: "Скажи Гарри Английскому, что хотя мы и
кажемся мертвыми, на самом деле мы только дремлем: благоразумие - лучший
воин, чем торопливость. Скажи ему, что мы могли бы прогнать его от Гарфлера,
но мы сочли за благо дать вполне созреть нашей обиде и лишь тогда отомстить
за нее. Теперь настало для нас время говорить, и голос наш властен.
Английский король раскается в своем безумье, увидев свою слабость, и
изумится нашему долготерпению. Поэтому предложите Генриху подумать о своем
выкупе, который должен быть соразмерен понесенным нами потерям, числу
подданных, которых мы лишились, оскорблениям, которые мы перенесли. Если
взвесить это как следует, то его ничтожество не в силах будет оплатить все
это. Его казна слишком бедна, чтобы возместить наши потери; его королевство
слишком малолюдно, чтобы воздать нам за пролитую кровь, а что касается наших
обид, то если бы даже он самолично встал перед нами на колени, это было бы
лишь слабым и ничтожным удовлетворением. Прибавь к этому наш вызов и,
наконец, скажи ему, что он обманул своих соратников, смертный приговор
которым подписан".
 Так говорит мой король и владыка, таково возложенное на меня поручение.

 Король Генрих

 Что ты посол, я знаю. Как зовешься?

 Монжуа

 Монжуа.

 Король Генрих

 Ты порученье выполнил прекрасно.
 Вернись, Монжуа, и королю скажи,
 Что битвы с ним пока я не ищу
 И предпочел бы нынче без препятствий
 В Кале вернуться. Ведь, сказать по правде, -
 Хоть неразумно столько открывать
 Могучему и хитрому врагу, -
 Мои войска изнурены болезнью,
 В числе уменьшились; остаток их
 Не крепче равного числа французов.
 Когда здоровы были, - знай, герольд, -
 Я полагал на каждого из наших
 По три француза. Но прости, господь,
 Мне речь хвастливую! Французский воздух
 Вдохнул в меня такой порок, - я каюсь.
 Пойди и королю скажи: вот я;
 Мой выкуп - эта немощная плоть.
 Мои войска - мне слабая охрана.
 Но с божьей помощью пойдем вперед,
 Хотя бы встали и король французский
 И с ним еще союзник, столь же сильный,
 Нам на пути. - Вот за труды тебе.
 (Дает ему кошелек.)
 Скажи - пускай обдумает король:
 Коль нас пропустит, мы пройдем; коль нет,
 Мы вашу почву алой вашей кровью
 Окрасим. А затем, Монжуа, прощай.
 Вот содержанье нашего ответа:
 Не ищем мы сражения теперь,
 Однако избегать его не станем.
 Так передай.

 Монжуа

 Скажу. Благодарю вас, государь.
 (Уходит.)

 Глостер

 Враги на нас не нападут, надеюсь.

 Король Генрих

 В руках мы божьих, брат, не в их руках.
 К мосту ступайте снова. Ночь подходит.
 Мы за рекою лагерь разобьем,
 А завтра утром их погоним дальше.

 Уходят.


СЦЕНА 7

 Французский лагерь под Азинкуром.
 Входит коннетабль Франции, Рамбюр, герцог Орлеанский,
 дофин и другие.

 Коннетабль

 Да! Лучше моих доспехов нет на свете. Хоть бы скорее рассвело!

 Герцог Орлеанский

 Доспехи у вас превосходные, но отдайте должное и моему коню.

 Коннетабль

 Это лучший конь в Европе.

 Герцог Орлеанский

 Неужели никогда не наступит утро?

 Дофин

 Вы, герцог Орлеанский, и вы, великий коннетабль, толкуете о лошадях и
доспехах...

 Герцог Орлеанский

 Вас-то не перещеголяет ни конем, ни доспехами никакой принц.

 Дофин

 Как тянется эта ночь! - Я не променял бы своего коня ни на какое
животное о четырех копытах. Ca, ha! {Да, скажу я вам! (Франц.)} Он
отскакивает от земли, словно мяч, набитый волосом: Ie cheval volant, Пегас,
qui a les narines de feu {Летающий конь... огнедышащий. (Франц.)}. Кода я
скачу на нем? я парю над землей; я сокол; он несется по воздуху; земля
звенит, когда он заденет ее копытом. Самый скверный рог его копыт поспорит в
гармонии со свирелью Гермеса.

 Герцог Орлеанский

 А мастью - прямо мускатный орех.

 Дофин

 И горяч, как имбирь. Настоящий конь Персея. Он весь - воздух и огонь, а
тяжелые стихии - земля и вода - проявляются в нем, лишь когда он терпеливо
стоит, готовый принять в седло всадника. Да, это конь, а все остальные
лошади перед ним - клячи.

 Коннетабль

 В самом деле, принц, это самый лучший, самый прекрасный конь в мире.

 Дофин

 Он король скакунов; его ржание звучит как приказ монарха, и его осанка
внушает почтение.

 Герцог Орлеанский

 Довольно, кузен.

 Дофин

 О нет! Кто не сможет воспевать моего скакуна с пробуждения жаворонка до
отхода на покой ягнят, тот попросту глуп. Эта тема неисчерпаема, как море.
Стань каждая песчинка красноречивым языком, всем им хватило бы разговоров о
моем коне. Он достоин того, чтобы о нем размышлял король, чтобы на нем
скакал король королей. Весь мир, ведомый нам и неведомый, должен был бы
бросить все дела и только восхищаться им. Однажды я написал и его честь
сонет, который начинается так: "Природы чудо...".