Шекспир. Как вам это понравится (9)

 Сцена 7

 Другая часть леса. Накрытый стол. Входят старый герцог,
 Амьен, дворяне.

 Старый герцог

 Сдается мне, он зверем обернулся,
 Его не сыщешь в облике людском.

 Первый дворянин

 Мой господин, он был недавно здесь.
 Он слушал нашу песнь и улыбался.

 Старый герцог

 О, если он - ходячий диссонанс -
 Внезапно оказался музыкальным,
 Тогда и в пенье сфер не все согласно.
 Пусть он придет, - найдите мне его.

 Входит Жак.

 Первый дворянин

 Он нас решил от поисков избавить.

 Старый герцог

 Что с вами, сударь? Что за поведенье?
 Друзья весь день найти ваш след не могут!
 Вы веселы?

 Жак

 Я отыскал шута!
 Шута! Шута в лесу! Шута в натуре!
 О, жалкий мир! На солнце растянувшись,
 Он грелся и вовсю честил фортуну.
 Но так умно! - Шут! В колпаке дурацком!
 "Здорово, шут!.." - сказал я. - "Стойте, сударь, -
 Ответил он, - пока не стану счастлив,
 Меня шутом вы называть не вправе".
 Он солнечные вытащил часы
 И мудро молвил: "На часах уж девять.
 По ним мы видим все движенье мира.
 А через час они покажут десять.
 Так с каждым часом к нам приходит зрелость,
 И каждый час несет нам увяданье.
 В том суть вещей". Когда я от шута
 Такую философию услышал,
 Я так захохотал, как будто в легких
 Петух закукарекал. Вот так шут!
 Я по его часам без перерыва
 Час хохотал. О, многомудрый шут!
 О, шут-философ! Истина в дурацком
 Наряде, с шутовскою погремушкой!

 Старый герцог

 Откуда шут в лесу?

 Жак

 Достойный шут!
 Он был придворным. По его словам,
 Всем женщинам, когда они прекрасны
 И молоды, известна эта мудрость.
 В его мозгу, хоть он черствей и суше
 Остатков пирога в дорожной сумке,
 Есть несколько извилин, начиненных
 Сужденьями, добытыми из жизни.
 О, почему я не рожден шутом!
 Завидую его дурацкой куртке.

 Старый герцог

 Ты можешь получить ее.

 Жак

 Клянусь вам,
 Я буду счастлив. Лишь одно условье:
 Забудьте думать, будто я умен.
 Я должен быть свободным беспредельно,
 Ни в чем не ограниченным, как ветер,
 И дуть, куда хочу, - лишь с этим правом
 Могу я стать воистину шутом.
 Кого сильней ужалю - смейся громче!
 Вы спросите: зачем? Но это ясно
 И очевидно, как дорога в церковь.
 Ведь тот, кто больно дураком ужален,
 Проявит глупость, если выдаст боль.
 И чем глупее дурака остроты,
 Тем явственнее глупость мудреца.
 Скорей же к делу: мой колпак дурацкий -
 И предоставьте мне свободу слова!
 Я исцелю больного мира плоть,
 Пусть только примет он мои лекарства!

 Старый герцог

 Я знаю, чт_о_ ты прописал бы миру!

 Жак

 А что же, герцог, если не добро?

 Старый герцог

 Карая грех, ты худший грех свершил бы.
 Ты сам разврату в прошлом предавался
 И плыл по воле чувственных страстей.
 Теперь весь мир ты заразить хотел бы
 Болячками и язвами своими,
 Плодами той разнузданной свободы.

 Жак

 Как? Разве обличение тщеславья
 Касается кого-то одного?
 И разве гордость не бурлит, как море,
 Пока не стихнет, силы исчерпав?
 Какую разумел я среди женщин,
 Сказав, что видел пурпур королевы
 На недостойном теле? И какая
 Воскликнет: "Это видел он меня!",
 Когда во всем подобна ей соседка?
 Признает ли последний из людишек,
 Что не в него свою стрелу пустил я?
 О нет, он возомнит, что речь о нем, -
 Всем видом подтвердит свою же глупость.
 Но почему? Чем я его обидел?
 Ведь если прав я, значит, он не прав.
 А если я не прав, мои упреки
 Летят, как гуси дикие, чей крик
 Не привлекает слуха. - Кто идет?

 Входит Орландо с обнаженным мечом.

 Орландо

 Не смейте есть!

 Жак

 А мы и не едим.

 Орландо

 Так отойдите, пусть наестся голод!

 Жак

 Откуда эта птица?

 Старый герцог

 Отвечай нам:
 Тебе нужда внушила эту дерзость,
 Или ко всем обычаям презренье
 Заставило про вежливость забыть?

 Орландо

 Нет, голода язвительное жало
 Во мне убило вежливость. Я в сердце
 Страны рожден, и я обычай знаю.
 Но прочь, сказал я, кто коснется пищи,
 Пока я не насытился - умрет!

 Жак

 Ну, если вас нельзя призвать к рассудку,
 То я умру.

 Старый герцог

 Да что вам нужно? Дружелюбность ваша
 Верней, чем сила, к дружбе нас принудит,

 Орландо

 Я только есть хочу. Я умираю
 От голода.

 Старый герцог

 Садитесь, будьте гостем!

 Орландо

 Вы так добры? О, я прошу прощенья!
 Я думал, все в такой трущобе дико,
 И оттого приказывать решил.
 Но кто же вы? Зачем в лесу таитесь,
 Влача под сенью сумрачных деревьев
 Ленивой жизни праздные часы?
 О, если встарь вы знали жизнь другую,
 И если в праздник посещали церковь,
 И если чашу с другом осушали
 И слезы тайно смахивали с глаз,
 И если проявляли состраданье
 Иль сами состраданье вызывали,
 Тогда на мягкость я меняю грубость, -
 Цвети, надежда, скройся в ножны, меч!

 Старый герцог

 Да, мы другие времена знавали,
 И в церковь звал нас колокольный звон,
 И мы с друзьями пировать любили
 И осушали слезы состраданья,
 А потому садитесь мирно с нами
 За дружескую трапезу и ешьте
 Все, чем богаты мы.

 Орландо

 Тогда прошу вас
 Повременить немного. Я, как лань,
 Детеныша сперва насытить должен.
 Со мной старик, немало прошагавший
 Лишь из любви ко мне. Покуда он,
 И голодом и старостью томимый,
 Не будет сыт, я не притронусь к пище.