Шекспир. Кориолан (32)

 Третий слуга

 Под сводом небесным?

 Кориолан

 Да.

 Третий слуга

 Где же это находится?

 Кориолан

 В царстве коршунов и воронов.

 Третий слуга

 В царстве коршунов и воронов? (В сторону.) Ну и осел! (Громко.) Значит,
с сороками вместе?

 Кориолан

 Нет, я ведь у твоего хозяина не служу.

 Третий слуга

 Ого! Ты, кажется, моего господина затрагиваешь?

 Кориолан

 Почему бы нет? Это честнее, чем трогать твою хозяйку. Я вижу, ты
чересчур много болтаешь. Ступай за столом прислуживать. Прочь! (Бьет и
выталкивает его.)

 Третий слуга уходит.
 Входят Авфидий и второй слуга.

 Авфидий

 Где этот малый?

 Второй слуга

 Вот он, господин. Не бойся я гостей потревожить, я б его как собаку
избил. (Отходит в сторону.)

 Авфидий

 Откуда ты и кто? Чего ты хочешь?
 Что ж ты молчишь? Скажи, кто ты такой.

 Кориолан
 (открывая лицо)

 Ну если и теперь, в лицо мне глядя,
 Ты снова, Тулл, меня узнать не сможешь,
 Я должен буду сам себя назвать.

 Авфидий

 Скажи свое мне имя.

 Кориолан

 Оно для уха Вольского не сладко,
 Для твоего - враждебно.

 Авфидий

 Кто же ты?
 Твой облик грозен. На твоем лице
 Читается привычка к власти. Виден
 Из-под твоих изодранных снастей
 Корабль могучий. Кто же ты такой?

 Кориолан

 Сейчас ты помрачнеешь. Что, узнал?

 Авфидий

 Не узнаю. Ты кто?

 Кориолан

 Я тот Кай Марций, что нанес так много
 Вреда и ран твоим собратьям-вольскам,
 А больше всех - тебе и был за это
 Кориоланом прозван. Мне дала
 Моя неблагодарная отчизна
 За пролитую ради Рима кровь,
 За страшные опасности, за службу
 Одно лишь это прозвище в награду.
 Оно - порука злобы и вражды,
 Которое ко мне питать ты должен.
 Оно одно осталось у меня:
 Все остальное пожрано народом,
 Чью зависть и жестокость разнуздала
 Трусливая бездеятельность знати,
 Покинувшей меня и допустившей,
 Чтоб рабьи голоса меня изгнали
 Из Рима с улюлюканьем. И вот,
 Нуждой теснимый, я вступил под кровлю
 Над очагом твоим. Не обольщайся,
 Что я пришел в надежде жизнь спасти:
 Страшись я смерти, никого на свете
 Не избегал бы так я, как тебя.
 Нет, только жажда расплатиться с теми,
 Кем изгнан я, меня к тебе толкнула.
 Коль в сердце ты еще скрываешь гнев
 И хочешь мстить как за свои обиды,
 Так и за унижение отчизны -
 Спеши использовать мои несчастья,
 Поставь себе на службу жажду мщенья,
 Которой я пылаю, ибо буду
 С остервененьем злых подземных духов
 Я биться против родины прогнившей.
 Но если ты, устав пытать судьбу,
 На это не осмелишься, то помни:
 Мне так постыла жизнь, что сам подставлю
 Я грудь свою твоей вражде давнишней.
 Зарежь меня, иль ты глупец: ведь я
 Тебя всегда преследовал свирепо,
 Кровь бочками пускал твоей отчизне,
 И жизнь моя, не став твоей служанкой,
 Твоим позором будет.

 Авфидий

 Марций, Марций!
 Ты каждым словом вырываешь с корнем
 Из сердца моего былую злобу.
 Заговори со мной из туч Юпитер
 О тайнах неба и скрепи он клятвой
 Свои слова, ему бы я поверил
 Не больше, чем тебе я верю, Марций!
 Позволь моим рукам обвить любовно
 То тело, о которое ломался
 Сто раз мой тяжкий дротик, чьи осколки
 Луну, взлетая, ранили.
 (Обнимает Кориолана.)
 Сжимаю
 Я наковальню моего меча
 В объятьях и отныне состязаюсь
 С тобою в благородной пылкой дружбе,
 Как некогда с тобой из честолюбья
 Я в доблести соперничал. Послушай,
 Я девушку любил, мою невесту,
 И вряд ли кто-нибудь вздыхал на свете
 Так искренне, как я по ней; но даже
 В тот миг, когда избранница моя
 Впервые через мой порог шагнула,
 Не радостней во мне плясало сердце,
 Чем, о высокий дух, при нашей встрече!
 Знай, Марс, мы втайне здесь собрали войско,
 И я уж думал попытаться снова
 Лишить тебя щита с рукою вместе -
 Иль собственную руку потерять.
 С тех пор как был я побежден тобою
 В двенадцатом по счету поединке,
 Не проходило ночи, чтоб не снились
 Мне схватки наши: видел я во сне,
 Как мы с тобой, друг другу стиснув горло,
 Катались по земле, срывали шлемы, -
 И я в изнеможенье просыпался.
 Достойный Марций, если б не имели
 Других причин для ссоры с Римом вольски,
 То за одно изгнание твое
 Призвали б мы к оружию всех граждан
 С семидесяти лет до десяти
 И принесли б войну в пределы Рима,
 Чтоб затопить неблагодарный город
 Ее потоком яростным. Входи же
 В мой дом, где, как друзьям, пожмешь ты руки
 Сенаторам, которые сегодня
 Прощаются со мной перед походом
 Хоть не на Рим, но на его владенья.