Шекспир. Мера за меру (12)

 Изабелла

 Где же найти защиту? Кто же мне
 Поверит? О, двуличные уста!
 Как поворачивается язык ваш
 Грех осуждать - и тут же восхвалять,
 Закон в дугу сгибая пред собою
 И в жертву похоти своей таща
 Всех, кто по вкусу? - К брату поскорее!
 Хоть он и пал, но благороден духом
 И прежде ляжет гордой головой
 На двадцать плах кровавых, чем сестру
 Даст осквернить.
 Нет, я не стану жертвою скота.
 Всего на свете выше чистота.
 Ответила я Анджело достойно.
 Брат будет рад - и встретит смерть спокойно.
 (Уходит.)


АКТ III

 Сцена I

 В тюрьме.
 Входят переодетый монахом герцог, Клавдио и
 тюремщик.

 Герцог

 Надеждой на помилованье, значит,
 Живешь?

 Клавдио

 А чем еще иным живить
 Себя нам, осужденным?
 Надеюсь жить - и умереть готов.

 Герцог

 На неминуемую казнь настройся.
 Помилуют - так слаще будет милость.
 Казнят - так легче будет умирать.
 А жизни на прощание скажи:
 "Тебя теряя, потеряю нечто,
 Ценимое лишь круглым дураком.
 Ты - дуновенье, пар; тобою правит
 Астральное влиянье всех светил,
 Разящих ежечасно эту землю.
 У смерти ты в шутах; ей на потеху
 Бежишь к ней, убегая от нее.
 Низка ты всеми нуждами своими
 И не храбра ты: устрашить тебя
 Нетрудно самой нежножалой змейке.
 Твой лучший, твой привычный отдых - сон,
 И все ж ты трусишь смерти, то есть сна же.
 Ты - это ведь не ты: себя питая,
 Ты ешь мирьяды зерен, то есть прах.
 Не зная счастья, гонишься весь век
 Ты за чужим, а о своем не помнишь.
 Мятешься в бесконечных переменах,
 Зависящих от прихоти луны.
 Бедна ты, даже если ты богата:
 Как слитками навьюченный осел,
 Ты тащишься - и вот конец пути,
 И смерть сгружает золото. Ни друга
 Нигде, ни брата: плоть и кровь твоя,
 Твои ж родные дети проклинают
 Паршу, подагру, почечуй за то, что
 Не доконали все еще тебя.
 Твои проходят молодость и старость
 Как бы во сне - в дневном нелепом сне:
 Ты, юная, принуждена просить
 У старости трясучей подаянья;
 Когда ж богата станешь и стара,
 То насладиться уж не будет силы,
 Не будет пыла, страсти, красоты".
 И это жизнь? А ведь она в себе
 И тысячи еще смертей скрывает.
 Так надо ли пугаться смерти нам,
 Все эти беды лечащей?

 Клавдио

 Спасибо,
 Святой отец. Я вижу, что, прося
 Оставить жизнь мне, лишь прошу о смерти.
 А в смерти - жизнь найду. Приди же, смерть.

 Изабелла (за сценой)

 Эй, отворите. Мир да будет с вами
 И благодать небес.

 Тюремщик

 Кто там? Сейчас...
 Добро пожаловать с таким приветом.

 Герцог

 Я вскоре навещу тебя опять,
 Мой дорогой.

 Клавдио

 Благодарю смиренно.

 Входит Изабелла.

 Изабелла

 Я с Клавдио поговорить хотела б.

 Тюремщик

 Пожалуйста. - Сестра ваша пришла.

 Герцог

 Смотритель, на два слова.

 Тюремщик

 Хоть на двадцать.

 Герцог (тихо)

 Спрячьте меня, чтоб я их слышать мог.

 Герцог и тюремщик уходят.

 Клавдио

 Чем же, сестра, утешишь?

 Изабелла

 Чем же можно
 Утешить, как не вестию благой.
 Властитель Анджело тебя на небо
 Шлет несменяемым своим послом.
 Готовься. Завтра - в путь.

 Клавдио

 И нет спасенья?

 Изабелла

 Разве что сердце пополам рассечь,
 Спасая голову.

 Клавдио

 Так есть спасенье?

 Изабелла

 Да. Сатанинская возможна милость,
 Которая оставит тебе жизнь,
 Сковав навеки.

 Клавдио

 Вечная темница?

 Изабелла

 Да, вечная темница. Володей
 Хоть всем бескрайним миром, скован будешь
 И обездолен.

 Клавдио

 Как это?

 Изабелла

 А так,
 Что, как сдирают с дерева кору,
 Так оголят тебя, лишивши чести.

 Клавдио

 Скажи ясней.

 Изабелла

 О Клавдио, дрожу,
 Боюсь, что злую лихорадку жизни,
 Земных каких-нибудь семь-восемь зим
 Ты предпочтешь небесной вечной чести.
 Смелей иди на смерть. Поверь, она
 Страшна в людском воображенье только,
 И великану не больней принять
 Телесную кончину, чем жучку,
 Раздавленному нашею ногою.

 Клавдио

 Зачем меня срамишь ты? Неужели
 Решимость надобно в меня вселять
 Цветисто-нежными обиняками?
 Уж если умирать, я смерть приму
 В объятья, как невесту.

 Изабелла

 Ответ, достойный брата; это голос
 В тебе звучит покойного отца.
 Да. Надо умереть. Ты благороден
 И не захочешь жизнь купить стыдом.
 Ведь этот Анджело, наместник этот,
 Святой наружно, этот судия,
 Чей строгий лик и взвешенное слово
 Карают молодость и гонят грех,
 Как сокол стаю птиц, - ведь это дьявол;
 Нутро в нем - омут, грязь, бездонный ад.