Шекспир. Перикл (4)

Тальярд
 (в сторону)
 Выходит, что теперь меня не повесят, даже если я буду об этой
ходатайствовать!

 Наш царь, наверно, будет очень рад,
 Что он в такое плаванье пустился:
 На суше не погиб - погибнет в море.
 К ним подойду.
 (Громко).
 Привет вельможам Тира!

 Геликан

 Привет антиохийскому вельможе,
 Посланцу Антиоха.

 Тальярд

 Я с письмом
 К царю Периклу; но, как мне известно,
 Уехал он неведомо куда.
 Я полагаю, что письмо вернуться
 Должно к тому, кто написал его.

 Геликан

 Нам это обсуждать не подобает:
 Письмо не к нам, а к нашему царю.
 Ты пред отъездом посети наш пир:
 С Антиохией не враждует Тир.

 Уходят.


СЦЕНА 4
 Тарс. Зал в доме правителя.
 Входят Клеон, Дионисса и другие.

 Клеон

 Здесь, друг мой Дионисса, отдохнем,
 И пусть рассказы о чужих печалях
 Научат нас забыть свою печаль.

 Дионисса

 Мы только раздуваем пламя скорби,
 Когда его пытаемся задуть!
 Напрасно землекопы холм срывают:
 Они такой же рядом насыпают.
 Мой друг! Напоминает наша скорбь
 Кустарник. Садовод, его стригущий.
 Способствует тому, чтоб стал он гуще.

 Клеон

 О Дионисса!
 Голодный неспособен скрыть свой голод;
 Кто хочет пищи, тот ее попросит.
 Да, очи плачут, языки вопят
 Без передышки, но они хотят,
 Чтоб вопли скорби громче становились,
 Чтоб разбудили дремлющее небо,
 Способное страдающим помочь.
 О бедствиях, перенесенных нами,
 Я расскажу словами, ты - слезами!

 Дионисса

 Все, что могу, я выражу.

 Клеон

 Внемлите!
 Наш Тарс, которым правлю я сейчас,
 Когда-то был прославлен изобильем,
 По улицам его текло богатство,
 И башни, гордо головы вздымая,
 Как будто целовали облака.
 Всему у нас дивились иноземцы.
 Друг перед другом пышностью нарядов
 Хвастливо щеголяли горожане;
 На пиршествах столы от яств ломились,
 И меньше гости ели, чем дивились,
 О бедности народ уже не знал
 И слово "помощь" низким почитал.

 Дионисса

 Увы, все это истина!

 Клеон

 Гляди же,
 Как небо покарало нас теперь!
 Вот эти рты, которым было мало
 Всей роскоши земного изобилья,
 Которых щедро и вода и воздух
 Богатыми дарами ублажали,
 Теперь, как позабытые дома,
 Потрескались от злого запустенья.
 Вот эти рты, что тешили себя
 Изысканными яствами недавно,
 Теперь бывают рады корке хлеба.
 Вот эти матери, детей любимых
 Привыкшие закармливать сластями,
 Теперь готовы съесть своих малюток:
 Так остры зубы голода! Супруги
 Бросают жребий, кто продлит другому
 Существование, погибнув первым.
 Как нищие, рыдают богачи,
 Все мечутся в отчаянье. И, видя,
 Как надают от голода другие,
 Не в силах мы ни руку им подать,
 Ни, даже мертвых, их земле предать.

 Дионисса

 Запавшие глаза и щеки наши
 О бедствии свидетельствуют этом.

 Клеон

 Пускай же города, что пьют беспечно
 Из чаши изобилья золотой,
 Услышат вопль измученного Тарса!
 Их может ждать такая же судьба.

 Входит вельможа.

 Вельможа

 Где наш правитель?

 Клеон

 Он перед тобой.
 Ну, говори, с каким же новым горем
 Ко мне пришел ты? Я не ожидаю
 Вестей отрадных.

 Вельможа

 Флот замечен в море,
 Идущий прямо к нашим берегам.

 Клеон

 Меня уже ничто не удивит.
 Ведь каждое несчастье порождает
 Несчастье новое. Понятно мне;
 Какая-то соседняя держава,
 Воспользовавшись бедствиями Тарса,
 На кораблях везет свои войска,
 Рассчитывая нас, уже разбитых,
 Разбить и затоптать и надо мной,
 И без того несчастным, одержать
 Бесславную, дешевую победу.

 Вельможа

 Нет, государь, нам нечего бояться:
 Под белым флагом эти корабли
 Несут нам мир, а может быть, и помощь.

 Клеон

 Ужели ты не знаешь до сих пор -
 Чем лучше внешность, тем обман коварней?
 Но, что бы ни несли они сейчас,
 Что испугает полумертвых нас?
 Что худшее нам может угрожать?
 Вели ж их предводителю сказать:
 Я жду его. Пусть он объявит мне,
 Кто он, откуда и чего он хочет.

 Вельможа

 Иду, мой государь!
 (Уходит.)

 Клеон

 Коль друг он - помощь нам его любезна.
 Коль враг - сопротивляться бесполезно.

 Входит Перикл со свитой.

 Перикл

 Правитель! Пусть ни наши корабли,
 Ни войско наше взор твой не смущают
 Слепящим светом, как маяк полночный.
 О бедствиях народа твоего
 Узнали в Тире мы, и вот пред нами
 Безлюдье этих мертвых, страшных улиц.
 Явились мы не с тем, чтобы умножить
 Страданья ваши, но чтоб это бремя
 Тяжелых испытаний облегчить.
 Не думайте, что эти корабли -
 Троянский конь, набитый до отказа
 Безжалостными слугами войны.
 Они везут зерно - залог спасенья,
 От голода и смерти избавленье.