Шекспир. Ричард II (3)

 Король Ричард

 К моим ногам
 Перчатку брось. Тебе приказ понятен?
 Львы укрощают барсов.

 Норфолк

 Да, но пятен
 Не могут с барсов снять. Когда б ты мог
 Снять стыд с меня, вернул бы я залог.
 От века люди честью дорожили:
 Ведь без нее мы стали б горстью пыли.
 Сокровище на свете разве есть
 Ценней, чем незапятнанная честь?
 Нужнее жизни добрая мне слава:
 Ее отдав, на жизнь утрачу право.
 Так жил я, так умру. О мой король,
 За честь мою сразиться мне позволь!

 Король Ричард

 Кузен, подай пример: верни перчатку.

 Болингброк

 О! Сохрани господь! Чтоб нашу схватку
 Я отменил на радость наглецу?
 Как мне тогда смотреть в глаза отцу?
 И если бы нанес мне оскорбленье
 Мой же язык словами отреченья, -
 Я был бы беспощаден: в тот же миг
 Свой подлый я бы откусил язык,
 Чтоб выплюнуть за трусость, в знак укора,
 Его в лицо врага - сосуд позора.

 Гант уходит.

 Король Ричард

 Нам подобает лишь повелевать,
 Но не просить. Коль скоро мы не можем
 Вас помирить, то назначаем встречу
 Вам в Ковентри в день Ламберта святого.
 Там спор, раздутый яростью речей,
 Решится сталью копий и мечей.
 Раз не миритесь, - тот пусть будет правым,
 Чья доблесть победит в бою кровавом.
 Лорд-маршал, шлите свой отряд туда
 Готовить все для божьего суда.

 Уходят.


СЦЕНА 2

 Лондон. Покой во дворце герцога Ланкастерского.
 Входят Гант и герцогиня Глостерская.

 Гант

 Увы! Мне голос крови говорит
 Настойчивей, чем сетованья ваши,
 Чтоб я убийцам Глостера отмстил.
 Но если наказание - в руках
 Того, кто сам причастен к злому делу
 И кто не может быть наказан нами, -
 Пусть небеса свершают правый суд;
 Когда настанет срок, они обрушат
 Возмездие на головы злодеев.

 Герцогиня

 Иль мысль о брате гнев твой не пришпорит?
 Иль в старом сердце жар любви остыл?
 Семь сыновей Эдварда, из которых
 Один - ты сам, как семь сосудов были,
 Наполненных его священной кровью,
 Как семь ветвей единого ствола!
 Рок осушил иные из сосудов;
 Иные ветви парки отсекли.
 Но Томас, милый мой супруг, мой Глостер!..
 Он был сосудом с драгоценной кровью,
 Цветущей ветвью гордого ствола!
 Разбит сосуд кощунственной рукой,
 И вытекла божественная влага;
 Упала ветвь под топором убийцы,
 И облетела пышная листва.
 Ах, Гант! Одна утроба вас носила,
 Из одного металла в ту же форму
 Отлиты вы. И пусть еще ты жив,
 Пусть дышишь ты, - но в нем и ты убит.
 На смерть отца ты дал свое согласье,
 Смотря на гибель брата безучастно:
 Ведь Глостер был подобием отца.
 Не называй терпеньем малодушье!
 Снеся безропотно убийство брата,
 Покажешь ты свирепому убийце,
 Что он легко покончит и с тобой.
 Терпение к лицу простолюдинам,
 У благородных это значит - трусость.
 Что мне добавить? Лишь отметив за брата,
 Ты жизнь свою сумеешь сохранить.

 Гант

 Один судья здесь - бог; его наместник.
 Помазанный божественным елеем,
 Повинен в этой смерти. Пусть же небо
 Само отмстит; а я поднять руки
 На божьего избранника не смею.

 Герцогиня

 Но кто ж, увы, мои услышит стоны?

 Гант

 Бог, покровитель и защитник вдов.

 Герцогиня

 Да, верно, так. Прощай! Увидишь скоро
 Ты в Ковентри, как там на поединке
 Сойдутся Херифорд и гнусный Маубрей.
 О! Пусть несчастье мужа моего
 С копьем кузена Херифорда вместе
 Убийце Маубрею вонзится в грудь.
 Но коль он в первой сшибке уцелеет,
 То пусть под бременем его грехов
 Сломается хребет его коня,
 Чтоб, грянувшись о землю, трус презренный
 Пред Херифордом дух свой испустил.
 Прощай! Твой брат был прежде мне супругом,
 Теперь мне горе стало вечным другом.

 Гант

 Прощай! Мне ехать в Ковентри пора.
 Бог да хранит обоих нас, сестра.

 Герцогиня

 Еще два слова... Скорбь, упав на землю,
 Как грузный мяч, опять взлетает вверх, -
 От тяжести, а не от пустоты;
 Уже простясь, я снова начинаю,
 Ведь нет у горя ни конца, ни краю.
 Поклон мой брату, Йорку, передай.
 Вот, кажется, и все... Ах, нет, постой!
 Еще мгновенье, Гант, побудь со мной.
 Ты Йорку передай... Что? Вдруг забыла...
 Да, - пусть меня он в Плэши навестит.
 Увы! Предстанет взору жалкий вид:
 Безлюдный дом и двор, нагие стены,
 И что услышит он? Не гул приветствий,
 Но плач вдовы, сраженной ливнем бедствий.
 Нет, просто Йорку передай поклон,
 Пускай ко мне не приезжает он:
 Скорбь незачем искать - она повсюду.
 Я там одна до смерти плакать буду.

 Уходят.