Шекспир. Сон в летнюю ночь (22)

 Дуда

 Нет, он попросту самый мозговитый из всех афинских ремесленников.

 Клин

 Да, и самый благообразный. А голос у него до того сладкозвучный, - ну
прямо афериста слушаешь.

 Дуда

 Арфиста, хочешь ты сказать. С аферистами мы, слава Богу, не водимся.

 Входит Пила.

 Пила

 Господа, герцог возвращается из храма, и кроме него там еще двое или
трое кавалеров и дам поженились. Если бы наше представление состоялось, мы
были бы устроенные люди.

 Дуда

 Эх, Моток, молодчага милый! Таким вот образом он лишился шести пенсов в
день пожизненно! Ему бы не избежать шести пенсов в день. Если бы герцог не
положил ему шесть пенсов в день за исполнение Пирама, то пусть меня повесят.
Он бы их заслужил. Шесть пенсов в день за Пирама - или ничего.

 Входит Моток.

 Моток

 Где эти юноши? Где эти душеньки?

 Клин

 Моток! О степеннейший день! О блаженнейший час!

 Моток

 Господа, я должен вам поведать чудеса. Но не спрашивайте меня ни о чем.
Потому что если я вам расскажу, то я плохой афинянин. Я вам расскажу все в
точности, как оно случилось.

 Клин

 Мы тебя слушаем, милый Моток.

 Моток

 Ни слова обо мне. Единственное, что я вам скажу, - это что герцог
отобедал. Забирайте ваши костюмы, прочные тесемки к бородам, новые ленты к
башмакам. Всем немедленно собраться во дворце. Каждому перечесть свою роль.
Ибо, так или иначе, заявка на нашу пьесу подана. Во всяком случае, Фисба
должна надеть чистое белье; а тот, что играет льва, пусть не вздумает
стричь себе ногти: они должны торчать наружу, будто львиные когти. И,
дражайшие актеры, не кушайте ни луку, ни чесноку, потому что дыхание мы
должны испускать сладостное; и я не сомневаюсь, всякий скажет: это
сладостная комедия. Довольно слов. Идем! Прочь отсюда! Идем!

 Уходят.


ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЯВЛЕНИЕ 1

 Афины. Дворец Тезея.
 Входят Тезей, Ипполита, Филострат, вельможи и слуги.

 Ипполита

 Мой друг, рассказ влюбленных этих странен.

 Тезей

 Да, но правдив едва ли. Я не верю
 Всем этим старым басням, детским сказкам.
 Мозг у влюбленных и безумцев пылок,
 Их властная мечта объемлет больше,
 Чем хладный разум мог бы восприять.
 Безумец, и влюбленный, и поэт
 Пронизаны насквозь воображеньем;
 Безумцу больше видится чертей,
 Чем есть в аду; влюбленный, столь же дикий,
 В цыганке видит красоту Елены*;
 Глаза поэта в чудном сие взирают
 С небес на землю, на небо с земли;
 И чуть воображенье даст возникнуть
 Безвестным образам, перо поэта
 Их воплощает и воздушным теням
 Дарует и обитель, и названье.
 Воображенье так легко играет,
 Что если в нем забрезжит радость, тотчас
 И вестник этой радости рожден;
 А в темноте, страшилищами бредя,
 Мы куст принять готовы за медведя.

 Ипполита

 Однако их рассказ об этой ночи,
 Об их совместном извращеньи мыслей
 Свидетельствует больше, чем о грезах,
 И вырастает в подлинное нечто;
 Хоть это все и странно, и чудесно.

 Тезей

 Вот и влюбленные, полны веселья.

 Входят Лизандр, Деметрий, Гермия и Елена.

 Друзья мои, да озарит вам сердце
 Счастливая любовь!

 Лизандр

 Еще светлее
 Да озарит ваш путь она, ваш стол и ложе!

 Тезей

 Ну, что же нам предложат: маски, танцы,
 Чтоб сократить трехчасовую вечность
 Меж ужином и приближеньем сна?
 Где наш изобретатель развлечений?
 Что он для нас готовит? Нет ли зрелищ,
 Чтоб скрасилось мучительное время?
 Где Филострат?