Шекспир. Тимон Афинский (14)

 Первый чужестранец

 Да, пошатнулся, видимо, Тимон.
 Упав однажды, вряд ли встанет он.

 Луций уходит.

 Первый чужестранец

 Ну, видишь ты, Гостилий?

 Второй чужестранец

 Как не видеть!

 Первый чужестранец

 Вот что такое свет! И каждый льстец
 Ведет, заметь, игру одну и ту же.
 Вторым отцом был Луцию Тимон,
 Его кредит поддерживал деньгами
 И помогал поместье содержать.
 Да что там - жалованье слугам даже
 Шло из его кармана! Всякий раз
 Как Луций пьет, он серебра Тимона
 Касается губами. А теперь!
 Каким себя чудовищем являет
 Неблагодарный человек! Ведь Луций
 Отказывает в том сейчас Тимону,
 В чем добрая душа не отказала б
 И нищему.

 Третий чужестранец

 Религии противен
 Такой поступок.

 Первый чужестранец

 О себе скажу:
 Я за столом Тимона не сидел,
 Щедротами его осыпан не был,
 Он друга не искал во мне. Но я
 Так чту его высокий дух, и честность,
 И благородство, и великодушье,
 Что, вздумай обратиться он ко мне,
 Я все свое добро с ним разделил бы
 И лучшую ему бы отдал часть -
 Так он мне дорог. Но, как видно, людям
 Теперь не до сочувствия. Расчет
 Над совестью людскою верх берет.

 Уходят.


СЦЕНА 3
 Покой в доме Семпрония.
 Входят Семпроний и слуга Тимона.

 Семпроний

 Зачем тревожить именно меня?
 Гм. Почему меня, а не других?
 Он мог бы к Луцию тебя послать
 Или к Лукуллу. Или вот Вентидий:
 Теперь он стал богатым - ведь Тимон
 Его избавил от тюрьмы. Все трое
 Обязаны ему.

 Слуга Тимона

 Ах, господин,
 Мы испытали их; они на деле
 Фальшивою монетой оказались:
 От всех отказ получен.

 Семпроний

 Отказали
 Вентидий и Лукулл? Все отказали?
 И он послал ко мне? Все трое?.. Вот как!..
 Гм.. Это очень странно. Значит, я
 Последнее прибежище его?
 Нет, плохо он относится ко мне!
 Друзья, врачам подобно, отказались
 Три раза исцелить его, а я -
 Я после них лечить его обязан?
 Меня унизил он! Я возмущен!
 Я - на четвертом месте! Как случилось,
 Что он, попав в такое затрудненье,
 Не обратился прежде всех ко мне?
 По правде говоря, я начал первый
 Подарки от Тимона получать,
 Но, стало быть, меня он низко ценит,
 Что после всех ко мне прибегнул! Нет уж,
 Посмешищем всеобщим я не стану
 И не желаю дураком считаться.
 Когда б сперва меня он попросил,
 Ему со всей охотою я дал бы
 И втрое больше, может быть. Ступай.
 К отказам тех и мой еще прибавь.
 Тому, кто унижает честь мою,
 Я денег не давал и не даю.
 (Уходит.)

 Слуга

 Превосходно? Ваша милость, видно, изрядный негодяй! Нет, создавая
человека лицемером, дьявол не знал, что делает. Он сам себе стал поперек
дороги. Я убежден, что в конце концов, в сравнении с людской подлостью, он
будет казаться невинным созданием. Как успешно старается этот вельможа
показать себя мерзавцем! Он прикрывается добродетелью, чтобы творить зло,
подобно тем людям, что под личиной пламенного благочестия испепеляют целые
государства. К этому же сорту достоинств относится в его политичное
дружелюбие.
 Последнею надеждой господина
 Он был. Теперь остались только боги.
 Друзья исчезли. Дверь, что много лет
 Привратника не знала и затворов,
 Должна закрыться наглухо теперь
 И спрятать господина своего,
 Нет у него сейчас пути другого.
 Кто не сумел богатство соблюсти,
 Тому сидеть осталось взаперти.
 (Уходит.)


СЦЕНА 4
 Зал в доме Тимона.
Входят двое слуг Варрона и слуга Луция; они встречают Тита, Гортензия и
 других слуг кредиторов Тимона, ожидающих его выхода.

 Первый слуга Варрона

 Рад видеть вас! - Гортензий, Тит, здорово!

 Тит

 Здорово, друг Варрон.

 Гортензий

 И Луций здесь?
 Вот ловко мы сошлись.

 Слуга Луция

 Да, и, пожалуй,
 Все за одним и тем же. Я, к примеру,
 За деньгами.

 Тит

 Я тоже... И они.

 Входит Филот.

 Слуга Луция

 А, и Филот явился.

 Филот

 Добрый день!

 Слуга Луция

 Здорово, старина. Который час?
 Не знаешь?

 Филот

 Скоро девять.

 Слуга Луция

 Как, уже?

 Филот

 А что, Тимон еще не выходил?

 Слуга Луция

 Нет.

 Филот

 Странно. Ведь обычно он сияет
 С семи, подобно солнцу.

 Слуга Луция

 Так-то так,
 Да стал его денек теперь короче.
 Конечно, жизнь транжир подобна солнцу,
 Но с тою разницей, что, закатившись,
 Она уж не взойдет. Я опасаюсь,
 Что в кошельке Тимоновом - зима;
 Хоть вдоль и поперек обшарь его,
 Гроша там не найдешь.