СИЛА И МУДРОСТЬ СЛОВА (221) - ДОСКА ОБЪЯВЛЕНИЙ ГИПЕРИНФО

100698 Просмотров

Цвейг Стефан

Судьба — самый гениальный поэт. В тяжбе с мертвыми живые всегда правы. Быть великим - значит дать направление. Гений человека всегда одновременно и его рок. Великие и благие дела всегда сплачивают людей. Великое отчаяние всегда порождает великую силу. Сомнение - это злейший враг человеческого знания. Лишь тот постигает жизнь, кто проникает в ее глубины. Состариться - значит избавиться от страха перед прошлым. Хороша только полная истина. Полуправда ничего не стоит. Быть героем — значит сражаться и против всесильной судьбы. Наивысшего человек достигает тогда, когда подает хороший пример. Книга есть альфа и омега всякого знания, начало начал каждой науки. Любое великое деяние отдельного народа совершается для всех народов. Лишь удар, отбрасывающий назад, придает человеку всю его наступательную силу. Ни один враг не знает лучшего лекарства для усталого тела и души, как надежда. Все запутанное по самой природе своей тяготеет к ясности, а все темное - к свету. Когда между собакой и кошкой возникает дружба, то это не иначе как союз против повара. Хочешь мира — готовь его, готовь, не щадя своих сил. Каждый день твоей жизни. Каждый час твоих дней. Нет наиболее безнадежного занятия, чем рисовать пустоту, нет ничего труднее, как живописать однообразие. Всегда, прежде чем может быть возведено что-то новое, должен быть поколеблен авторитет уже существующего. Пафос позы не служит признаком величия; тот, кто нуждается в позах, обманчив. Будьте осторожны с живописными людьми. Нет вражды страшнее, чем та, когда сходное борется со сходным, побуждаемое одинаковыми стремлениями и одинаковой силой. Лишь сумма преодоленных препятствий является действительно правильным мерилом подвига и человека, совершившего этот подвиг. На человека, которого довели до того, что он даже не боится быть смешным, столь же мало можно положиться, как и на преступника. Историческое деяние бывает закончено не только когда оно свершилось, а лишь после того, как оно становится достоянием потомков. Кто однажды обрел самого себя, тот уже ничего на этом свете утратить не может. И кто однажды понял человека в себе, тот понимает всех людей. Страсть способна на Многое. Она может пробудить в человеке небывалую сверхчеловеческую энергию. Она может своим неослабным давлением выжать даже из самой уравновешенной титанические силы. Духовное значение подвига никогда не определяется его практической полезностью. Лишь тот обогащает человечество, кто помогает ему познать себя, кто углубляет его творческое самосознание. Как в политике одно меткое слово, одна острота часто воздействует решительнее целой демосфеновской речи, так и в литературе миниатюры зачастую живут дольше толстых романов. Нет ничего прекраснее правды, кажущейся неправдоподобной! В великих подвигах человечества именно потому, что они так высоко возносятся над обычными земными делами, заключено нечто непостижимое; но только в том невероятном, что оно совершило, человечество снова обретает веру в себя. Могущественные силы, разрушающие города и уничтожающие государства, остаются все же беспомощными против одного человека, если у него достаточно воли и душевной неустрашимости, чтобы победители миллионов не могли подчинить себе одного — свободную совесть. О власть с ее взглядом Медузы! Кто однажды заглянул в ее лицо, тот не может более отвести глаз: он остается зачарованным и плененным. Кто хоть раз испытал хмельное наслаждение власти и повеления, не в состоянии от нее отказаться. Как в политике одно меткое слово, одна острота часто воздействует решительнее целой демосфеновской речи, так и в литературе миниатюры зачастую живут дольше толстых романов. Творческая личность подчиняется иному, более высокому закону, чем закон простого долга. Для того, кто призван совершить великое деяние, осуществить открытие или подвиг, двигающий вперед все человечество, — для того подлинной родиной является уже не его отечество, а его деяние. Он ощущает себя ответственным в конечном счете только перед одной инстанцией — перед той задачей, которую ему предназначено решить, и он скорее позволит себе презреть государственные и временные интересы, чем то внутреннее обязательство, которое возложили на него его особая судьба, особое дарование.