Меню
Назад » »

Социальная психология. (132)

Изменение восприятия Если верно, что искаженное восприятие — «спутник» конфликтов, оно должно появляться и исчезать по мере того, как вспыхивают и гаснут сами конфликты. Именно это и происходит, причем с поразительной регулярностью. Те же самые процессы, которые создают образ врага, могут до неузнаваемости изменить его, когда враг становится союзником. Так, те, кто во время Второй мировой войны были «кровожадными, жестокими, вероломными япошками с торчащими зубами», вскоре превратились в глазах граждан Северной Америки (Gallup, 1972) и для масс-медиа в наших «интеллигентных, трудолюбивых, дисциплинированных и изобретательных союзников». Зато русские, их союзники по антигитлеровской коалиции, стали «воинственными» и «вероломными». Немцы, которых после двух мировых войн ненавидели, сначала стали предметом восхищения, а потом их снова возненавидели и вновь возлюбили: судя по всему, та черта национального немецкого характера, которая раньше считалась «жестокостью», таковой более не считается. До тех пор пока Ирак воевал с Ираном, хотя при этом он использовал химическое оружие и уничтожал своих собственных граждан — курдов, его поддерживали многие страны. Враг нашего врага — наш друг. Когда же в войне с Ираном была поставлена точка и Ирак вторгся в богатый нефтью Кувейт, его действия мгновенно были названы «варварскими». Поразительно, как быстро изменяются образы наших врагов. {Изменение восприятия. Североамериканцы, когда-то бывшие друзьями Ирака, во время войны в Персидском заливе (1991 г.) стали его врагами и друзьями Кувейта} Масштабы искажения восприятия во время конфликта — отрезвляющее напоминание о том, что люди, находящиеся в здравом уме и не отличающиеся патологической злобностью, тоже способны создать искаженные представления о своих антагонистах. Когда мы конфликтуем с какой-либо другой страной, другой группой или просто с соседом по комнате в общежитии или с одним из родителей, то с готовностью (и ошибочно) воспринимаем свои собственные мотивы и действия как исключительно благородные, а мотивы и действия другой стороны — как злонамеренные. Обычно наши оппоненты отвечают нам тем же: у них складывается зеркальное восприятие наших поступков. Итак, пойманные в социальную ловушку, конкурирующие за ограниченные ресурсы или конфликтующие из-за воспринимаемой несправедливости стороны продолжают конфликтовать до тех пор, пока что-нибудь не заставит их избавиться от искаженного восприятия и начать урегулирование их подлинных разногласий. Поэтому полезным может оказаться такой совет: конфликтуя с кем бы то ни было, не думайте, что он не способен разделять ваши нравственные ценности. Лучше сравните свое и его восприятие, помня о том, что, скорее всего, ваш оппонент воспринимает ситуацию иначе, чем вы. Резюме При любом взаимодействии двух человек, двух групп или двух стран их потребности и цели (в том виде, как они их воспринимают) могут вступить в противоречие. Многие социальные проблемы возникают вследствие того, что люди стремятся к удовлетворению собственных эгоистичных интересов в ущерб интересам всего общества. Две лабораторные игры — «Дилемма заключенного» и «Трагедия общинных выгонов» — отражают суть противоречий между благополучием индивидуума и благополучием общества. В реальной жизни, как и в лабораторном эксперименте, можно избежать подобных ловушек. Для этого нужно разрабатывать правила, регулирующие эгоистичное поведение, создавать немногочисленные группы, в которых люди чувствуют ответственность друг за друга, предусматривать возможность коммуникации, потому что она способствует снижению уровня взаимного недоверия, использовать материальное стимулирование сотрудничества и обращаться к альтруистическим чувствам людей. Когда люди конкурируют за ограниченные ресурсы, человеческие отношения нередко тонут в море предрассудков и враждебности. Результаты знаменитых экспериментов Музафера Шерифа свидетельствуют о том, что конкуренция, в которой победа одного означает поражение другого, быстро превращает незнакомых людей во врагов, порождая несдерживаемую воинственность даже у мальчиков, которые в иных условиях вполне контактны. Конфликты возникают и тогда, когда люди чувствуют, что с ними поступают несправедливо. Согласно теории баланса, «справедливость» для людей — это распределение вознаграждения пропорционально вкладам. Конфликты возникают, если люди выражают несогласие с оценкой их вкладов, а следовательно и с тем, что вознаграждения распределены справедливо. Нередко конфликты содержат лишь небольшое рациональное зерно действительно несовместимых друг с другом целей, окруженное толстым слоем искаженного восприятия конфликтующими сторонами мотивов и целей друг друга. Часто конфликтующие стороны зеркально воспринимают друг друга. Если обе стороны считают, что «мы стремимся к миру, а они мечтают о войне», каждая из них может относиться к другой так, что в конце концов спровоцирует ее на демонстрацию враждебности и получит подтверждение своих ожиданий. Международные конфликты нередко подпитываются иллюзией «злонамеренный лидер — хороший народ». Примирение Деструктивный конфликт — порождение сил зла. Однако есть силы, способные разрешить конфликт конструктивно. Что же это за силы, создающие мир и гармонию?  Выше было рассказано о том, как социальные ловушки, конкуренция, воспринимаемая несправедливость и искаженное восприятие разжигают конфликты. Картина, конечно, мрачноватая, но не безнадежная. Бывает, — если вражда превращается в дружбу, — что сжатые кулаки превращаются в ладони, протянутые для рукопожатия. Внимание социальных психологов сосредоточено на четырех стратегиях, помогающих врагам стать друзьями. Их легко запомнить как четыре «К» примирения: контакт, кооперация, коммуникация и консилиация (умиротворение). Контакт Что произойдет, если два конфликтующих человека или две конфликтующие группы вступят в тесный контакт? Поможет ли это им лучше узнать друг друга и проникнуться взаимной симпатией? Может быть, да, а возможно, и нет. Из главы 3 нам известно, что негативные ожидания делают наши суждения пристрастными и вызывают самоосуществляющееся пророчество. Но нам также известно и другое (см. главу 11): территориальная близость в сочетании со взаимодействием, ожиданием этого взаимодействия или сам факт присутствия индивида способны усилить симпатию. Из главы 4 мы узнали, что вульгарный расизм — в полном соответствии с тезисом «установки есть следствие поведения» — пошел на убыль после того, как было покончено с десегрегацией. Если сейчас этот принцип социальной психологии кажется очевидным, вспомните, что именно так всегда и бывает после того, как что-то становится нам известно. В 1896 г. тезис о том, что десегрегация может повлиять на расовые установки, отнюдь не казался Верховному суду США очевидным. В то время очевидным казалось совсем другое, а именно: «законодательство не в силах искоренить расовые инстинкты» (из вердикта по делу «Плесси против Фергюсона»). <Нам больше известно о войне и о том, как убивать, чем о мире и о том, как жить. ГенералОмар Брэдли (1893-1981), бывший начальник генштаба армии США> В США в течение последних трех десятилетий сегрегация и расовые предрассудки шли на убыль одновременно. Можно ли утверждать, что межрасовые контакты стали причиной улучшения установок? Повлияли ли они на тех, кто на собственном опыте узнал, что такое десегрегация? Улучшает ли десегрегация расовые установки? Школьная десегрегация принесла вполне реальную, поддающуюся измерению пользу, в частности, в колледжах увеличилось число чернокожих студентов и выпускников (Stephan, 1988). Привела ли десегрегация в таких сферах, как образование, проживание и работа, также к благоприятным социальным результатам? Однозначно ответить на этот вопрос нельзя. С одной стороны, результаты многих исследований, проведенных вскоре после того, как по окончании Второй мировой войны началась десегрегация, позволяют говорить о существенном улучшении отношения белых американцев к афроамериканцам. Межрасовые контакты способствовали уменьшению предрассудков; сказанное в одинаковой мере относится к служащим и посетителям супермаркетов, к морякам торгового флота, к чиновникам правительственных учреждений, к офицерам полиции, к людям, живущим по соседству, и к студентам (Amir, 1969; Pettigrew, 1969). Так, незадолго до окончания Второй мировой войны в армии были частично десегрегированы несколько стрелковых рот (Stouffer et al., 1949). Когда был проведен опрос, оказалось, что в тех ротах, которых не коснулась десегрегация, ее одобряют 11% белых солдат, а в тех, где она была проведена частично, — 60%. Аналогичные результаты были получены Мортоном Дойчем и Мэри Коллинз, которым, словно по специальному заказу, представилась прекрасная возможность провести полевое исследование (Deutsch & Collins, 1951). В соответствии с законом, принятом в штате Нью-Йорк, город Нью-Йорк десегрегировал муниципальное жилье, и представители разных рас начали селиться в одних и тех же домах. На другом берегу Гудзона, в Нью-Арке, белые и чернокожие граждане получали муниципальные квартиры в разных домах. После проведения опроса оказалось, что белые женщины, жившие по соседству с афроамериканцами, значительно более активно поддерживали десегрегацию и отмечали, что их отношение к чернокожим улучшилось. Гипертрофированные стереотипы не выдержали столкновения с реальностью. Одна из респонденток сказала: «Мне это даже нравится. Я поняла, что они такие же люди, как мы». Результаты научных исследований, подобные этим, повлияли и на решение о десегрегации школ, принятое Верховным судом США в 1954 г., и на движение за гражданские права, развернувшееся в 1960-е гг. (Pettigrew, 1986). Что же касается результатов изучения школьной десегрегации, то они оказались менее оптимистическими. Изучив все доступные публикации, Уолтер Стивен пришел к выводу: десегрегация не оказала существенного влияния на расовые установки (Stephan, 1986). Что касается афроамериканцев, то для них наиболее ощутимым следствием десегрегации среднего образования явилось увеличение шансов на обучение в десегрегированных (или предназначенных преимущественно для белых) колледжах, на проживание в десегрегированных домах и микрорайонах и на работу в десегрегированных организациях. Многие программы обмена студентами тоже оказались не очень результативными в том, что касается позитивного влияния на отношение студентов к принимающим странам. Например, когда энергичные американские студенты обучаются во Франции и живут вместе с другими американцами, их стереотипы в отношении Франции остаются практически неизменными (Stroebe et al., 1988). То же самое можно сказать и о ненависти руандийских хуту к их соседям, тутси, которая не уменьшилась, несмотря на контакт между этими племенами, и о сексизме многих мужчин, живущих в постоянном контакте с женщинами. Возможно, люди способны с большей легкостью демонстрировать презрительное отношение к гомосексуалистам или иммигрантам, которых видят впервые в жизни, но они могут относиться с пренебрежением и к тем, кого регулярно встречают. Так что в некоторых случаях десегрегация способствует изживанию предрассудков, а в некоторых — нет. Это несовпадение результатов разожгло «детективный азарт» исследователей. В чем причина? До сих пор мы рассматривали все случаи десегрегации вместе. В реальной же жизни десегрегация реализуется разными способами и в разных условиях, сильно отличающихся друг от друга. В каких случаях десегрегация улучшает расовые установки? Может ли количество межрасовых контактов быть одним из факторов? Судя по всему, — да. Чтобы понять, с кем дети данной расы обедают, бездельничают и разговаривают, исследователи посетили десятки десегрегированных школ. Контакты зависят от расовой принадлежности. Белые преимущественно общаются с белыми, чернокожие — с чернокожими (Schofield, 1982; 1986). Школьные программы, нацеленные на выявление способных детей, нередко способствуют ресегрегации: появляются классы, в которых академически успешные белые дети составляют большинство. Дружба. Более обнадеживающие результаты первых исследований свидетельствуют о том, что, в отличие от совместного обучения в школах, совместная работа (служащие магазинов), служба в армии и совместное проживание с присущими им многочисленными межрасовыми контактами весьма существенно снижают уровень противостояния, характерный для начальных межгрупповых контактов. Аналогичные результаты получены и при изучении продолжительных личных контактов между белыми и чернокожими заключенными или между белыми и чернокожими девушками, которые вместе отдыхают в десегрегированном летнем лагере (Clore et al., 1978; Foley, 1976). Что же касается американских студентов, обучавшихся в Англии или в Германии, то чем больше контактов с англичанами или с немцами было у них за время учебы, тем более позитивным было их отношение к принимавшим странам (Stangor et al., 1996). В лабораторных экспериментах наиболее позитивные установки в отношении тех, кто не были членами их группы, сформировались у испытуемых, которые обрели среди них друзей (Pettigrew, 2000; Wright et al., 1997). Результаты опроса более 4000 европейцев подтверждают: дружба — ключ к успешным контактам. Человек, у которого есть друг, принадлежащий к национальному меньшинству, не только значительно более склонен к симпатии и поддержке его группы, но и позитивнее относится к иммиграции в его страну представителей этого этноса. Сказанное относится и к установкам немцев в отношении турок, и к установкам французов в отношении выходцев из Азии и из Северной Африки, и к установкам голландцев в отношении индонезийцев и турок, а также к установкам британцев в отношении выходцев из Западной Индии и Азии (Brown et al., 1999; Hamberger & Hewsone, 1997; Pettigrew, 1997). To же самое можно сказать и про отношение к геям: люди, лично знакомые с кем-либо из них, относятся к гомосексуалам значительно более терпимо (Herek, 1993). Дополнительные исследования, посвященные изучению отношения к пожилым людям, умственно отсталым, больным СПИДом и к инвалидам, подтверждают вывод о том, что личный контакт нередко прогнозирует позитивные установки (Pettigrew, 1998). Равноправный контакт. Социальные психологи, поддерживавшие десегрегацию, никогда не утверждали, что улучшению установок способствуют любые контакты. Они не ожидали ничего хорошего от тех контактов, которые строились на конкуренции или неравенстве или не поддерживались тем, кто обладает властью (Pettigrew, 1988; Stephan, 1987). И до 1954 г. у многих носителей расовых предрассудков были постоянные контакты с афроамериканцами — чистильщиками обуви или домашней прислугой. Как уже отмечалось в главе 9, подобные неравноправные контакты порождают установки, способные лишь оправдать незыблемость этого неравенства. Поэтому важны не любые, а равноправные контакты, такие как контакты между служащими магазина, солдатами, соседями, заключенными или обитателями летнего лагеря. Контакты в десегрегированных школах нередко были неравными. Белые ученики были более активными, более влиятельными, более успешными (Cohen, 1980а; Riordan & Ruggiero, 1980). Когда чернокожая семиклассница из не очень сильной школы попадает в класс, где учатся преимущественно белые дети из семей, принадлежащих к среднему классу, где преподают принадлежащие к этому же классу белые учителя, не возлагающие на нее особых надежд, весьма вероятно, что и для себя самой, и для своих одноклассников она будет аутсайдером.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
avatar