Социальная психология. (73)

Толпа: присутствие многих других Итак, мы реагируем на присутствие других людей. Но действительно ли их присутствие возбуждает нас? Друг, оказавшийся рядом в тяжелую минуту, может утешить. Однако в присутствии посторонних люди, переживающие стресс, больше потеют, у них учащаются дыхание и пульс, больше напрягаются мышцы и заметнее поднимается артериальное давление (Geen & Gange, 1983; Moore & Baron, 1983). Даже доброжелательная аудитория может стать причиной плохого исполнения обязанностей, требующих от человека полной отдачи (Butler & Baumeister, 1998). Присутствие среди слушателей родителей пианиста вряд ли будет способствовать успеху его первого сольного выступления. Чем больше вокруг человека людей, тем заметнее их влияние на него (Jackson & Latane, 1981; Knowles, 1983). Иногда возбуждение и внимание к собственным действиям — следствия присутствия многочисленных зрителей — могут помешать реализации даже таких прекрасно усвоенных автоматических навыков, как речь. Испытывая экстремальное давление, мы очень легко можем начать заикаться. Заикающиеся люди обычно сильнее заикаются в присутствии большого числа людей, чем когда разговаривают с одним человеком или с двумя (Mullen, 1986). Игроки студенческих баскетбольных команд, сильно возбужденные присутствием многочисленных болельщиков, выполняют свободные броски менее точно, чем при игре в полупустом зале (Sokoll & Mynatt, 1984). Пребывание в толпе усиливает как позитивные, так и негативные реакции. Если рядом с нами оказываются те, кому мы симпатизируем, они нравятся нам еще больше, если же рядом находятся те, к кому мы испытываем антипатию, то это чувство только усиливается (Schiffenbauer & Schiavo, 1976; Storms & Thomas, 1977). Когда Джонатан Фридман и его коллеги проводили эксперименты с участием студентов Колумбийского университета и посетителями Научного центра Онтарио [Онтарио — канадская провинция. — Примеч. перев.], в них участвовал их «сообщник», который вместе с испытуемыми слушал смешную магнитофонную запись или смотрел фильм (Freedman et al., 1979, 1980). Если все испытуемые сидели вместе, сообщнику было проще заставить их всех смеяться или аплодировать. Директорам театров и спортивным болельщикам известно, что «хороший зрительный зал» — это зал, в котором нет свободных мест, и ученые-психологи подтверждают это (Aiello et al., 1983; Worchel & Brown, 1984). <Повышенное возбуждение, являющееся следствием пребывания в заполненном людьми помещении, способно усилить стресс. Однако «густонаселенность» становится менее сильным стрессором, если большие помещения разделены перегородками и у людей появляется возможность уединиться. Evanceetal.,1996, 2000> {Хороший зал — это полный зал. Студенты Корнеллского университета, которые слушают лекции по вводному курсу в психологию в зале, вмещающем 2000 зрителей, на собственном опыте убедились в справедливости этого утверждения. Если бы количество слушателей не превышало 100 человек, они чувствовали бы себя здесь значительно менее «наэлектризованными»} Возможно, вы сами замечали, что класс, в котором 35 учеников, лучше смотрится в помещении, рассчитанном именно на 35 человек, а не на 100. Отчасти это связано с тем, что у нас больше шансов увидеть реакцию окружающих и начать смеяться или аплодировать вместе с ними, когда они находятся поблизости. Но если вокруг слишком много людей, они могут стать причиной вашего возбуждения (Evans, 1979). Эванс протестировал несколько групп студентов Массачусетского университета, в каждой из которых было по 10 человек, помещая их в комнаты площадью либо 600, либо 96 квадратных футов. [54 и примерно 9 м2 соответственно. — Примеч. перев.] У испытуемых, находившихся в маленькой комнате, по сравнению с теми, кто находился в большой, были более высокое артериальное давление и более учащенный пульс, а это — признаки возбуждения. При выполнении сложных заданий они сделали больше ошибок, хотя качество исполнения ими простых заданий не пострадало. К аналогичным выводам пришли и Винеш Нагар и Джанак Панди, в чьих экспериментах участвовали студенты университетов Индии: большая скученность ухудшает качество выполнения только сложных заданий, например решения непростых анаграмм. Итак, пребывание в толпе усиливает возбуждение, которое благоприятствует доминирующим реакциям. Почему нас возбуждает присутствие других людей? До сих пор мы говорили о том, что если вы владеете какими-либо навыками, то присутствие зрителей «подстегнет» вас продемонстрировать все свое умение (если, конечно, вы не перевозбудитесь и не будете слишком озабочены тем, как и что вы делаете). Но то, что дается вам с трудом, в подобных обстоятельствах может оказаться вообще невыполнимым. Почему же присутствие посторонних возбуждает нас? Возможны три причины, и каждая из них имеет экспериментальное подтверждение. Боязнь оценки По мнению Николаса Коттрелла, наблюдатели вселяют в нас тревогу, потому что нам не все равно, как они нас оценивают. Чтобы проверить свою гипотезу и доказать существованиебоязни оценки, он вместе со своими коллегами повторил в Кентском университете [Кент — графство в Великобритании. — Примеч. перев.] эксперименты Зайонца и Сэйлза с бессмысленными слогами, дополнив их третьим условием: наблюдателям, которые «просто присутствовали», завязывали глаза якобы для того, чтобы подготовить их к эксперименту по изучению восприятия (Cottrell et al., 1968). В отличие от «зрячей» аудитории наблюдатели с завязанными глазами не повлияли на действия испытуемых. Выводы Коттрелла были подтверждены и другими исследователями: усиление доминирующих реакций максимально, когда люди думают, что их оценивают. В одном из экспериментов, проведенных на беговой дорожке в Санта-Барбаре, бегуны трусцой из Калифорнийского университета, пробегая мимо сидевшей на траве женщины, прибавляли скорость, если она смотрела на них, и не делали этого, если она сидела к ним спиной (Worringham & Messick, 1983). Боязнь оценки помогает также объяснить, почему: — люди работают лучше, если соисполнители немного превосходят их (Seta, 1982); — возбуждение уменьшается, когда группа, в которую входят люди, обладающие высоким статусом, «разбавляется» теми, чьим мнением мы не дорожим (Seta & Seta, 1992); — наблюдатели оказывают наибольшее влияние на тех, кто более других озабочен их мнением (Gastorf et al., 1980; Geen & Gange, 1983); — эффект социальной фасилитации наиболее заметен тогда, когда мы незнакомы с наблюдателями и нам трудно уследить за ними (Guerin & Innes, 1982). Смущение, которое мы испытываем, когда нас оценивают, тоже может помешать нам справиться с тем, что мы лучше всего делаем автоматически, не задумываясь (Mullen & Baumeister, 1987). Если во время выполнения решающих свободных бросков баскетболисты будут думать о том, как они выглядят со стороны, и анализировать все свои движения, они, скорее всего, промахнутся. Отвлечение внимания Гленн Сандерс, Роберт Бэрон и Дэнни Мур развили мысль о боязни оценки и пошли немного дальше (Sanders, Baron & Moore, 1978; Baron, 1986). Они предположили: если люди задумываются о том, как работают их соисполнители, или о том, как реагирует аудитория, их внимание рассеивается. Конфликт между невозможностью отвлечься от окружающих и необходимостью сосредоточиться на выполняемой работе, будучи слишком тяжелой ношей для когнитивной системы, вызывает возбуждение. Свидетельства в пользу того, что люди на самом деле возбуждаются из-за рассеивания внимания, получены из экспериментов, в которых доказано: социальная фасилитация может быть следствием присутствия не только другого человека, но и неодушевленных предметов, например вспышек света (Sanders, 1981a, 1981b). Факт присутствия наблюдателя Тем не менее Зайонц полагает, что и без боязни оценки, и без отвлечения внимания сам факт присутствия наблюдателя способен стать причиной возбуждения. Например, испытуемые более определенно называли свои любимые цвета в присутствии наблюдателей (Goldman, 1967). При выполнении подобных заданий нет ни «верных», ни «неверных» ответов, которые могли бы оценить наблюдатели, а потому нет никаких оснований беспокоиться о том, какое мнение у них сложится. И все же их присутствие «электризует». Вспомните, что аналогичный феномен наблюдается и в опытах с животными. Это позволяет предположить существование некоего врожденного механизма социального возбуждения, присущего большинству представителей животного мира. (Вряд ли животные сильно озабочены тем, как их оценивают другие животные!) Что же касается людей, то известно, что многих из тех, кто бегает трусцой, присутствие компаньонов «подстегивает» даже тогда, когда ни о соревновании, ни об оценке нет и речи. Сейчас самое время вспомнить о том, для чего создаются теории. Как уже было сказано в главе 1, хорошая теория — это научная стенография: она упрощает и обобщает различные наблюдения. Теория социальной фасилитации прекрасно справляется с этой задачей. Она представляет собой простое резюме многих экспериментальных данных. Хорошая теория является и надежной основой для прогнозов, которые: 1) помогают подтверждать или модифицировать саму теорию; 2) указывают новые направления исследований; 3) намечают пути практического использования теории. Что касается теории социальной фасилитации, то можно с уверенностью сказать, что прогнозы первых двух типов на ее основе сделаны: 1) основа теории (присутствие других возбуждает, и социальное возбуждение усиливает доминирующие реакции) подтверждена экспериментально; 2) теория вдохнула новую жизнь в ту область исследований, которая длительное время «пребывала в спячке». Предполагает ли она также и реализацию пункта 3, т. е. практическое использование? Предлагаю подумать об этом вместе. Как следует из рис. 8.2, во многих современных офисных зданиях на смену небольшим изолированным кабинетам пришли огромные помещения, разделенные невысокими перегородками. Будет ли осознание присутствия коллег помогать работникам при выполнении хорошо знакомых операций и мешать при решении серьезных проблем, требующих творческого подхода? Можете ли вы сами предложить еще какие-нибудь практические приложения теории социальной фасилитации? Рис. 8.2. В офисах с открытой планировкой люди работают на виду друг у друга. Как это может сказываться на производительности их труда? Резюме Сам факт присутствия посторонних — простейший вопрос социальной психологии. Результаты некоторых ранних исследований этой проблемы свидетельствовали о том, что в присутствии наблюдателей или соисполнителей люди работают лучше. По данным других авторов, присутствие посторонних, напротив, делало работающего менее эффективным. Роберт Зайонц «примирил» эти противоречащие друг другу результаты, применив принцип, хорошо известный из экспериментальной психологии: возбуждение усиливает доминирующие реакции. Поскольку присутствие других вызывает возбуждение, присутствие наблюдателей или соисполнителей улучшает показатели при выполнении легких заданий (для них доминирующей реакцией является правильный ответ) и ухудшает показатели при выполнении сложных заданий (для них доминирующей реакцией является неправильный ответ). Но почему присутствие других возбуждает нас? Результаты экспериментов позволяют предположить, что возбуждение отчасти является следствием боязни оценки, а отчасти — результатом рассеяния внимания — конфликта между отвлечением внимания на посторонних и необходимостью сосредоточиться на выполняемой работе. Результаты других исследований, в том числе и опытов над животными, свидетельствуют: само по себе присутствие посторонних может вызвать возбуждение даже тогда, когда нет ни отвлечения внимания, ни боязни оценок. Социальная леность Если в соревнованиях по перетягиванию каната участвует команда из 8 человек, будут ли их общие усилия равны сумме усилий 8 человек, участвующих в личном первенстве? Если нет, то почему? И какого личного вклада можно ожидать от всех членов рабочей группы?  Как правило, социальная фасилитация проявляется в тех случаях, когда люди работают над достижением индивидуальных целей и когда их личные усилия — будь то наматывание лески на катушку или решение арифметических задач — можно оценить индивидуально. Аналогичные ситуации возникают и в повседневной жизни, но не в тех случаях, когда люди сообща трудятся ради достижения общей цели, при этом каждый по отдельности не несет ответственности за прилагаемые усилия. Один пример подобных ситуаций — команда, участвующая в соревновании по перетягиванию каната. Другой — создание фонда в какой-либо организации (например деньги, полученные учениками за продажу конфет, идут на оплату путешествия, в которое отправляется весь класс). То же самое можно сказать и о проекте, который выполнен всем классом и за который все ученики получают одинаковые оценки. Способен ли командный дух увеличить результативность, когда речь идет о подобных «аддитивных заданиях», т. е. о таких заданиях, в которых достижение группы зависит от суммы индивидуальных усилий? Когда каменщики быстрее укладывают кирпичи — когда они объединены в бригады или когда трудятся поодиночке? Один из способов ответить на подобные вопросы — провести лабораторные эксперименты.