- 803 Просмотра
- Обсудить
В этот вечер нам было лет по сто. Темно и не видно, что плачу. Нас везли по Кузнецкому мосту, И чмокал извозчик на клячу. Было все так убийственно просто: Истерика автомобилей; Вдоль домов непомерного роста На вывесках глупость фамилий; В вашем сердце пустынность погоста; Рука на моей, но чужая, И извозчик, кричащий на остов, Уныло кнутом угрожая.
София Парнок. Собрание стихотворений.
Санкт-Петербург: Инапресс, 1998.
Утишительница боли — твоя рука, Белотелый цвет магнолий — твоя рука. Зимним полднем постучалась ко мне любовь, И держала мех соболий твоя рука. Ах, как бабочка, на стебле руки моей Погостила миг — не боле — твоя рука! Но зажгла, что притушили враги и я, И чего не побороли, твоя рука: Всю неистовую нежность зажгла во мне, О, царица своеволий, твоя рука! Прямо на сердце легла мне (я не ропщу: Сердце это не твое ли!) — твоя рука.
София Парнок. Собрание стихотворений.
Санкт-Петербург: Инапресс, 1998.
Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою. Сафо "Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою" — Ах, одностишья стрелой Сафо пронзила меня! Ночью задумалась я над курчавой головкою, Нежностью матери страсть в бешеном сердце сменя,— "Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою". Вспомнилось, как поцелуй отстранила уловкою, Вспомнились эти глаза с невероятным зрачком... В дом мой вступила ты, счастлива мной, как обновкою: Поясом, пригоршней бус или цветным башмачком,— "Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою". Но под ударом любви ты — что золото ковкое! Я наклонилась к лицу, бледному в страстной тени, Где словно смерть провела снеговою пуховкою... Благодарю и за то, сладостная, что в те дни "Девочкой маленькой ты мне предстала неловкою".
София Парнок. Собрание стихотворений.
Санкт-Петербург: Инапресс, 1998.
Снова знак к отплытию нам дан! Дикой полночью из пристани мы выбыли. Снова сердце — сумасшедший капитан — Правит парус к неотвратной гибели. Вихри шар луны пустили в пляс И тяжелые валы окрест взлохматили... — Помолись о нераскаянных, о нас, О поэт, о спутник всех искателей!
София Парнок. Собрание стихотворений.
Санкт-Петербург: Инапресс, 1998.
Этот вечер был тускло-палевый,— Для меня был огненный он. Этим вечером, как пожелали Вы, Мы вошли в театр "Унион". Помню руки, от счастья слабые, Жилки — веточки синевы. Чтоб коснуться руки не могла бы я, Натянули перчатки Вы. Ах, опять подошли так близко Вы, И опять свернули с пути! Стало ясно мне: как ни подыскивай, Слова верного не найти. Я сказала: "Во мраке карие И чужие Ваши глаза..." Вальс тянулся и виды Швейцарии, На горах турист и коза. Улыбнулась,— Вы не ответили... Человек не во всем ли прав! И тихонько, чтоб Вы не заметили, Я погладила Ваш рукав.
София Парнок. Собрание стихотворений.
Санкт-Петербург: Инапресс, 1998.
Не небо — купол безвоздушный Над голой белизной домов, Как будто кто-то равнодушный С вещей и лиц совлек покров. И тьма — как будто тень от света, И свет — как будто отблеск тьмы. Да был ли день? И ночь ли это? Не сон ли чей-то смутный мы? Гляжу на все прозревшим взором, И как покой мой странно тих, Гляжу на рот твой, на котором Печать лобзаний не моих. Пусть лживо-нежен, лживо-ровен Твой взгляд из-под усталых век,— Ах, разве может быть виновен Под этим небом человек!
Sub rosa: Аделаида Герцык, София Парнок,
Поликсена Соловьева, Черубина де Габриак.
Москва: Эллис Лак, 1999.
Словно дни мои первоначальные Воскресила ты, весна. Грезы грезятся мне беспечальные, Даль младенчески ясна. Кто-то выдумал, что были бедствия, Что я шла, и путь тернист. Разве вижу не таким, как в детстве, я Тополей двуцветный лист? Разве больше жгли и больше нежили Солнца раннего лучи? Голоса во мне поют не те же ли: «Обрети и расточи»? Богу вы, стихи мои, расскажете, Что, Единым Им дыша, Никуда от этой тихой пажити Не ушла моя душа.
Sub rosa: Аделаида Герцык, София Парнок,
Поликсена Соловьева, Черубина де Габриак.
Москва: Эллис Лак, 1999.
С пустынь доносятся Колокола. По полю, по сердцу Тень проплыла. Час перед вечером В тихом краю. С деревцем встреченным Я говорю. Птичьему посвисту Внемлет душа. Так бы я по свету Тихо прошла.
Sub rosa: Аделаида Герцык, София Парнок,
Поликсена Соловьева, Черубина де Габриак.
Москва: Эллис Лак, 1999.
Даль стала дымно-сиреневой. Облако в небе — как шлем. Веслами воду не вспенивай: Воли не надо,— зачем! Там, у покинутых пристаней, Клочья не наших ли воль? Бедная, выплачь и выстони Первых отчаяний боль. Шлем — посмотри — вздумал вырасти, Но, расплываясь, потух. Мята ль цветет, иль от сырости Этот щекочущий дух? Вот притянуло нас к отмели,— Слышишь, шуршат камыши?.. Много ль у нас люди отняли, Если не взяли души?
Sub rosa: Аделаида Герцык, София Парнок,
Поликсена Соловьева, Черубина де Габриак.
Москва: Эллис Лак, 1999.
На каштанах пышных ты венчальные Свечи ставишь вновь, весна. Душу строю, как в былые дни, Песни петь бы, да звучат одни Колыбельные и погребальные,— Усладительницы сна.
Sub rosa: Аделаида Герцык, София Парнок,
Поликсена Соловьева, Черубина де Габриак.
Москва: Эллис Лак, 1999.
Сегодня с неба день поспешней Свой охладелый луч унес. Гостеприимные скворешни Пустеют в проседи берез. В кустах акаций хруст,— сказать бы: Сухие щелкают стручки. Но слишком странны тишь усадьбы И сердца громкие толчки... Да, эта осень — осень дважды! И то же, что листве, шурша, Листок нашептывает каждый, Твердит усталая душа.
Sub rosa: Аделаида Герцык, София Парнок,
Поликсена Соловьева, Черубина де Габриак.
Москва: Эллис Лак, 1999.
Я не люблю церквей, где зодчий Слышнее Бога говорит, Где гений в споре с волей Отчей В ней не затерян, с ней не слит. Где человечий дух тщеславный Как бы возносится над ней,— Мне византийский купол плавный Колючей готики родней. Собор Миланский! Мне чужая Краса!— Дивлюсь ему и я.— Он, точно небу угрожая, Свои вздымает острия. Но оттого ли, что так мирно Сияет небо, он — как крик? Под небом, мудростью надмирной, Он суетливо так велик. Вы, башни! В высоте орлиной Мятежным духом взнесены, Как мысли вы, когда единой Они не объединены! И вот другой собор... Был смуглый Закат и желтоват и ал, Когда впервые очерк круглый Мне куполов твоих предстал. Как упоительно неярко На плавном небе, плавный, ты Блеснул мне, благостный Сан-Марко, Подъемля тонкие кресты! Ложился, как налет загара, На мрамор твой — закатный свет... Мне думалось: какою чарой Одушевлен ты и согрет? Что есть в тебе, что инокиней Готова я пред Богом пасть? — Господней воли плавность линий Святую знаменует власть. Пять куполов твоих — как волны... Их плавной силой поднята, Душа моя, как кубок полный, До края Богом налита.
Sub rosa: Аделаида Герцык, София Парнок,
Поликсена Соловьева, Черубина де Габриак.
Москва: Эллис Лак, 1999.
Голубыми туманами с гор на озера плывут вечера. Ни о завтра не думаю я, ни о завтра и ни о вчера. Дни — как сны. Дни — как сны. Безотчетному мысли покорней. Я одна, но лишь тот, кто один, со вселенной Господней вдвоем. К тайной жизни, во всем разлитой, я прислушалась в сердце моем,— И не в сердце ль моем всех цветов зацветающих корни? И ужели в согласьи всего не созвучно биенье сердец, И не сон — состязание воль?— Всех венчает единый венец: Надо всем, что живет, океан расстилается горний.
Sub rosa: Аделаида Герцык, София Парнок,
Поликсена Соловьева, Черубина де Габриак.
Москва: Эллис Лак, 1999.
Смотрят снова глазами незрячими Матерь Божья и Спаситель-Младенец. Пахнет ладаном, маслом и воском. Церковь тихими полнится плачами. Тают свечи у юных смиренниц В кулачке окоченелом и жестком. Ах, от смерти моей уведи меня, Ты, чьи руки загорелы и свежи, Ты, что мимо прошла, раззадоря! Не в твоем ли отчаянном имени Ветер всех буревых побережий, О, Марина, соименница моря!
Sub rosa: Аделаида Герцык, София Парнок,
Поликсена Соловьева, Черубина де Габриак.
Москва: Эллис Лак, 1999.
Sub rosa: Аделаида Герцык, София Парнок,Вал морской отхлынет и прихлынет, А река уплывает навеки. Вот за что, только молодость минет, Мы так любим печальные реки. Страшный сон навязчиво мне снится: Я иду. Путь уводит к безлюдью. Пролетела полночная птица И забилась под левою грудью. Пусть меня положат здесь на отмель Умирать, вспоминая часами Обо всем, что Господь у нас отнял, И о том, что мы отняли сами.
Поликсена Соловьева, Черубина де Габриак.
Москва: Эллис Лак, 1999.
Sub rosa: Аделаида Герцык, София Парнок,Видно, здесь не все мы люди-грешники, Что такая тишина стоит над нами. Голуби, незваные приспешники Виноградаря, кружатся над лозами. Всех накрыла голубая скиния! Чтоб никто на свете бесприютным не был, Опустилось ласковое, синее, Над садами вечереющее небо. Детские шаги шуршат по гравию, Ветерок морской вуаль колышет вдовью. К нашему великому бесславию, Видно, Господи, снисходишь ты с любовью.
Поликсена Соловьева, Черубина де Габриак.
Москва: Эллис Лак, 1999.
Sub rosa: Аделаида Герцык, София Парнок,На самое лютое солнце Несет винодел, Чтобы скорей постарело, Молодое вино. На самое лютое солнце — Господь так велел!— Под огнекрылые стрелы Выношу я себя. Терзай, иссуши мою сладость, Очисти огнем, О, роковой, беспощадный, Упоительный друг! Терзай, иссуши мою сладость! В томленьи моем Грозным устам твоим жадно Подставляю уста.
Поликсена Соловьева, Черубина де Габриак.
Москва: Эллис Лак, 1999.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.