Тэффи (3)

Как темно сегодня в море,
Как печально темно!
Словно все земное горе
Опустилось на дно...
 Но не может вздох свободный
 Разомкнуть моих губ -
 Я недвижный, я холодный,
 Неоплаканный труп.
Мхом и тиной пестро вышит
Мой подводный утес,
Влага дышит и колышет
Пряди длинных волос...
 Странной грезою волнуя,
 Впился в грудь и припал,
 Словно знак от поцелуя,
 Темно-алый коралл.
Ты не думай, что могила
Нашу цепь разорвет!
То, что будет, то, что было,
В вечном вечно живет!
 И когда над тусклой бездной
 Тихо ляжет волна,
 Заиграет трепет звездный,
 Залучится луна,
Я приду к тебе, я знаю,
Не могу не прийти,
К моему живому раю
Нет другого пути!
 Я войду в твой сон полночный,
 И жива, и тепла -
 Эту силу в час урочный
 Моя смерть мне дала!
На груди твоей найду я
(Ты забыл? Ты не знал?)
Алый знак от поцелуя,
Словно темный коралл.
 Отдадимся тайной силе
 В сне безумном твоем...
 Мы все те же! Мы как были
 В вечном вечно живем!
Не согнут ни смерть, ни горе
Страшной цепи звено...
Как темно сегодня в море!
Как печально темно!

 (С французского)

Три юных пажа покидали
Навеки свой берег родной.
В глазах у них слезы блистали,
И горек был ветер морской.

- Люблю белокурые косы!-
Так первый, рыдая, сказал.-
Уйду в глубину под утесы,
Где блещет бушующий вал,
Забыть белокурые косы!-
Так первый, рыдая, сказал.

Промолвил второй без волненья -
Я ненависть в сердце таю,
И буду я жить для отмщенья
И черные очи сгублю!

Но третий любил королеву
И молча пошел умирать.
Не мог он ни ласке, ни гневу
Любимое имя предать.
Кто любит свою королеву,
Тот молча идет умирать!

Не тронь моих цветов!- Они священны!
Провидя темный путь их жертвенной судьбы!
Великие жрецы и кроткие рабы
Служили им, коленопреклоненны.

Сплетешь ли ты венок из этих фьялок!
Замученных цветов для радости не рви.
Их горький аромат на пиршестве любви
Смутит тебя, томителен и жалок...

О, царственная скорбь - их увяданье!
Забудь лазурный день и солнечную высь,
Приди к моим цветам, молитвенно склонись,
Земле моей отдай свое лобзанье!

 К. Платонову

Мы бедные пчелки, работницы-пчелки!
И ночью и днем всё мелькают иголки
 В измученных наших руках!
Мы солнца не видим, мы счастья не знаем,
Закончим работу и вновь начинаем
 С покорной тоскою в сердцах.

Был праздник недавно. Чужой. Нас не звали.
Но мы потихоньку туда прибежали
 Взглянуть на веселье других!
Гремели оркестры на пышных эстрадах,
Кружилися трутни в богатых нарядах,
 В шитье и камнях дорогих.

Мелькало роскошное платье за платьем...
И каждый стежок в них был нашим проклятьем
 И мукою каждая нить!
Мы долго смотрели без вдоха, без слова...
Такой красоты и веселья такого
 Мы были не в силах простить!

Чем громче лились ликования звуки -
Тем ныли больнее усталые руки,
 И жить становилось невмочь!
Мы видели радость, мы поняли счастье,
Беспечности смех, торжество самовластья...
 Мы долго не спали в ту ночь!

В ту ночь до рассвета мелькала иголка:
Сшивали мы полосы красного шелка
 Полотнищем длинным, прямым...
Мы сшили кровавое знамя свободы,
Мы будем хранить его долгие годы,
 Но мы не расстанемся с ним!

Всё слушаем мы: не забьет ли тревога!
Не стукнет ли жданный сигнал у порога!..
 Нам чужды и жалость и страх!
Мы бедные пчелки, работницы-пчелки,
Мы ждем, и покорно мелькают иголки
 В измученных наших руках...

Полны таинственных возмездий
 Мои пути!
На небесах былых созвездий
 Мне не найти...

Таит глубин неутоленность
 Свой властный зов...
И не манит меня в бездонность
 От берегов!

Сомкнулось небо с берегами,
 Как черный щит,
И над безмолвными морями
 Оно молчит...

Но верю я в пути завета,
 Гляжу вперед!
Гляжу вперед и жду рассвета,
 И он придет!..

Пусть небеса мои беззвездны,
 Молчат моря...
Там, где сливаются две бездны,
 Взойдет заря!

Засветила я свою лампаду,
Опустила занавес окна.
Одиноких тайную усладу
Для меня открыла тишина.
 Я не внемлю шуму городскому,
 Стонам жизни, вскрикам суеты,
 Я по шелку бледно-голубому
 Вышиваю белые цветы.
Шью ли я для брачного алькова
Мой волшебный, радостный узор?
Или он надгробного покрова
Изукрасит траурный убор?...
 Иль жрецу грядущей новой веры
 Облечет неведомый обряд?
 Иль в утеху царственной гетеры
 Расцветит заманчивый наряд...
Иль на буйном празднике свободы
Возликует в яркости знамен?..
Иль, завесив сумрачные своды,
В пышных складках скроет черный трон?.
 В откровенье новому Синаю
 Обовьет ли новую скрижаль?..
 Я не знаю, ничего не знаю -
 Что мне страшно и чего мне жаль!
Волей чуждой, доброю иль злого,
Для венка бессмертной красоты
Зацветайте под моей иглою,
Зацветайте, белые цветы!

Нас окружила мгла могильными стенами,
Сомкнула ночь зловещие уста,
И бледная любовь стояла между нами
В одежде призрачной, туманна и чиста.
 Поникли розы, робостью томимы,
 Меж брачных мирт чернеющей листвы,
 И - шестикрылые земные серафимы -
 Молчали лилии, холодны и мертвы,
Нас истомила мгла мучительными снами,
Нам жертвенных костров забрезжили огни...
И проклял ты Ее, стоящую меж нами,
И ты сказал: распни Ее! распни!
 К позорному кресту мы Ей прибили руки,
 Ты для Нее терновый сплел венец...
 И радовали нас Ее земные муки,
 И опьянил Ее земной конец!
Но, искупленья чудо совершая,
На землю пала жертвенная кровь...
И вновь воспрянула бессмертная, живая,
Любовь единая, воскресшая любовь!
 Раздвинулась небес тяжелая завеса,
 И вспыхнули светил златые алтари...
 Свершалася для нас таинственная месса
 В надмирной высоте негаснущей зари.
Молилася земля, и радостные слезы
Блистали в облаках, блаженны и легки...
И тихо в темный мирт ввиваться стали розы,
Сплетаяся для нас в венчальные венки!
 И радость та была прекрасна и желанна,
 В Единый Свет сливая дух и плоть...
 И лилии вокруг воскликнули: Осанна!
 Благословенна Жизнь! Благословен Господь!

На кривеньких ножках заморыши-детки!
Вялый одуванчик у пыльного пня!
И старая птица, ослепшая в клетке!
Я скажу! Я знаю! Слушайте меня!

В сафировой башне златого чертога
Королевна Гульда, потупивши взор,
К подножью престола для Господа Бога
Вышивает счастья рубинный узор.

Ей служат покорно семь черных оленей,
Изумрудным оком поводят, храпят,
Бьют оземь копытом и ждут повелений,
Ждут, куда укажет потупленный взгляд.

Вот взглянет - и мчатся в поля и долины.
К нам, к слепым, к убогим, на горе и страх!
И топчут и колют, и рдеют рубины -
Капли кроткой крови на длинных рогах...

Заморыши-детки! Нас много! Нас много,
Отданных на муки, на смерть и позор,
Чтоб вышила счастья к подножию Бога
Королевна Гульда рубинный узор!

 «Я замирал от сладкой муки,
 Какой не знали соловьи».
 Ф.Сологуб

Я синеглаза, светлокудра
Я знаю — ты не для меня...
И я пройду смиренномудро,
Молчанье гордое храня.

И знаю я — есть жизнь другая,
Где я легка, тонка, смугла,
Где от любви изнемогая,
Сама у ног твоих легла...

И, замерев от сладкой муки,
Какой не знали соловьи,
Ты гладишь тоненькие руки
И косы черные мои.

И, здесь не внемлющий моленьям,
Как кроткий раб, ты служишь там
Моим несознанным хотеньям,
Моим несказанным словам.

И в жизни той живу, не зная,
Где правда, где моя мечта,
Какая жизнь моя, родная,—
Не знаю — эта, или та...

Мне снился сон безумный и прекрасный,
Как будто я поверила тебе,
И жизнь звала настойчиво и страстно
Меня к труду, к свободе и к борьбе.

Проснулась я... Сомненье навевая,
Осенний день глядел в мое окно,
И дождь шумел по крыше, напевая,
Что жизнь прошла и что мечтать смешно!..
nex

* * *
Я сердцем кроткая была...

Я сердцем кроткая была,
Я людям зла не принесла,
Я только улыбалась им
И тихим снам своим...

И не взяла чужого я
И травка бедная моя,
Что я срывала у ручья —
И та была — ничья...

Когда твой голос раздался
Я только задрожала вся,
Я только двери отперла...
За что я умерла?

Разгоралась огней золотая гирлянда,
Когда я вошла в шатер
Были страшны глаза царя Эруанда,
Страшны, как черный костер!

И когда он свой взор опускал на камни,
Камни те расспалися в прах...
И тяжелым кольцом сжала сердце тоска
Тоска, но не бледный страх!

Утолит моя пляска, как знойное счастье
Безумье его души!
Звенит мой бубен, звенят запястья —
Пляши! Пляши! Пляши!

Кружусь я, кружусь все быстрее, быстрее,
Пока не наступит час,
Пока не сгорю на черном костре я
На черном костре его глаз!..

И когда огней золотая гирлянда,
Побледнев, догорит к утру —
Станут тихи глаза царя Эруанда
Станут тихи и я умру...