Тексты песен Бориса Гребенщикова (26)

Тексты песен Бориса Гребенщикова

ПОЭТ \ ПИСАТЕЛЬ \ ФИЛОСОФ \ ПСИХОЛОГ \ ИСТОРИК \ СОЦИОЛОГ \
РОБЕРТ ГРЕЙВС \ НИЦШЕ \ ПУШКИН \ ЛОСЕВ \ СОЛОВЬЕВ \ ШЕКСПИР \ ГЕТЕ \
МИФОЛОГИЯ \ФИЛОСОФИЯ\ ЭТИКА \ ЭСТЕТИКА\ ПСИХОЛОГИЯ\ СОЦИОЛОГИЯ \
ГОМЕР ИЛИАДА \ ГОМЕР ОДИССЕЯ \ 

Блюз диких людей

Иди туда, куда ты шёл. 
Найди того, кого ты знал. 
И не найдя его, пойми, 
Что мир совсем не так уж мал.

Ты в игры странные играл 
С единорогом и слепым, 
И на челе твоём писал 
Иероглиф свой порочный дым.

Теперь ты стал совсем иным, 
Ты свят и ешь сушёный рис 
И белых девственниц толпа 
Тебя низвергнет с крыши вниз.

Уж за окном сгустилась тьма, 
И нам пора ложиться спать. 
Вы - люди дикие весьма,- 
Убралось к бую вам играть.

Сероглазый король

Слава тебе, безысходная боль! 
Умер вчера сероглазый король. 
Вечер осенний был душен и ал, 
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:

Знаешь, с охоты его принесли, 
Тело у старого дуба нашли. 
Жаль королеву... Такой молодой! 
За ночь одну она стала седой.

Трубку свою на камине нашёл 
И на ночную работу пошёл. 
Дочку свою я сейчас разбужу, 
В белое платье её наряжу.

А за окном шелестят тополя: 
Нет на земле твоего короля...

Александр Вертинский - Анна Ахматова

P.S. Стихи Ахматовой написаны в 1910 году.

Грязные стаканы

Грязные стаканы, клочья дыма по вечерам; 
Разговоры до пяти, остальное - до утра. 
Окажи мне честь, не лови меня, 
Мы друг друга не узнаем при свете дня.

Жильцы проходят на кухню - там можно не спать всю ночь,- 
Потом, потом, потом. 
Я считал тебя матерью - ты больше похожа на дочь. 
А кем же ты окажешься днем?

И мы умеем ходить по огню - это стоит того. 
И ты знаешь всё, ты знаешь всё. 
Я хочу пить, когда ты пьёшь, 
Но на кухне, на кухне - только вино.

Письма с границы

На что я смотрю? 
На тополя под моим окном. 
Всё меньше листьев, скоро будет зима. 
Но даже если зима будет долгой, 
Едва ли она будет вечной.

Ну, а тем временем, 
Что же нам делать с такой бедой? 
Какая роль здесь положена мне? 
Для тех, кто придёт ко мне - 
Чайник держать на огне, 
И молча писать 
Письма с границы между светом и тенью.

Мы движемся медленно, 
Но движемся наверняка, 
Меняя пространство наощупь. 
От самой низкой границы 
До самой вершины холма 
Я знаю все собственным телом.

Никто не пройдёт за нас 
По этой черте. 
Никто не сможет сказать, 
Что здесь есть. 
Но каждый юный географ 
Скоро сможет об этом прочесть, 
В полном собрании 
Писем с границы между светом и тенью.

Чудесный вальс

Музыкант в лесу под деревом наигрывает вальс. 
Он наигрывает вальс то ласково, то страстно. 
Что касается меня, то я опять гляжу на вас, 
А вы глядите на него, а он глядит в пространство.

Целый век играет музыка. Затянулся наш пикник. 
Тот пикник, где пьют и плачут, любят и бросают. 
Музыкант приник губами к флейте. Я бы к вам приник! 
Но вы, наверно, тот родник, который не спасает.

А музыкант играет вальс. И он не видит ничего. 
Он стоит, к стволу берёзовому прислонясь плечами. 
И берёзовые ветки вместо пальцев у него, 
А глаза его берёзовые строги и печальны.

А перед ним стоит сосна, вся в ожидании весны. 
А музыкант врастает в землю... Звуки вальса льются... 
И его худые ноги словно корни той сосны, - 
Они в земле переплетаются, никак не расплетутся.

Третий век играет музыка. Затянулся наш роман. 
Он затянулся в узелок, горит он - не сгорает... 
Так давайте ж, успокоимся! Разойдемся по домам!.. 
Но вы глядите на него... А музыкант играет.

Булат Окуджава

Ода критику

Ты в плоскости ума 
Подобен таракану, 
А в остальном подобен пескарю. 
Всё лысиной вертишь, 
И ждёшь, когда я кану, 
А может быть, сгорю.

И в этот чёрный час, 
Чапаеву подобен, 
Ты выползешь из всех своих щелей. 
Как Усть-Илимский ГЭС, 
Ты встанешь меж колдобин, 
И станешь мне в могильную дыру 
Просовывать елей.

А я, бесплатно 
Над тобой летая, 
И хохоча, 
Смотрю, как голова твоя, 
Портвейном облитая, 
Перегорела, 
Как автомобильная свеча.

P.S. Второе авторское название вещи "Таракан" ("аргумент в борьбе с явлением журналистики").

Письмо в захолустье

Ну что вам сказать? Спасибо, что смогли написать. 
Приятно, что нас до сих пор считают своими. 
Молюсь, чтоб у вас всегда было что есть и с кем спать, 
И мне весело то, что вы помните моё имя.

А здесь как всегда: в хрустальном захолустье светло - 
Здесь нет ничего, чтобы могло измениться. 
И время течёт, но, по-моему, то туда, то сюда, 
И в зеркальной его глубине отражается кто-то, кого я знаю.

И я смотрю, как в вашем сегодня бешено летят поезда. 
Не поймите меня не так - я рад их движенью; 
Но когда сегодня становится прошлым - у нас восходит звезда, 
И каждую ночь я прощаюсь с твоей тенью.

Вот, наверно, и все. Спасибо вам за ваше письмо. 
Спасибо за беспокойство и попытку спасти нас. 
Но в наших краях всё медленней почтовая связь, 
Не знаю, сможет ли ваше следущее найти нас.

А теперь я вернусь к созерцанью того, как у вас там летят поезда. 
Не поймите меня не так - я рад их движенью; 
Но когда сегодня становится прошлым - у нас восходит звезда, 
И каждую ночь я прощаюсь с твоей тенью. 
Каждую ночь я прощаюсь с твоей тенью.

Самый быстрый танцор

Ты - самый быстрый танцор, ты танцуешь под прицелом зимы. 
Ты - самый быстрый танцор, ты танцуешь под прицелом зимы. 
Ты носишь губы в стеклянном чехле, 
Смеёшься обезвреженным ртом, 
Но когда приходит ночь, ты видишь в ней больше, чем мы.

Твои сиамские сны небезопасны для носителей брюк, 
Твои сиамские сны небезопасны для носителей брюк. 
Большие мужчины не знают тебя, 
Для них ты не больше, чем снег. 
Но для тех, кому шестнадцать, воистину смотришь на юг.

Ты - самый быстрый танцор, ты танцуешь под прицелом зимы. 
Ты - самый быстрый танцор, ты танцуешь под прицелом зимы. 
Ты носишь мир в стеклянном чехле, 
Смеешься обезвреженным ртом, 
Но когда приходит ночь, ты видишь в ней больше, чем мы.

Ки-ки мордлы

Долго я жил неприкаянный, 
Долго я шёл стороной. 
В жизни случались радость и счастье, 
Только всегда не со мной. 
Долго душа моя маялась, 
Жаждя родной стороны. 
Но ангел сказал мне несколько слов, 
Ах как они были верны.

Ки-ки мордлы, ки-ки мордлы, 
Жили мы плохо, жили жестоко, 
Думали, кто-то другой виною, 
Но нет лучше слов, чем про любовь 
Давайте проснёмся и скажем друг другу:

Ки-ки мордлы...

Вот мысли мчались и мыкались, 
Гнёт непомерный влача. 
Всё б нам тащиться в вихрях враждебных, 
Всё бы нам ждать трубача. 
Это нас бесы попутали,- 
Полно страдать и терпеть. 
Не лучше ль обняться, за руки взяться 
И потихоньку пропеть:

Ки ки мордлы, 
Ки-ки мордлы, ки-ки мордлы...

Жили в несчастье, жили в ненастье, 
Думали, кто-то другой виною. 
Но нет лучше слов, чем про любовь. 
Давайте, проснёмся и скажем друг другу:

Ки-ки мордлы...

Сутра ледоруба

Это не песня, это шаг в брод, 
Это шашка мескалина, вересковый мёд, 
Это сутра ледоруба, - 
Чтобы вновь было слово, 
Чтобы тронулся лёд.

Вера и надежда лязгают зубами в кустах. 
Хей, харе-харе...

Её не нужно будет слушать, не нужно будет ждать, 
Не нужно репетировать, не нужно писать. 
Ей не нужно делать мастеринг - 
И ей не нужен спонсор, она сама себе спонсор. 
А белая кобыла точит копыта и ждёт. 
Хей, Харе-Харе...

Дети пепси-колы заслуженно отходят ко сну, 
А осень патриарха длится так долго, 
Что рискует превратиться в весну. 
Хей, харе-харе...

Шайтан-арба встала - не едет совсем, 
Для новых откровений нужен новый модем. 
Мы стали так могучи, 
Что мы стали "тамагучи". 
Я шел по Усть-Илиму, но кажется пришёл в Вифлеем. 
Хей, Харе-Харе...

Так что, это не песня, это новый шаг в брод, 
Шашка мескалина, движущийся лед, 
Это новый снег на губы, 
Это месть партизана, сутра ледоруба, 
Аста маньяна, мы движемся теперь на восход. 
Хей, Харе-Харе...

И вот плывут наши души, 
Как японские матросы в поисках суши, 
И вот наши души, 
Как японские матросы в поисках суши, 
Летят наши души, 
Как японские матросы в поисках суши, 
Как японские матросы в поисках суши, 
Как японские матросы в поисках суши...

Рухнул

Каменная, как мотылёк, 
Сделанная из порошка. 
У меня была обида на жизнь, 
Со временем она прошла,- 
Спасибо милосердным богам 
Но если бы я знал, как найти тебя, 
Я бы рухнул к твоим ногам.

Живём в грязно-серой стране, 
Где главная политика - лечь. 
Мне не хватает цветов, 
Мне хочется что-то поджечь. 
Смешали дизель и "бабл-гам", 
Но если бы я знал, как найти тебя, 
Я бы рухнул к твоим ногам.

Возвышенный, как Тир На Ног, 
Бородат и душевно хвостат, 
Затерянный в степях свармандал, 
Бешеный, как аэростат. 
Практически как живой, 
Но расплющенный о потолок. 
Положите меня между двух контактов, 
Чтобы в сердце шёл ток.

Зарывший в землю ветер, 
В итоге пожнёт ураган. 
Но если бы я знал, как найти тебя, 
Я бы рухнул к твоим ногам.

Башня

В одну из этих ночей

По-моему, я не помню где я, 
По-моему, я не помню где был, 
Я знал точно, что не нужно пить много, 
Но, по-моему, я об этом забыл.

Я падок на упадок, 
И мне уже не до мелочей. 
Эй, разом, скажем: До свиданья башням 
В одну из этих ночей.

Наверно, это разные вещи, 
Наверно, им не стоит мешать, 
Но, может быть, я - молодой Менделеев 
И кто сумеет мне помешать?

Я падок на упадок, 
Мне уже не до мелочей. 
Эй-эй, ну-ка, скажем До свиданья башням 
В одну из этих ночей.

Пока что мир весел и сладок, 
Пока что я здесь, ну так жди. 
Спроси себя: Зачем этот бронепоезд 
До сих пор на запасном пути?

Но пока что, я падок на упадок, 
В моём кармане много ключей. 
Эй, дети, но мы скажем До свиданья башням 
В одну из этих ночей.