Тексты песен Бориса Гребенщикова (44)

Тексты песен Бориса Гребенщикова

ПОЭТ \ ПИСАТЕЛЬ \ ФИЛОСОФ \ ПСИХОЛОГ \ ИСТОРИК \ СОЦИОЛОГ \
РОБЕРТ ГРЕЙВС \ НИЦШЕ \ ПУШКИН \ ЛОСЕВ \ СОЛОВЬЕВ \ ШЕКСПИР \ ГЕТЕ \
МИФОЛОГИЯ \ФИЛОСОФИЯ\ ЭТИКА \ ЭСТЕТИКА\ ПСИХОЛОГИЯ\ СОЦИОЛОГИЯ \
ГОМЕР ИЛИАДА \ ГОМЕР ОДИССЕЯ \ 

Сумрачный колосовик

Волосы Маши Монтрё скованы золотом, 
Береговой командир спит на боку, 
Сумрачный колосовик молится молоту, 
Но и ему не удастся развеять тоску.

Снова летит домовой в погоню за небом, 
Ветер поёт о любви и немножко о море. 
Если вечерний обед закусывать хлебом, 
То песнопенья вулкана покажутся горем.

Может быть, стоит отдать поклон междометьям 
Или другим частям речи. Да без сознания 
Сумрачный колосовик прожил столетие, 
А самолет бредет дальше, в Германию. 
Прощай, прощай, прощай, игра, 
И мне, и ему уходить пора.

Анатолий Гуницкий

Сомов и другие

Я ехал в поезде, дымились пассажиры, 
Кондуктор танцевал, летал рояль. 
Поэт уныло грыз бесформенную лиру, 
Чужих мышей ему давно не жаль.

Не воплощённые, бывалые тромбоны 
Шептались громко о семье червей. 
Профессор Нечисти мечтал забраться в зону 
И познакомиться с женой своей.

Под утро снова вечереет. В промежутках 
Между глухим журчанием колес 
Оскаленные рты сияли грозно, жутко 
Кондуктор танцевал. В купе родился пёс.

В ладонях у Луны медуза шевелится, 
Усь-Мусь поёт о тайнах бытия, 
Сиреневый Корсар лениво суетится. 
Кондуктор мёртв. На отдых ехал я.

Анатолий Гуницкий

Псевдобаллада

Веник свалился в углу, 
А за ним и метла. 
После упал и пропеллер 
Из необработанной жести. 
Лампы и стены, очки и колёса, 
Рубашки и стулья, 
И даже мосты в гаражах. 
Всё разлетелось по свету, 
Знаменуя момент пробужденья 
Безропотно спавшего мозга, 
Застрявшего вечность назад 
На дальней тяжёлой дороге, 
Что ведёт в золотой океан.

Нам, бесспорно, неведомо многое. 
Мы пытаемся спрашивать ложки 
Про что, про куда, про зачем, 
И о массе ужасных проблем. 
Но ответа всё нет. 
Молчит, не даёт нам ответа 
Страдающая этажерка, 
Заросшая чёрной травой 
Или белой моралью даже. 
Угрюмо скрывает разгадку 
Позолоченная сковорода, 
На которой готовил свой ужин 
Усталый поручик Семёнов 
В начале минувшего века.

Анатолий Гуницкий

Монолог центровика

На "Центре" я снова. 
Суровые прихваты 
Не поломали мне мой крутой кайф. 
Торчу под планом, 
Лихо ширанувшись.

Не мыслю я себе без кайфа лайф. 
Вот установка мне: 
Неслабую мочалку 
На "флэте" трахнуть, весело бухнуть. 
Затем на "Маяке", набрав капусты, 
Отправить свой кому-нибудь. 
Вчера на "Маяке" 
"Гарзушника" я кинул, 
Потом в "Сайгон" в обломе залетел. 
У "Лакомки" крутую взял машину 
"Кубов" на десять,- и в кабак засел.

Не мыслю я себе без кайфа лайфа. 
Своим прихватам я не изменю. 
Люблю свой "Центр" своей душой свободной. 
Люблю свой fuck, бухало и "шузню".

Мечта центровика

Быть хочу я всем известным, 
Чтоб торчали надо мной. 
Дайте мне в "Сайгоне" место, 
Дайте кофе четверной.

Дайте бородатость Джорджа, 
Я без оной не могу. 
Чтоб шагать по жизни твёрже, 
Дайте третью мне ногу.

Дайте джинсы, "Rifl'ом" сшиты, 
Дайте "шуз", чтоб был обут. 
Дайте Вискинд габариты, 
Буду я не слаб и крут.

Дайте мне нахальство Димы, 
Чтоб бесплатно кофе пить. 
И Регины проходимость, 
Чтоб на сейшн проходить.

И Шамраеву пужливость, - 
Страх, что могут прихватить, 
И Баскакова смазливость, 
Чтоб Рекшана соблазнить.

Будет мир тогда в обломе, 
Будет мир тогда торчать, 
И меня тогда в "Сайгоне" 
Каждый будет узнавать.

Новая жизнь

Видеосервис кончился. 
Это случилось ночью, 
Когда зелёные руки 
Украли глаза любви. 
Свирепый трепетный змей 
Ушёл в царство корзины, 
Хмельные снеговики 
Растаяли без причины. 
Теперь так будет всегда, 
Твёрдой станет вода 
Без труда.

Вроде бы хочется пить, 
Но не выпить твёрдую воду. 
Странные жёлтые крылья 
Закрывают планету. 
Безмятежен голос жука, 
Попавшего в паутину.

Доктор-верблюд взрывает 
Юбилейную мину. 
Твёрдой станет вода, 
Теперь так будет всегда 
Без труда.

В Израиле выпал снег, 
В России плюс сорок восемь, 
В Африке много Азии, 
В Азии мало Африки. 
Глобус похож на квадрат, 
Лыжи похожи на шины, 
Над небесным мостом 
Летает чья-то машина. 
Теперь так будет всегда, 
Твёрдой станет вода 
Без труда.

А. Гуницкий

Две мочалки прилетели

Две мочалки прилетели 
Босяком, босяком. 
И на "Центр" залетели 
С косяком, с косяком.

"Беломорины" набили 
Гашишом, гашишом. 
Очень круто подкурили,- 
И облом, и облом.

Б. Гребенщиков

Киви, бананы, Дракула

Киви, бананы, Дракула, 
Девушка Виолетт. 
Трепетный череп раковый, 
Хор неземных планет.

Всё это нам подарено 
В сумрачном полусне, 
Сотни чертей поджаренных 
Ползают по стене.

Если в долине каменной 
Дремлют глаза богов, 
Значит, вкрутую сваренный, 
Кончился век снегов. 
Плачет дракон прирученный, 
Ничему не обученный.

А. Гуницкий

Идём на fuck...

Идём на fuck, идём на fuck, 
Пусть злобно воет лай собак, 
Пусть нам грозит потом облом, 
Но мы на fuck с тобой идём!

Нас не сумеют задержать, 
На fuck с тобой идём мы, мать! 
Не смогут нас остановить, - 
И будем мы свой кайф ловить!

Идём сквозь ночь, идём сквозь день, 
С тобой на fuck идти не лень! 
За нами "фузз", за нами "квак", 
Мы целый мир зовём на fuck!

Ура! Ура! Да будет кайф! 
Да будет в вечном торче лайф! 
Пусть все торчат! - Да будет так! 
Пусть будет в мире вечный fuck!

Дед Мороз блюз

Рано поутру, лицом на восток, 
Стоя под деревом, опуская ладони в исток, 
Растворившись в радуге, пробуя солнце на вкус, 
Когда ночь поджигает падающие с неба цветы, 
Мы вспомним этот Дед Мороз блюз.

Зашёл я в Венеции в один магазин - 
Граппу пить дорого, станемте пить бензин. 
Станем кидаться с мостов, перепаивать минус на плюс, 
И когда гондольеры выловят нас из каналов, 
Из радиоточки на кухне мы услышим Дед Мороз блюз.

Что здесь не Кондопога, то Хохлома, 
Отечество щедрО на причины сойти с ума. 
И пуститься босым по дорогам под серым дождём. 
Но там, где кончается наш конец, начинается бесконечность, - 
И не говори, что ты не был об этом предупреждён

Высоко над землёй рассекая мглу, 
Или долгой зимой в замшелом медвежьем углу, 
Ослеплённые солнцем, сбросив чужой и бессмысленный груз, 
Мы смотрим, как ночь поджигает падающие с неба цветы, 
И говорим: Прощай, Дед Мороз блюз.

Признание

Мочалка, ты меня не вдохновила. 
Хоть я бухнуть с тобою и не прочь, 
Я сознаюсь, что это будет мило. 
Но мне не провести с тобою ночь.

Я истощён "Сайгоном", я уж таю. 
А ты опять зовёшь меня на "флэт". 
Но мне ещё не восемдесят лет, 
И умереть в постели я мечтаю.

Меня джинсия в свои объятья ждёт, 
И завтра "бас" с фирмою прибывает, 
Пускай другой тебя на "флэт" ведёт. 
Прощай, герла, и так полно забот. 
Меня неслабый "табаш" призывает.