Ребенку так легко дышать на свете!
Он жизни полон, - и зачем ему
О смерти знать? Нет, мысли эти
Несродны детскому уму.
Иду, - мне девочка навстречу.
Семь лет ей, по ее словам.
Дивлюсь густым ее кудрям,
Волнами вьющимся на плечи!
Простые сельские черты,
И странность дикая наряда,
И глазки, чудо красоты, -
Все в этой девочке отрада.
"Вас сколько братцев и сестер?"
- Нас семь, - она мне отвечает
И робко любопытный взор
На незнакомца подымает.
"Благословенная семья...
И вместе все, душа моя?"
- На кораблях ушли куда-то,
Да двое нас в земле лежат;
А подле них, вон там в избушке,
Мы с маменькой...
Я слушать рад!
"Так двое за морем, вострушка,
Да двое в городе живут,
И стало вас не семь, а меней?"
- Нет, семь, ведь брат с сестрицей тут,
В земле, под купою ясеней.
"Ты, друг мой, споришь мне на смех!
Двоих уж вы похоронили;
Вас было семь, когда те жили,
Теперь не пятеро ли всех?"
- Их видно, барин, где они зарыты:
Могилки свежей зеленью покрыты.
За хижиной шагов пяток назад, -
Там! - оба рядышком лежат.
И я хожу туда вязать чулочек,
Для куклы шить или рубить платочек.
На травке сидя, как в раю,
Для них я песенки пою;
А закатится солнце красно
И на дворе тепло и ясно,
Я часто ужин свой беру, -
Хоть маменьке не по нутру, -
Иду опять к могилкам в гости
И ужинаю на погосте...
Сестрица прежде умерла:
В постельке охала, стонала;
Бог сжалился, - и перестала,
И молча в гробик свой сошла.
На кладбище ее зарыли.
Все лето с братцем мы ходили
К ней над могилкою играть;
Вот стал и снег уж выпадать,
Уж началися и катанья, -
Брат захворал - и, без страданья,
Он рядышком с сестрицей лег...
Я будто бы понять не мог.
"Так сколько ж вас теперь на свете?
Двоих Господь на небо взял?"
Она при том же все ответе:
- Нас семеро! - Я спорить стал;
Но речи тратил с ней напрасно,
Она стояла на своем,
И ей казалось очень ясно,
Что жить нельзя не всемером!
Перевод Е. Корша
Ребенок простодушный, чей
Так легок каждый вдох,
В ком жизнь струится, как ручей,
Что знать о смерти мог?
Я встретил девочку, идя
Дорогой полевой.
"Мне восемь", - молвило дитя
С кудрявой головой.
Одежда жалкая на ней
И диковатый вид.
Но милый взгляд ее очей
Был кроток и открыт.
"А сколько братьев и сестер
В твоей семье, мой свет?"
Бросая удивленный взор,
"Нас семь", - дала ответ.
"И где ж они?" - "Ушли от нас
В далекий Конвей двое,
И двое на море сейчас.
А всех нас семь со мною.
За нашей церковью в тени
Лежат сестренка с братом.
И с мамой мы теперь одни
В сторожке с ними рядом".
"Дитя мое, как может вас
Быть семеро с тобою,
Коль двое на море сейчас
И на чужбине двое?"
"Нас семь, - ответ ее был прост, -
Сестра моя и брат,
Едва войдешь ты на погост -
Под деревом лежат".
"Ты здесь резвишься, ангел мой,
А им вовек не встать.
Коль двое спят в земле сырой,
То вас осталось пять".
"В цветах живых могилы их.
Шагов двенадцать к ним
От двери в дом, где мы живем
И их покой храним.
Я часто там чулки вяжу,
Себе одежку шью.
И на земле близ них сижу,
И песни им пою.
А ясной летнею порой,
По светлым вечерам
Беру я мисочку с собой
И ужинаю там.
Сначала Джейн ушла от нас.
Стонала день и ночь.
Господь ее от боли спас,
Как стало ей невмочь.
Мы там играли - я и Джон,
Где камень гробовой
Над нею вырос, окружен
Весеннею травой.
Когда ж засыпал снег пути
И заблестел каток,
Джон тоже должен был уйти:
С сестрой он рядом лег".
"Но если брат с сестрой в раю, -
Вскричал я, - сколько ж вас?"
Она в ответ на речь мою:
"Нас семеро сейчас!"
"Их нет, увы! Они мертвы!
На небесах их дом!"
Она ж по-прежнему: "Нас семь!" -
Меня не слушая совсем,
Стояла на своем.
Перевод И. Меламеда
Пока не началась моя
Дорога пилигрима,
О Англия, не ведал я,
Как мною ты любима.
Прошел тот грустный сон, и вновь
В простор меня не тянет,
Но, кажется, к тебе любовь
Расти не перестанет.
Твои леса, твои луга,
Здесь все, что сердцу свято,
У английского очага
Люси пряла когда-то.
Твое светило грело нас
В дни юности веселой,
И взор Люси в последний раз
Взглянул на эти долы.
Перевод Г. Иванова
Воды бурные потоков
Быстро вниз несутся с гор,
Но, умчавшись от истоков,
Отдыхают среди гор.
Буря в небе гонит тучи,
Но замолкнет ветра вой,
И они оденут кручи
Неподвижной пеленой.
У проворной быстрой серны
Посреди альпийских льдов
Есть приют в пещерах верный,
Ей одной знакомый кров.
Морж, затихнуть дав волненью,
Посреди пучин морских
Отдается волн теченью,
Задремав на гребнях их.
Ворон, бурею гонимый,
Держит в горы трудный путь,
Чтоб усесться недвижимо
На их каменную грудь.
По пескам пустыни знойной
Страус бродит целый день,
Но в гнезде своем спокойно
Он встречает ночи тень.
С каждым днем мой путь тяжеле,
С каждым днем тоска растет,
И к безвестной дальней цели
Странствий дух меня влечет.
Перевод М. Фроловского
ПАДЕНИЕ ВЕНЕЦИАНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
Она страшила некогда Восток
И охраняла Запад: дочь Свободы
И первенец ее, она сквозь годы
Блюла себя и свой высокий рок.
И пояс девства стан ее облек!
Ни соблазнитель, ни прямой насильник
Не смели погасить ер светильник.
Венчался с нею лишь морской поток.
Венеция! и вдруг былая слава
Исчезла и былая мощь прошла -
И над тобою грянула расправа,
И все твои великие дела
Всего лишь тень... Но тень столь величава,
Что не ее, а взор нам застит мгла.
Перевод В. Топорова
Мильтон? Зачем тебя меж нами нет?
Британии ты нужен в дни паденья!
Везде заветов прошлого забвенье,
Погибла честь, померкнул правды свет.
Родимый край под гнетом тяжких бед,
В оковах лжи, тоски, ожесточенья.
О, пробуди в нас честные стремленья,
Стряхни могильный сон, восстань, поэт!
Твоя душа была звездой блестящей,
Твой голос был как светлый вал морской -
Могучий, и свободный, и звенящий;
Ты твердо шел житейскою тропой.
Будь вновь для нас зарею восходящей,
Будь факелом над смутною толпой!
Перевод К. Бальмонта
О, Мильтон, должен жить ты в эти годы!
Ты нужен Англии; она сейчас
Стоячее болото; в ней угас
Дух радости, закал былой породы.
Алтарь, перо и меч, очаг, зал, своды
Покинул он. В корысти мир погряз.
О, к нам приди и подними всех нас,
Верни нам доблесть, мужество свободы.
Твой дух сиял звездою одиноко,
А голос твой звучал прибоем бурь,
Свободен, величав, чист, как лазурь.
Ты странствовал среди житейских нужд
Божественно-светло, но дух высокий
Обязанностям низким не был чужд.
Перевод М. Зенкевича
Как нынче, Мильтон, Англии ты нужен!
Она - болото; меч, перо, амвон,
Село и замок впали в мутный сон.
Мы себялюбцы, и наш дух недужен.
Вернись же к нам, дабы тобой разбужен
Был край родной и к жизни воскрешен!
Пусть мощным, вольным, властным станет он
И с добродетелью исконной дружен.
С душой, как одинокая звезда,
И речью, словно гул стихии водной,
Как небо чист, могучий и свободный,
Ты бодро-благочестным был всегда,
Взвалив на сердце, в простоте безгневной,
Убогий труд работы повседневной.
Перевод Арк. Штейнберга
Отшельницам не тесно жить по кельям;
В пещерах жизнь пустыннику легка;
Весь день поэт не сходит с чердака;
Работница поет за рукодельем;
Ткач любит стан свой; в Форнер-Фелльс
к ущельям
Пчела с полей летит издалека,
Чтоб утонуть там в чашечке цветка;
И узники живут в тюрьме с весельем.
Вот почему так любо мне замкнуть,
В час отдыха, мысль вольную поэта
В размере трудном тесного сонета.
Я рад, когда он в сердце чье-нибудь,
Узнавшее излишней воли бремя,
Прольет отраду, как и мне, на время.
Перевод Д. Мина
Господень мир, его мы всюду зрим,
И смерть придет, копи или расходуй.
А в нас так мало общего с природой,
В наш подлый век мы заняты иным.
Играет море с месяцем златым,
Порхает ветер, опьянен свободой,
Иль спит и копит мощь пред непогодой.
Что нам с того! Мы равнодушны к ним.
Мы для всего чужие. Боже правый,
Зачем я не в язычестве рожден!
Тогда, священной вскормленный дубравой,
Я видел бы веков минувших сон.
При мне б из волн вставал Протей лукавый,
При мне бы дул в крученый рог Тритон.
Перевод В. Левака
Исполнен вечер истинной красы,
Святое время тихо, как черница,
Проникнутая благостью; садится
Светило дня, как в облаке росы...
На краешке прибрежной полосы
Прислушайся! как гром, грохочет Сущий,
Круговращеньем правит Всемогущий,
И длятся вечносущие часы.
Дитя! подруга! если гнета мыслей
Не знаешь ты и на пороге мрака,
То ты - равнобожественна мирам.
Тогда себя к блаженным сопричисли,
Тогда войди бестрепетно во храм.
Господь избрал тебя, не дав нам знака.
Перевод В. Топорова
Волокна шерсти мягкой, что прядет
Лениво прялка. Шум дождя и пчел
Гуденье. Всплеск реки, и ровный дол,
И ветер в небе, и полотна вод -
Я передумал обо всем и вот
Лежу без сна. А скоро во дворе
Услышу щебет птиц, и на заре
Печальная кукушка пропоет...
Как прошлых две, я эту ночь опять
Не в силах обрести тебя, мой сон.
Ужели снова я тебя лишен?
Что без тебя мне утро может дать?
Приди, день должен быть тобою завершен.
Приди, источник сил, здоровья мать.
Перевод Н. Кончаловской
Побудь вблизи, прерви полет!
Пусть взор мой на тебе замрет!
Тобой воссоздан каждый миг
Первоначальных дней моих!
И время, что давно мертво,
оживлено тобой,
Порхающее существо:
Отца я вижу своего
со всей моей семьей.
О, сладость, сладость детских лет,
Когда за мотыльком вослед
Бежали мы с моей сестрой,
Разгоряченные игрой.
Я, как охотник, подстерег
Добычу - но напрасен был
Мой бег, отчаянный прыжок:
Оберегал ревниво Бог
пыльцу прелестных крыл.
Перевод И. Меламеда
Едва начнешь ты куковать,
Я стану беззаботным,
О, птицей ли тебя назвать
Иль звуком перелетным?
Вот я в траве высокой лег
И слышу крик повторный,
Летит он, - близок и далек, -
Тревожа воздух горный.
Твердишь ты долам о весне,
О солнце и растеньях,
Но повесть ты приносишь мне
О призрачных мгновеньях.
Привет! Ты нам ласкаешь слух
Весною не случайно.
Не птица, а незримый дух,
Бродячий голос, тайна.
Все тот же, что меня пленял
В далеком детстве, в школе,
И вглядываться заставлял
В кусты, деревья, поле.
Я за тобой в лесу бродил,
И, голос перелетный,
Ты мне надеждой сладкой был,
Прекрасной и бесплотной.
И я люблю тебе внимать,
Сокрыт травой густою,
Пока не оживет опять
То время золотое.
И мир, где обитаешь ты,
Мне кажется, о птица,
Чудесною страной мечты,
Где сердцу сладко биться.
Перевод Г. Иванова
Я слышу издали сквозь сон
Тебя, мой давний друг.
Ты - птица или нежный стон,
Блуждающий вокруг?
Ложусь в траву, на грудь земли,
И твой двукратный зов
Звучит так близко и вдали,
Кочует меж холмов.
Привет любимице весны!
До нынешнего дня
Ты - звонкий голос тишины,
Загадка для меня.
Тебя я слушал с детских лет
И думал: где же ты?
Я за холмом искал твой след,
Обшаривал кусты.
Тебя искал я вновь и вновь
В лесах, среди полей.
Но ты, как счастье, как любовь,
Все дальше и милей.
Я и сейчас люблю бывать
В твоем лесу весной,
И время юности опять
Встает передо мной.
О птица-тайна! Мир вокруг,
В котором мы живем,
Виденьем кажется мне вдруг.
Он - твой волшебный дом.
Перевод С. Маршака