В.С.Соловьев. Магомет, его жизнь и религиозное учение (7)

ГЛАВА IV. Поручение проповедывать

Мухаммеду минуло сорок лет. Личная жизнь его была все время вполне благополучна. Жена его Хадиджа, обладавшая, как видно, необычайными силами духовными и телесными, пользовалась, несмотря на свои лета, всею прежней его привязанностью. Старшая дочь его была уже замужем, вторая помолвлена, а отсутствие мужского потомства было возмещено усыновлением двух молодых людей, безгранично ему преданных; это были: Али, сын его дяди и покровителя АбуТалиба, и Зейд ИбнХарис, невольник христианского происхождения, которому он дал свободу, а потом и усыновил. Все близкие любили Мухаммеда, сограждане уважали его за честность и благочестие; богатство жены избавляло его от материальных забот, и он мог бы жить спокойно и счастливо, если бы не заговорило в нем его религиозное призвание. По преданию, еще в первой молодости он ежегодно уходил на месяц в пустынные горы Хира, недалеко от Мекки, и там отдавался уединенным размышлениям. Его ум перерабатывал и усваивал себе те духовные влияния, которые он в обычной жизни получал от евреев, христиан и ханифов. В нем вырастало и укреплялось сознание, что боги его народа суть бездушные и бессильные идолы, а что истинный Бог один над всеми и для всех, что этот Бог, которого некогда в этой самой Мекке исповедывал праотец Авраам, открывал потом свою истину и свою волю разным народам через разных пророков, но что арабы не знали Его потому, что забыли веру Авраамову и не являлось среди них посланника Божия, который напомнил бы им и восстановил ее. После того как Мухаммед внутренне убедился в теоретической истине единобожия, для него оставались неразрешенными два практических жизненных вопроса: 1) что должен он делать, чтобы угодить единому, истинному Богу, как или чем он должен служить Ему? и 2) как помочь арабам, погрязающим в заблуждении? Оба эти вопроса разрешались одним и тем же словом {проповедь;} но Мухаммед эльАмин был только честный арабский купец, ничего не знавший об автономной нравственности и категорическом императиве. Уверовавши в живого Бога, он относился и к Нему так же, как, будучи приказчиком, относился к своим хозяевам. Проповедывание людям истинной веры было делом Божиим, которое Аллах {поручал} своим избранникам, как хозяин поручает доверенному приказчику доставить свой караван по назначению. Мухаммед не мог брать на себя дела Божия, пока оно не было ему поручено самим Богом. И вот, с неудовлетворенным нравственным стремлением и неутоленной жаждой религиозного дела, тоскливо бродил он в пустынных ущельях Хира.

В месяц Рамадан 610 ( а может быть 612) года, во время своего ежегодного отшельничества, зашел он в пещеру и, утомленный долгими и бесплодными размышлениями, лег и заснул. То, что произошло с ним в эту ночь в пещере, было потом разукрашено всяческими легендами; но вот его собственный простой рассказ, сохраненный в одном из преданий и отчасти засвидетельствованный Кораном. "Вдруг я почувствовал во сне, что ктото приблизился ко мне и сказал: {читай/} Я отвечал: {нет]} Тогда тот сдавил меня так, что я думал, что умираю, и повторил: {читай]} Я опять отказался и опять явившийся сдавил меня, и я услышал слова: {"Читай во имя Господа твоего, который созидает созидает человека из кровяного сгустка. Читай: Господь твой Он милосердный диет знать через писчую трость, дает знать человеку то, чего он не знал"} (Сура XCVI, 1 5). Когда я это прочел, явление отступило от меня, и я проснулся. И я чувствовал, что эти слова написаны в сердце моем".

Мухаммед вернулся домой вне себя. Хадиджа с полным вниманием и доверием выслушала его рассказ, а родственник ее Барака, которого она позвала по этому случаю, сказал: "Если это правда, Хадиджа, то значит на него сошел великий Намус, сходивший некогда на Моисея, и тогда, значит, он пророк нашего народа"[6].

После этого с Мухаммедом несколько недель не было ничего особенного, но он видимо чегото ждал, ибо снова отправился в пустыню ранее обычного срока. Пробродив понапрасну в горах, он впал в страшное томление и готов был броситься с высокой скалы, чтобы избавиться от давившей его тоски. Тут вдруг какоето чудесное сияние озарило его, и он почувствовал полную уверенность и спокойствие в душе. Но тело его изнемогало, и он вернулся домой в сильной лихорадке. Он удалился в садовую беседку и, попросивши, чтобы его завернули в плащ, лег на пол и тут в сильном нервном припадке (по ходячему мнению эпилептическом) услышал следующие слова: {"Tu, завернутый в плащ! Вставай! Проповедуй Господа твоего! прославляй Его! Одежди твои очисти их! Нечистоты избегай ея! Не будь добр из своекорыстия и Господа твоего крепко держись Его!} "(Сура LXXIV, 17).

После этого второго откровения Мухаммед более не колебался признать себя посланником Божиим и принять поручение свыше проповедывать арабам истинную веру и обличать их заблуждения.

Эти два первые откровения важны не по своему содержанию, которое очень обще и бедно, а потому, что в них обнаружилась для Мухаммеда особая личная связь его с Богом, установился факт его посланничест ва. А раз этот факт был для него вне сомнения, то впоследствии всякий прилив вдохновения, всякое внутреннее побуждение к религиозной проповеди, хотя и не сопровождавшееся никакими особенными явлениями в области внешних чувств и телесной жизни, Мухаммед мог совершенно искренно и добросовестно принимать за божественное внушение. А что те первые явления не были измышлены Мухаммедом, а произошли действительно, это доказывается, вопервых, произведенным ими действием, а вовторых, простотой и реальностью в рассказе Мухаммеда. "Если бы он был шарлатаном, справедливо замечает Август Мюллер, то он не преминул бы сочинить побольше ярких и определенных описаний происшедшего с ним явления, говорил бы о какомнибудь ангеле с крыльями и т.д.

Между тем не только непосредственно после своих припадков, но и впоследствии, вспоминая о них и настаивая на их истинности в виду враждебного отношения к его проповеди со стороны корейшитов, по поводу нового посетившего его видения, Мухаммед не уснащает факта никакими живописными подробностями. Вот как он говороит о нем в Суре LIII (следую немецкому переводу помянутого ученого): "Воистину то было небесное откровение. Он сам научил земляка вашего. Он, сильный крепостью, Он, могучий. Тогда встал Он, как был Он, на небе небес. Потом сходил Он ближе и ближе, пока не сошел на два выстрела из лука или еще ближе. И открыл Он слуге своему откровение, не солгало сердце, что видел он. Или вы теперь спорите, что видел он? Уже видел он Его однажды нисходящим у дерева в конце сада там сад отдохновения тогда дерево было покрыто листвою не уклонялся в сторону и не отвращался глаз его (т.е. Мухаммеда) воистину из чудес Господа своего величайшее увидел он".