- 1011 Просмотров
- Обсудить
Было тихо. Было видно дворнику, Как улегся ветер под забор И позевывал... И вдруг с гармоникой Гармонист вошел во двор. Вскинул на плечо ремень гармоники И, рассыпав сердце по ладам, Грянул - и на подоконниках Все цветы поплыли по лугам. Закачались здания кирпичные, Далью, далью опьянясь, Ягодами земляничными Стала сладко бредить грязь. Высыпал народ на подоконники - И помчался каждый, бодр и бос, Под трезвонами гармоники По студеному раздолью рос. Почтальон пришел и, зачарованный, Пробежав глазами адреса, Увидал, что письма адресованы Только нивам да лесам.
Строфы века. Антология русской поэзии.
Сост. Е.Евтушенко.
Минск, Москва: Полифакт, 1995.
Целый день высоты зданий Мерит искристо капель. Трелью влажных восклицаний Веселит она апрель. Запыхавшись, набегает Вешний ветер голубой, Ею трепетно играет, Гнет серебряной дугой. Вот умчался он, и мерно Восклицаний льется трель, И высоты зданий верно Мерит тонкая капель.
Василий Казин. Стихотворения.
Россия - Родина моя. Библиотечка русской
советской поэзии в 50-ти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.
Стучу, стучу я молотком, Верчу, верчу трубу на ломе,- И отговаривается гром И в воздухе, и в каждом доме. Кусаю ножницами я Железа жесткую краюшку, И ловит подо мной струя За стружкою другую стружку. А на дворе-то после стуж Такая же кипит починка. Ой, сколько, сколько майских луж - Обрезков голубого цинка! Как громко по трубе капель Постукивает молоточком, Какая звончатая трель Гремит по ведрам и по бочкам!
Василий Казин. Стихотворения.
Россия - Родина моя. Библиотечка русской
советской поэзии в 50-ти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.
В. Александровскому Бреду я домой на Пресню, Сочится усталость в плечах, А фартук красную песню Потемкам поет о кирпичах. Поет он, как выше, выше Я с ношей красной лез, Казалось - до самой крыши, До синей крыши небес. Глаза каруселью кружило, Туманился ветра клич. Утро тоже взносило, Взносило красный кирпич. Бреду я домой на Пресню, Сочится усталость в плечах, А фартук красную песню Потемкам поет о кирпичах.
Василий Казин. Стихотворения.
Россия - Родина моя. Библиотечка русской
советской поэзии в 50-ти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.
Живей, рубанок, шибче шаркай, Шушукай, пой за верстаком, Чеши тесину сталью жаркой, Стальным и жарким гребешком. Ой, вейтесь, осыпайтесь на пол Вы, кудри русые, с доски! Ах, вас не мед ли где закапал: Как вы душисты, как сладки! О, помнишь ли, рубанок, с нами Она прощалася, спеша, Потряхивая кудрями И пышно стружками шурша? Я в то мгновенье острой мукой Глубоко сердце занозил И после тихою разлукой Тебя глубоко запылил. И вот сегодня шум свиданья - И ты, кудрявясь второпях, Взвиваешь теплые воспоминанья О тех возлюбленных кудрях. Живей, рубанок, шибче шаркай, Шушукай, пой за верстаком, Чеши тесину сталью жаркой, Стальным и жарким гребешком.
Василий Казин. Стихотворения.
Россия - Родина моя. Библиотечка русской
советской поэзии в 50-ти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.
Давно такого не было лентяя, Такого солнца! Желтый лежебок!.. Подумайте: до самого до мая Замешкать, задержать снежок! И лишь один протеплен переулок, Где так душисто дымится грунтозем, Как будто бы, не потушив, с огнем Тут солнце бросило окурок.
Василий Казин. Стихотворения.
Россия - Родина моя. Библиотечка русской
советской поэзии в 50-ти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.
Цветут глаза и слух, и дух цветет, впивая От каждой твари сочный, пестрый звон. Но кто родней - мой дядя ли Семен Сергеевич иль это солнце мая? Он очень мил, мой дядюшка, портняжка, Сердечный, вечный самогонки друг, Зимой и летом пышущий так тяжко, Что позавидует утюг. Он шумный пьяница, но великолепен Теплынью искренней его нелепый шум: То вкусной руганью ослепит, То взбрызнет шуточки изюм. И как чудесны дядюшкины руки, Когда, жалея мой влюбленный пыл, Он мне так ревностно разглаживает брюки, Чтоб я глазам любимой угодил. И этих рук сердечное движенье Ложится родинкой в моей груди. Вдруг - солнце! Солнышко... Звени, гуди, Малиновое сердцебиенье! Сочится солнце с картуза, Стучится искрами в глаза, И веселится солнце мая, Красней бубнового туза, Страстней гармоники играя. Струится, брызжется весной, И по губам и по карманам Струится праздником румяным, И я глотаю сочный зной... Ах, дядюшка, скажи, родной,- Не то ли солнце стало мной, Не то ли сам я - солнцем пьяным? Как много жизни бьет в груди! Ах, дядюшка, хоть отцеди На следующее поколенье! Звени, звени, гуди, гуди, Малиновое сердцебиенье! Цветут глаза и слух, и дух цветет, впивая От каждой твари сочный, пестрый звон. Но кто родней - мой дядя ли Семен Сергеевич иль это солнце мая?
Василий Казин. Стихотворения.
Россия - Родина моя. Библиотечка русской
советской поэзии в 50-ти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.
Я ждала, ждала тебя, любимый, Все глаза влила в окно. Ой, и длинен, длинен день неугасимый, Огневое, золотое волокно! Издали клубился, Вился дым из труб. Мнилось - не ко мне ли торопился Твой волнистый темный чуб? И томленью, нетерпенью слуха Было слышно, как у двери, Вся напряжена, Глухо Переминалась тишина. И тянулась нудная обуза. Вдруг - и синевы края... Ближе... блуза... чья-то блуза... Синяя... Твоя! Твоя! Дверь шушукнула,- и, как во сне, я Сладко затуманилась в сиянье дня. Подошел... прильнул и ну, синея, Обнимать и обнимать меня... Обнимал ты... И со страстью жадной Я взглянула на тебя, и - ах! Ах, и как я обозналась, ненаглядный, Это вечер обнимал меня впотьмах!
Василий Казин. Стихотворения.
Россия - Родина моя. Библиотечка русской
советской поэзии в 50-ти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.
Наш каждый день, неловко величав, Увесистей испытанных столетий. Отцам события родней детей кричат. И на отцов глядят отцами дети. Обыденным обедом стал нам бой, И даже в радостях мы хмурим брови, Ласкаем девушек - и вдруг сама собой Рука становится суровей. Дурманный ореол кумиров отблистал. И кто склонится к милостям кумира, Когда у нас какой-нибудь подвал Вскипает в замыслах переустройством мира? Пространств повязку, времени прибой Прощупали сухим, но точным знаньем. И жизнь свою не стали звать судьбой И поручили собственным дерзаньям. Иные стали признаки родства: "Эй, за кого там задымилась рана - Во имя хищнического торжества Иль торжества трудящегося стана?!" И вот отцам события кричат Родней детей. Глядят отцами дети. И что ни день - в пороховом рассвете, И что ни день - неловко величав, Увесистей испытанных столетий.
Василий Казин. Стихотворения.
Россия - Родина моя. Библиотечка русской
советской поэзии в 50-ти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.
Привычка к спичке - искорка привычки К светилам истинным. Но спичка мне люба Не менее - и потому люба, Что чую я обличий переклички, Что чую: в маленьком обличье спички Таится мира пестрая судьба. Чирк! - и зарумянится Скрытница огня, Солнышка племянница, Солнышка родня. Деревянным запахом Полыхнет лесам, Улыбнется фабрикам, Дальним корпусам. Случается: бреду в ночном тумане, Бреду в тумане, грустно одинок, И, как ребенок, вспомнивший о маме, Я просияю и взлучусь лесами, Лесами, корпусами, небесами, А небеса и сами Взлучатся дальними мирами,- Когда нечаянно в кармане Чуть громыхнет неполный коробок.
Советская поэзия. В 2-х томах.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
Москва: Художественная литература, 1977.
Автомобиль рванул,- и за спиной, С полусемейной флотской стариной, Отбитый пылью, скрылся Севастополь. И взор - нетерпеливою струной: Скорей бы море вскинуло волной, Чтоб осрамить пред пышною страной Всей оглушительною вышиной И кипарис и тополь! Летим - и словно Крым зачах, Летим - и, словно в обручах, Мы в кряжах кружим ожиданье: Да скоро ль прянет волн качанье? Летим - и прямо на плечах Громады скал... Коснись - и трах! Летим, поддразнивая страх,- То под горами, то на горах,- И хоть бы моря дальнее мерцанье! Уже готово Крыму порицанье... Летим, летим... Резвится пыльный прах. Летим, летим - и впопыхах В пролет ворот и - ой! И - ах! Ах! - И в распахнутых глазах Пространств блистательный размах, Пространств морское восклицанье!
Советская поэзия. В 2-х томах.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
Москва: Художественная литература, 1977.
На нем - ни одной из любимых. Не встретишь ни мать, ни родню. Но есть он, чуть выцветший снимок, Который я свято храню. Взгляну ль на него ненароком Иль брошу сознательно взгляд, Вскипая в волненье глубоком, По-детски и горд я и рад. Взволнуюсь я чуда явленьем - И взгляд мой затеплит слеза: Мелькнет и засветится Ленин, Как счастье ворвавшись в глаза. Он вспыхнет, подпертый толпою, Такой весь до кепки родной, С такою фигурой простою Под древней Кремлевской стеной. Стоит он, мудрец - покоритель Врага, закрывавшего свет, Великий наш первоучитель, Провидец всех наших побед. И, глаз проницательный щуря, Следит он, как в зорях знамен Шагает Октябрьская буря, Шумит непреклонность колонн. И вздрогну я с чувством священным, Как гляну в удачу свою, Что с ним, с дорогим, с незабвенным, Я рядом, мальчишка, стою.
Советская поэзия. В 2-х томах.
Библиотека всемирной литературы. Серия третья.
Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.
Москва: Художественная литература, 1977.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.