Песни Невинности
и Опыта
Показывающие
два противоположных состояния
души человеческой
Piping down the valleys wild
Piping songs of pleasant glee
On a cloud I saw a child.
And he laughing said to me.
Pipe a song about a Lamb:
So I piped with merry chear,
Piper pipe that song again -
So I piped, he wept to hear.
Drop thy pipe thy happy pipe
Sing thy songs of happy chear,
So I sung the same again
While he wept with joy to hear.
Piper sit thee down and write
In a book that all may read -
So he vanish'd from my sight,
And I pluck'd a hollow reed.
And I made a rural pen,
And I stain'd the water clear,
And I wrote my happy songs,
Every child may joy to hear
Шел я с дудочкой весною,
Занималася заря -
Мальчик в тучке надо мною
Улыбнулся, говоря:
"Песню мне сыграй про агнца!"
Я сыграл - развеселил!
"Ты сыграй-ка это снова!"
Я сыграл - он слезы лил.
"Дудочку оставь и спой мне
То, что прежде ты играл".
И пока я пел ту песню,
Он смеялся и рыдал.
"Выйдет книга неплохая -
Песни эти пусть прочтут", -
Молвил мальчик, исчезая...
Сразу взялся я за труд:
Для письма сломил тростинку,
Бросил в воду горсть земли -
Записал все песни детям,
Чтобы слушать их могли!
How sweet is the Shepherds sweet lot,
From the morn to the evening he strays:
He shall follow his sheep all the day
And his tongue sliall be filled with praise.
For he hears the lambs innocent call.
And he hears the ewes tender reply.
He is watchful while they are in peace,
For they know when their Shepherd is nigh
Доля пастыря так хороши!
На лугу он встречает расцвет,
До заката овечек пасет -
Доли лучше на свете и нет!
Ибо слышит он агнцев своих,
Бережет их все ночи и дни;
Овцы паствою мирно идут --
Ибо пастыря знают они.
The Sun does arise,
And make happy the skies.
The merry bells ring,
To welcome the Spring.
The sky-lark and thrush,
The birds of the bush,
Sing louder around,
To the bells chearful sound,
While our sports shall he seen
On the Ecchoing Green.
Old John with white hair
Does laugh away care,
Sitting under the oak,
Among the old folk.
They laugh at our play,
And soon they all say,
Such such were the joys,
When we all girls & boys,
In our youth time were seen,
On the Ecchoing Green.
Till the little ones weary
No more can be merry
The sun does descend,
And our sports have an end:
Round the laps of their mothers,
Many sisters and brothers,
Like birds in their nest,
Are ready for rest:
And sport no more seen,
On the darkening Green.
Чуть солнышко встало -
И все заблистало!
Чиста и ясна,
Приходит весна!
И нет угомону
Ее перезвону,
И песня звонка
У жаворонка!
Мы пляшем в кругу
На Звонком Лугу.
Под дубом зеленым
Со стареньким Джоном
Мамаши сидят -
На игры глядят.
И слышно средь смеха
И звонкого эха:
"Мы тоже детьми
Резвились до тьмы,
Танцуя в кругу
На Звонком Лугу!"
Но в никнущем свете
Усталые дети
Глядят на закат,
И тени лежат...
И сестры, и братья,
Цепляясь эа платье
Мамаши родной,
Идут на покой.
И тихо в кругу
На темном Лугу.
Little Lamb who made thee
Dost thou know who made thee
Gave thee life & bid thee feed,
By the stream & o'er the mead;
Gave thee clothing of delight,
Softest clothing wooly bright;
Gave thee such a tender voice,
Making all the vales rejoice:
Little Lamb who made thee
Dost thou know who made thee
Little Ldmb I'll tell thee,
Little Lamb I'll tell thee;
He is called by thy name,
For he calls himself a Lamb:
He is meek & he is mild,
He became a little child:
I a child & thou a lamb,
We are called by his name.
Little Lamb God bless thee,
Little Lamb God bless thee.
Милый Агнец, расскажи,
Кем ты создан, расскажи?
Из каких ты вышел рук?
Кто тебя привел на луг?
Кто пушок придумал твой,
Чистый, мягкий, золотой?
Кто тебе твой голос дал,
Чтоб так нежно он звучал?
Милый Агнец, расскажи,
Кем ты создан, расскажи?
Милый Агнец, я скажу,
Милый Агнец, я скажу! -
Имя Агнца он избрал,
Ибо так себя назвал.
Как дитя, он тих и мил -
Он пришел и всех простил.
Я дитя, и Агнец ты -
И у нас его черты!
Милый Агнец, Бог с тобой!
Милый Агнец, Бог с тобой!
My mother bore me in the southern wild,
And I am black, but O! my soul is white,
White as an angel is the English child:
But I am black as if bereav'd of light.
My mother taught me underneath a tree
And sitting down before the heat of day,
She took me on her lap and kissed me,
And pointing to the east began to say.
Look on the rising sun: there God does live
And gives his light, and gives his heat away.
And flowers and trees and beasts and men recieve
Comfort in morning joy in the noon day.
And we are put on earth a little space,
That we may learn to bear the beams of love.
And these black bodies and this sun-burnt face
Is but a cloud, and like a shady grove.
For when our souls have learn'd the heat to bear
The cloud will vanish we shall hear his voice,
Saying: come out from the grove my love & care,
And round my golden tent like lambs rejoice.
Thus did my mother say and kissed me.
And thus I say to little English boy.
When I from black and he from white cloud free,
And round the tent of God like lambs we joy:
I'll shade him from the heat till he can bear,
To lean in joy upon our fathers knee.
And then I'll stand and stroke his silver hair,
And be like him and he will then love me.
В иной стране я свет увидел Божий;
Я черный, но душа моя бела;
Английский мальчик - ангел белокожий,
Меня же мама черным родила.
И поутру она мне говорила,
Склоняясь с поцелуем надо мной
И указуя взглядом на светило,
Еще не разливающее зной:
"Взгляни на солнце - то Господь сияет!
Даруя свет и благостную тень,
Он все живое щедро оделяет
Заботой утром, лаской в ясный день.
Здесь, на земле, чтобы душа сумела
К лучам любви привыкнуть - зной суров!
Нам черные даны лицо и тело,
Но это только временный покров.
Когда нужды не будет нам в защите,
Покров спадет - услышим в небесах:
"О чада, к Моему шатру придите
И агнцами блаженствуйте в лучах!"
Так мама объясняла мне основы -
И так скажу я брату своему,
Когда он снимет белые покровы
И черные покровы я сниму.
И мальчику английскому вожатым
Я буду на дороге в небеса
И там как равный встану рядом с братом,
Его златые гладя волоса.
Merry Merry Sparrow
Under leaves so green
A happy Blossom
Sees you swift as arrow
Seek your cradle narrow
Near my Bosom.
Pretty Pretty Robin
Under leaves so green
A happy Blossom
Hears you sobbing sobbing
Pretty Pretty Robin
Near my Bosom.
Радостный Воробышек,
Под листом Цветок
Затаен:
Жду - стрелою сладкой
Ляжешь, как в кроватку,
В мой бутон!
Милая Малиновка,
Под листом Цветок
Затаен:
Слышу - ты рыдаешь
И слезу роняешь
В мой бутон!
When my mother died I was very young,
And my father sold me while yet my tongue,
Could scarcely cry weep weep weep weep.
So your chimneys I sweep & in soot I sleep.
Theres little Tom Dacre, who cried when his head
That curi'd like a lambs back, was shav'd, so I said,
Hush Tom never mind it, for when your head's bare,
You know that the soot cannot spoil your white hair.
And so he was quiet, & that very night,
As Tom was a sleeping he had such a sight,
That thousands of sweepers Dick, Joe, Ned & Jack
Were all of them lock'd up in coffins of black,
And by came an Angel who had a bright key,
And he open'd the coffins & set them all free.
Then down a green plain leaping laughing they run
And wash in a river and shine in the Sun.
Then naked & white, all their bags left behind,
They rise upon clouds, and sport in the wind.
And the Angel told Tom, if he'd be a good boy,
He'd have God for his father & never want joy.
And so Tom awoke and we rose in the dark
And got with our bags & our brushes to work.
Tho' the morning was cold, Tom was happy & warm.
So if all do their duty, they need not fear harm.
Когда я еще начинал лепетать,
Ушла навсегда моя бедная мать
Отец меня продал, - я сажу скребу
И черную вам прочищаю трубу.
Заплакал обстриженный наголо Том.
Его я утешил: "Не плачь, ведь зато,
Покуда кудрями опять не оброс,
Не сможет и сажа испачкать волос".
Затих и уснул он, приткнувшись к стене,
И ночью привиделись Тому во сне
Гробы на поляне - и их миллион,
А в них трубочисты - такие, как он.
Но Ангел явился в сиянии крыл
И лучиком света гробы отворил.
И к речке помчалась ватага детей,
Чтоб сажу в воде оттереть поскорей.
Мешки побросав и резвясь на ветру,
Затеяли в облаке белом, игру.
Сказал Тому Ангел: "Будь чистым душой!
И Бог, как отец, встанет рядом с тобой".
Со всеми во тьме пробудился наш Том,
Со всеми за щетку с тяжелым мешком -
И утром промозглым согрет трубочист:
Трудящийся честно пред Господом чист.
Father, father, where are you going
0 do not walk so fast.
Speak father, speak to your little boy
Or else I shall be lost,
The night was dark no father was there
The child was wet with dew.
The mire was deep, & the child did weep
And away the vapour flew.
"Отец, отец, куда же ты?
Зачем так торопиться?
Не слыша слова твоего,
Могу я заблудиться!"
Дитя измокло от росы,
В трясину оступилось;
Отца с ним нет - пропал и след,
Виденье растворилось...
The little boy lost in the lonely fen,
Led by the wand'ring light,
Began to cry, but God ever nigh,
Appeard like his father in white.
He kissed the child & by the hand led
And to his mother brought,
Who in sorrow pale, thro' the lonely dale
Her little boy weeping sought.
Заплакал мальчик в темноте,
Среди болот блуждая -
И тут пред ним отцом родным
Предстал Господь, сияя!
И за руку ребенка взял,
И к матери отвел,
Что ночь брела, дитя звала,
Слезами полня дол.
When the green woods laugh with the voice of joy
And the dimpling stream runs laughing by,
When the air does laugh with our merry wit,
And the green hill laughs with the noise of it.
When the meadows laugh with lively green
And the grasshopper laughs in the merry scene,
When Mary and Susan and Emily,
With their sweet round mouths sing Ha, Ha, He.
When the painted birds laugh in the shade
Where our table with cherries and nuts is spread
Come live & be merry and join with me,
To sing the sweet chorus of Ha, Ha, He.
Когда, заливаясь, смеется ручей
И полон воздух веселых речей,
Смеется роща, смеемся мы,
И эхом смеющимся вторят холмы,
Смеются луга зеленой травой,
Смеется кузнечик, укрытый листвой,
И девушки, сладкие губы раскрыв,
Выводят со смехом веселый мотив,
И птицы згенят, оглашая дол,
И в тени накрыт с угощеньем стол
А ну-ка с нами веселья испей
И хохотом, хохотом радость излей!
Sweet dreams form a shade,
O'er my lovely infants head.
Sweet dreams of pleasant streams,
By happy silent moony beams
Sweet sleep with soft down,
Weave thy brows an infant crown.
Sweet sleep Angel mild,
Hover o'er my happy child.
Sweet smiles in the night,
Hover over my delight.
Sweet smiles Mothers smiles
All the livelong night beguiles.
Sweet moans, dovelike sighs,
Chase not slumber from thy eyes,
Sweet moans, sweeter smiles,
All the dovelike moans beguiles.
Sleep sleep happy child.
All creation slept and smil'd.
Sleep sleep, happy sleep,
While o'er thee thy mother weep
Sweet babe in thy face,
Holy image I can trace.
Sweet babe once like thee,
Thy maker lay and wept for me
Wept for me for thee for all,
When he was an infant small.
Thou his image ever see.
Heavenly face that smiles on thee.
Smiles on thee on me on all,
Who became an infant small,
Infant smiles are his own smiles,
Heaven & earth to peace beguiles,
Сладкий сон, пеленой
Чадо милое укрой -
Из лунных лучей
Ты над ним свой полог свей.
Чадо, спи - златым венцом
Пух сияет над челом,
И кружит в головах
Кроткий ангел на крылах.
Ты, улыбка, приходи -
С нами ночь проведи;
И улыбкой станет мать
Чадо ночью охранять.
Пусть ни легкий вздох, ни стон
Не тревожат детский сон -
Нежною улыбкой мать
Станет вздохи отгонять.
Чадо, спи - кругом темно,
Все с улыбкой спят давно.
Спи, радость моя -
Над тобой поплачу я.
Глядя в колыбель твою,
Лик священный узнаю:
Некогда создатель твой
Так оплакал жребий мой.
Как ребенок, тих и мил -
Он пришел и всех простил,
И его небесный лик
Над вселенною возник.
Будет он всегда с тобой,
Чтоб улыбкою святой
На твоих устах сиять,
Проливая благодать.
To Mercy Pity Peace and Love,
All pray in their distress:
And to these virtues of delight
Return their thankfulness.
For Mercy Pity Peace and Love,
Is God our father dear:
And Mercy Pity Peace and Love,
Is Man his child and care.
For Mercy has a human heart
Pity, a human face:
And Love, the human form divine,
Ahd Peace, the human dress.
Then every man of every clime,
That prays in his distress,
Prays to the human form divine
Love Mercy Pity Peace.
And all must love the human form,
In heathen, turk or jew.
Where Mercy, Love & Pity dwell,
There God is dwelling too.
Добро, Терпимость, Мир, Любовь
В несчастье мы зовем
И сим достоинствам святым
Возносим наш псалом.
Добро, Терпимость, Мир, Любовь -
Все это Бог Благой;
Добро, Терпимость, Мир, Любовь -
Все это мы с тобой!
Ведь наше сердце у Добра,
Терпимость льет наш свет.
Святой наш образ у Любви -
И Мир, как мы, одет.
Мы - люди, жители земли,
В несчастье все зовем
Добро, Терпимость, Мир, Любовь
Во образе людском!
О если б образ наш святой
Любой в любом берег!
Где Мир, Терпимость и Любовь -
Там, собственно, и Бог!
Twas on a Holy Thursday their innocent faces clean
The children walking two & two in red & blue & green
Grey headed beadles walkd before with wands as white
as snow
Till into the high dome of Pauls they like Thames waters
flow
O what a multitude they seemd these flowers of
London town
Seated in companies they sit with radiance all their own
The hum of multitudes was there but multitudes of lambs
Thousands of little boys & girls raising their innocent
hands
Now like a mighty wind they raise to heaven the voice
of song
Or like harmonious thunderings the seats of heaven
among
Beneath them sit the aged men wise guardians
of the poor
Then cherish pity; lest you drive an angel from
your door
И вот настал Святой Четверг - колонною несметной
Шагают дети парами в одежде разноцветной.
К Святому Павлу их ведут наставники седые
Как будто Темза потекла под купола святые.
О сколько, Лондон, ты таишь цветов дикорастущих,
В невинных личиках своих сияние несущих!
И гул под сводами стоит - то агнцы Бога просят
И тысячи невинных рук они горе возносят.
Единым духом, словно вихрь, взмывает песнопенье
И словно дружный гром, грядет в Небесные Владенья!
А вы, заступники сирот, добро свое творите
Стучащегося ангела с порога не гоните.