Владимир Александрович Луговской (6)

МЕДВЕДЬ

Девочке медведя подарили.
Он уселся, плюшевый, большой,
Чуть покрытый магазинной пылью,
Важный зверь
 с полночною душой.

Девочка с медведем говорила,
Отвела для гостя новый стул,
В десять
 спать с собою уложила,
А в одиннадцать
 весь дом заснул.

Но в двенадцать,
 видя свет фонарный,
Зверь пошел по лезвию луча,
Очень тихий, очень благодарный,
Ножками тупыми топоча.

Сосны зверю поклонились сами,
Все ущелье начало гудеть,
Поводя стеклянными глазами,
В горы шел коричневый медведь.

И тогда ему промолвил слово
Облетевший многодумный бук:
— Доброй полночи, медведь! Здорово!
Ты куда идешь-шагаешь, друг?

— Я шагаю ночью на веселье,
Что идет у медведей в горах,
Новый год справляет новоселье.
Чатырдаг в снегу и облаках.

— Не ходи,
 тебя руками сшили
Из людских одежд людской иглой,
Медведей охотники убили,
Возвращайся, маленький, домой.

Кто твою хозяйку приголубит?
Мать встречает где-то Новый год,
Домработница танцует в клубе,
А отца — собака не найдет.

Ты лежи, медведь, лежи в постели,
Лапами не двигай до зари
И, щеки касаясь еле-еле,
Сказки медвежачьи говори.

Путь далек, а снег глубок и вязок,
Сны прижались к ставням и дверям,
Потому что без полночных сказок
Нет житья ни людям, ни зверям.

Владимир Луговской. Стихотворения. 
Россия - Родина моя. Библиотечка русской 
советской поэзии в пятидесяти книжках. 
Москва: Художественная литература, 1967. 


КОНЕК-ГОРБУНОК

Ночь пройдет, и станет ясно вдруг:
Не нуждаюсь я в чужой заботе.
Полечу куда-нибудь на юг
В старом, неуклюжем самолете.

Проплывут московские леса,
Проплывут подольские заводы.
Осень, осень! Рыжая краса.
Желтые леса. Стальные воды.

Спутники случайные мои
Будут спать или читать газеты.
Милый холод ветровой струи,
Золотые облака рассвета...

Дымка легкая, сухая мгла,
Тоненьких тропинок паутина.
Без конца, без края залегла
Русская покатая равнина.

Сколько хожено пешком по ней,
Сколько езжено в ночных теплушках,
Через сколько невозвратных дней
Пролетали в тяжком топоте коней
Трехдюймовые родные пушки!

Сколько крови, сколько стылых слез
Ты взяла себе, моя отрада,
Вся в туманном зареве берез,
В красно-бурой шкуре листопада!

Сколько труб, ангаров, корпусов
Поднялось из недр твоих могучих,
Гордо ты стоишь в кольце лесов,
В десять темно-синих поясов
Над тобой текут крутые тучи.

Ты кормила, не скупясь, меня,
Материнским молоком поила,
Песенного подарила мне коня —
Горбунка-коня мне подарила.

Ну и что же, я живу с таким конем.
Много лет ведется дружба между нами.
Искрами он пышет и огнем,
Сказочными хлопает ушами.

Горбунок-конек, ты ростом мал,
Северная русская порода.
Ты меня, родной, не выдавал,
Никому и я тебя не продал.

Владимир Луговской. Стихотворения. 
Россия - Родина моя. Библиотечка русской 
советской поэзии в пятидесяти книжках. 
Москва: Художественная литература, 1967. 


ОСТРОЛИСТНИК

Волны стелют по ветру свистящие косы,
Прилетают и падают зимние тучи.
Ты один зеленеешь
 на буром откосе,
Непокорный, тугой
 остролистник колючий.

Завтра время весеннего солнцеворота.
По заливу бежит непогода босая.
Время, древний старик,
 открывает ворота
И ожившее солнце,
 как мячик, бросает.

Сердцу выпала трудная, злая работа.
Не разбилось оно
 и не может разбиться:
Завтра древний старик
 открывает ворота,
И ему на рассвете ответит синица.

Скоро легкой травою покроются склоны
И декабрьские бури,
 как волки, прилягут.
Ты несешь на стеблях,
 остролистник зеленый,
Сотни маленьких солнц —
 пламенеющих ягод.

Я зимой полюбил это крепкое племя,
Что сдружилось с ветрами на пасмурных
 кручах.
Ты весну открываешь
 в суровое время,
Жизнестойкий, тугой,
 остролистник колючий.

Владимир Луговской. Стихотворения. 
Россия - Родина моя. Библиотечка русской 
советской поэзии в пятидесяти книжках. 
Москва: Художественная литература, 1967. 


НОЧНОЙ ПАТРУЛЬ

Временем уменьшенный
 молодости кров —
Города Смоленщины,
 буркалы домов.
Пронзительная,
 звонкая
 январская луна,
Ампирными колонками
 подперта тишина.
Выстрел отдаленный.
 Кино без стекол «Арс».
На площади
 беленый
 глиняный Карл Маркс.
Слепил его художник,
 потом в тифу пропал.
Звезда из красной жести.
 Дощатый пьедестал.
Звезда из красной жести,
 лак или крови ржа.
В средине серп и молот,
 лучи
 острей ножа.
И Днепр завороженный,
 весь ледяной
 до дна.
И ведьмами озябшими
 зажженная луна.
Идет патруль по городу.
 Округа вся
 мертва.
Шагами тишь распорота —
 раз-два, раз-два, раз-два.
И я иду, и я иду —
 ремень вошел в плечо.
Несу звезду,
 мою звезду,
 что светит горячо.
Всем людям я
 звезду несу,
 пяти материкам.
Недвижен Днепр,
 синеет Днепр —
 славянская река.
И невысоко
 над Днепром,
 где стонут провода,
Другая
 блещет хрусталем
 холодная звезда.
Живу, люблю,
 умру в ночи —
 все так же будет стлать
Она бесстрастные лучи
 на снежную кровать.
Свеча в окне Губкома,
 из труб не вьется дым.
Дорогой незнакомой
 идти нам,
 молодым.
Идти Россией
 и Кремлем
 в неслыханный простор.
Идти полночным патрулем —
 подсумок, штык, затвор.
Пойдешь направо —
 там Колчак,
 от крови снег рябит.
Пойдешь налево —
 там Берлин,
 там Либкнехт Карл убит.
Убит,
 лежит он на снегу,
 кровь залила усы.
На мертвой согнутой руке
 спешат, стучат часы.
Дрожат Истории весы.
 История — стара.
Стучат часы, спешат часы.
 Пора, пора, пора!
Звезда из красной жести,
 дощатый пьедестал.
Я пять лучей Коммуны
 рукой своей достал.
Рукой достал,
 потрогал,
 на шапку приколол.
Глядит товарищ Ленин,
 облокотись на стол.
Горит звезда багровая,
 судьбу земли тая,—
Жестокая и строгая,
 как молодость моя.
Идет патруль по городу —
 шаги, шаги, шаги.
На все четыре стороны —
 враги, враги, враги.
А ветер жжет колени.
 Звезда горит огнем...
Мы здесь,
 товарищ Ленин.
 Мы землю повернем!

Владимир Луговской. Стихотворения. 
Россия - Родина моя. Библиотечка русской 
советской поэзии в пятидесяти книжках. 
Москва: Художественная литература, 1967. 


КОСТРЫ

Пощади мое сердце
И волю мою укрепи,
Потому что
Мне снятся костры
В запорожской весенней степи.
Слышу — кони храпят,
Слышу — запах
Горячих коней.
Слышу давние песни
Вовек не утраченных
Дней.
Вижу мак-кровянец,
С Перекопа принесший
Весну,
И луну над конями —
Татарскую в небе
Луну.
И одну на рассвете,
Одну,
Как весенняя синь,
Чьи припухшие губы
Горчей,
Чем седая полынь...
Укрепи мою волю
И сердце мое
Не тревожь,
Потому что мне снится
Вечерней зари
Окровавленный нож,
Дрожь степного простора,
Махновских тачанок
Следы
И под конским копытом
Холодная пленка
Воды.
Эти кони истлели,
И сны эти очень стары.
Почему же
Мне снова приснились
В степях запорожских
Костры,
Ледяная звезда
И оплывшие стены
Траншей,
Запах соли и йода,
Летящий
С ночных Сивашей?
Будто кони храпят,
Будто легкие тени
Встают,
Будто гимн коммунизма
Охрипшие глотки поют.
И плывет у костра,
Бурым бархатом
Грозно горя,
Знамя мертвых солдат,
Утвердивших
Закон Октября.
Это Фрунзе вручает его
Позабытым полкам,
И ветра Черноморья
Текут
По солдатским щекам.
И от крови погибших,
Как рана, запекся
Закат.
Маки пламенем алым
До самого моря
Горят.
Унеси мое сердце
В тревожную эту страну,
Где на синем просторе
Тебя целовал я одну.
Словно тучка пролетная,
Словно степной
Ветерок —
Мира нового молодость —
Мака
Кровавый цветок.
От степей зацветающих
Влажная тянет
Теплынь,
И горчит на губах
Поцелуев
Сухая полынь.
И навстречу кострам,
Поднимаясь
Над будущим днем,
Полыхает восход
Боевым
Темно-алым огнем.
Может быть,
Это старость,
Весна,
Запорожских степей забытье?
Нет!
Это — сны революции.
Это — бессмертье мое.

Владимир Луговской. Стихотворения. 
Россия - Родина моя. Библиотечка русской 
советской поэзии в пятидесяти книжках. 
Москва: Художественная литература, 1967. 


ЗВЕЗДА

Звезда, звезда, холодная звезда,
К сосновым иглам ты все ниже никнешь.
Ты на заре исчезнешь без следа
И на заре из пустоты возникнешь.

Твой дальний мир — крылатый вихрь огня,
Где ядра атомов сплавляются от жара.
Что ж ты глядишь так льдисто на меня —
Песчинку на коре земного шара?

Быть может, ты погибла в этот миг
Иль, может быть, тебя давно уж нету,
И дряхлый свет твой, как слепой старик,
На ощупь нашу узнает планету.

Иль в дивной мощи длится жизнь твоя?
Я — тень песчинки пред твоей судьбою,
Но тем, что вижу я, но тем, что знаю я,
Но тем, что мыслю я,— я властен над тобою!

Владимир Луговской. Стихотворения и поэмы. 
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд. 
Москва: Советский писатель, 1966.


УШКУЙНИКИ

 А.Ф.Луговcкому

Та ночь началась нетерпеньем тягучим,
Тяжелым хрипением снега,
И месяц летал на клубящихся тучах,
И льды колотила Онега.
И, словно напившись прадедовской браги,
Напяливши ночь на плечи,
Сходились лесов вековые ватаги
На злое весеннее вече.
Я в полночь рванул дощаную дверцу,—
Ударило духом хвои.
Распалось мое ошалевшее сердце,
И стало нас снова — двое.
И ты, мой товарищ, ватажник каленый,
И я, чернобровый гуслярник;
А нас приволок сюда парус смоленый,
А мы — новгородские парни,
И нам колобродить по топям, порогам,
По дебрям, болотам и тинам;
И нам пропирать бердышами дорогу,
Да путь новгородским пятинам,
Да строить по берегу села и веси,
Да ладить, рубить городища,
Да гаркать на стругах залетные песни
И верст пересчитывать тыщи;
Да ставить кресты-голубцы на могилах,
Да рваться по крови и горю,
Да вынесть вконец свою сильную силу
В холодное Белое море.

Владимир Луговской. Стихотворения и поэмы. 
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд. 
Москва: Советский писатель, 1966.