- 881 Просмотр
- Обсудить
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Проект чего-то вроде папства
в Константинополе или в Иерусалиме
Предвзятое желание во что бы то ни стало, а поместить центр Вселенской Церкви на Востоке уже само указывает на национальное самомнение и расовую ненависть, способные скорее вызвать разделение, чем христианское единство. Не лучше ли было бы, ничего не предрешая, поискать вселенского центра там, где он есть? А если его нет нигде, то желание изобрести его было бы ребячеством!
Раз необходимость такого центра для нормального существования Церкви признана, следует признать также и то, что Божественный Глава и Основатель Церкви предвидел эту необходимость и не оставил на произвол людей и случайность событий необходимое условие своего дела. Если, уступая очевидности, признают, что Церковь не может быть свободной и деятельной без некоторого международного центра ее единства, то нельзя не признать также, что христианский Восток, лишенный уже тысячу лет этого существенного органа, не может один составлять всей Вселенской Церкви. Последняя должна была за такой длинный период времени проявить где-либо в ином месте свое единство. Что мысль найти на Востоке центральное управление для Вселенской Церкви или поставить восточного антипапу - что эта межеумочная мысль не представляет ничего серьезного и практического, это достаточно видно из неспособности ее приверженцев прийти к соглашению, даже в смысле теоретического проекта или piumdesiderium, по следующему вопросу: кому из церковных иерархов Востока могла бы быть вручена эта загадочная миссия? Одни выставляют кандидатом константинопольского "вселенского патриарха"; другие же предпочитают иерусалимский престол, "мать всех Церквей". Если мы намерены здесь в немногих словах произнести суд над этими грустными утопиями, то, конечно, не в виду какого-либо присущего им значения, ибо таковое сводится к нулю, а исключительно из уважения к некоторым почтенным писателям, которые с отчаяния пытались противопоставить эти фикции истинной идее соединения Церквей.
Если центр единства не существует по божественному праву, то современной Церкви (которую продолжают считать вполне законченным телом) приходится, после восемнадцати веков жизни, самой создавать себе условия своего существования. Это похоже на то, как если бы на вполне сложившееся, но лишенное мозга человеческое тело, была возложена задача создать себе этот центральный орган. Но так как нелепость подобной теории вообще не кидается в глаза нашим противникам, то нам придется разобраться в подробностях их проектов.
Присваивая одному из своих пастырей первенство юрисдикции, Церковь может руководиться в своем выборе или фактами религиозной истории, освященными церковной традицией, или соображениями чисто политического характера. Чтобы придать своим национальным притязаниям видимость религиозной санкции, византийские греки утверждали, что их Церковь была основана святым апостолом Андреем, которого они называли Первозванным. Легендарная связь Константинополя с этим апостолом не могла бы, даже если бы она была достовернее[1] дать этому императорскому городу никакого церковного преимущества, так как ни священное Писание, ни предания Церкви не приписывают святому Андрею никакого первенства в соборе апостолов. Этот апостол не мог поэтому передать своей Церкви преимущества, которого он сам не имел. И в 451 году, на вселенском соборе в Халкидоне, греческие епископы, желая присвоить константинопольскому престолу первенство на Востоке и второе место во Вселенской Церкви после епископа "Древнего Рима", не решились сослаться на святого Андрея, но оперлись в защиту своих планов единственно на политическое значение императорского города (<...>). Этот аргумент в сущности единственный, имеющийся в пользу византийских притязаний, не может служить им оправданием ни в прошлом, ни в будущем[2]. Если бы церковное первенство зависело от (<...>), то Древний Рим, не имевший уже этого преимущества, должен был бы утратить и первое место в Церкви, которое, однако, никто не решился у него оспаривать. Мало того, греческие епископы именно к папе и обратились со смиренной просьбой, чтобы он соблаговолил утвердить относительное и частичное первенство византийского патриархата. Что касается занимающего нас вопроса, то, если первенство должно принадлежать тому из патриархов, престол которого находится в резиденции православного императора, как же быть теперь, когда в Константинополе нет православного императора, а в Петербурге патриарха? Но допустим, что это затруднение устранено и Константинополь стал снова столицей православного мира, резиденцией восточного императора, русского, грека или греко-русского, - для Церкви это было бы лишь возвращением к цезаропапизму Византии. И действительно, мы знаем, что мнимое первенство императорского патриарха было гробом церковной свободы и церковного авторитета на Востоке. Те, кто во избежание петербургского цезаропапизма хотели бы перенести его в Константинополь, очевидно, собираются броситься в реку, чтобы спастись от дождя.
Иерусалим, священный центр национальной теократии Ветхого Завета, не имеет никаких прав на главенство во Вселенской Церкви Христа. Предание называет святого Иакова первым епископом Иерусалима. Но святой Иаков, так же, как и святой Андрей, не обладал никаким первенством в апостольской Церкви и не мог сообщить своему престолу никакого исключительного права. Впрочем, долгое время он не имел преемников. Когда подступили легионы Веспасиана, христиане покинули обреченный на гибель город, утративший в следующем веке даже свое имя. Возрождение его при Константине застало престол святого Иакова в иерархическом подчинении митрополиту - архиепископу Кесарии в Палестине (так же как епископ Византии до 381 года был подчинен митрополиту Гераклеи во Фракии). Даже впоследствии Иерусалим был долгое время лишь чисто почетным патриархатом и, получив, наконец, самостоятельную юрисдикцию, занял лишь последнее место в порядке патриарших престолов.
В наши дни "мать всех Церквей" сведена к незначительной партии, состоящей на службе у фанариотского филетизма и преследующей исключительно национальную политику. Чтобы сделать из Иерусалима иерархический центр Вселенской Церкви, необходимо было бы вытеснить панэллинистическое братство и создать ex nihilo новый порядок вещей. Но если бы подобное создание даже и было вообще возможно, то очевидно, что оно могло бы быть осуществлено лишь Россией и ценой окончательного разрыва с греками. Но к чему свелась бы тогда та Вселенская Церковь, для которой Россия должна сковать заново центральную и независимую власть? Не стало бы даже более греко-российской Церкви; и новый иерусалимский патриарх оказался бы в сущности патриархом всероссийским. Не болгары же или сербы, в самом деле, станут поддерживать церковную независимость, и мы снова окажемся лицом к лицу с национальной Церковью, иерархический вождь которой может быть только подданным и слугою Государства.
Явная невозможность найти или создать на Востоке центр единства для Вселенской Церкви обязывает нас искать его в другом месте. Прежде всего мы должны осознать себя тем, что мы есть на самом деле, а именно - органической частью великого христианского тела, и признать нашу тесную солидарность с братьями на Западе, обладающими центральным органом, недостающим нам. Этот моральный акт, акт справедливости и любви, был бы уже сам по себе огромным шагом вперед для нас и необходимым условием всякого дальнейшего прогресса.
[1] Честь освящения мученической смертью святого Андрея принадлежит городу Патрасу, где первое время и почивали его мощи.
[2] Мы еще вернемся к этому первому крупному проявлению византийского цезаропапизма, ничего не имеющему общего во всяком случае с непогрешимым авторитетом догматических определений этого собора.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.