Владимир Соловьев. РОССИЯ И ВСЕЛЕНСКАЯ ЦЕРКОВЬ. (6)

1052 Просмотра

Некий великий архитектор, отправляясь в дальнее путешествие, призвал своих учеников и сказал им:

"Вы знаете, что я прибыл сюда, чтобы вновь воздвигнуть главное святилище этой страны, разрушенное землетрясением. Дело начато: я начертал общий план, место очищено от обломков и мусора, и фундамент заложен. Вы замените меня в мое отсутствие. Я, конечно, вернусь, но не сумею вам сказать - когда. Итак, работайте, как будто все дело должно быть сделано вами без моего участия. Вы будете иметь теперь случай приложить к делу те наставления, которые я вам преподал. Я питаю к вам доверие и не стану навязывать вам какие либо подробности дела. Соблюдайте только правила нашего искусства. Впрочем, я оставляю вам незыблемые основы Храма, заложенные мною, и общий план, мною начертанный: этого будет вам достаточно, если вы останетесь верны своему долгу. А я сам не покину вас: в духе и в мысли я всегда буду среди вас". Он привел их на место, где была заложена новая церковь, показал им фундамент и передал им план. После его отъезда ученики дружно принялись за работу, и примерно треть здания скоро была возведена. Но так как дело было большое и чрезвычайно сложное, то первые сотоварищи справиться с ним одни не могли и пришлось допустить к работе новых. Между главными руководителями работ не замедлили возникнуть серьезные пререкания. Нашлись такие, которые утверждали, что из двух вещей, завещанных отсутствующим учителем - фундамента здания и общего плана - важен и обязателен только последний, тогда как ничто не мешает бросить уже заложенный фундамент и строить на другом месте. Энергично опровергаемые остальными своими товарищами, они в жару спора доходили до того, что утверждали (вопреки их собственному неоднократно ими высказанному взгляду), что учитель никогда и не указывал места и не закладывал фундамента Храма; что это было не что иное, как выдумка их противников. Что касается этих последних, то между ними нашлись такие, которые, в упорной защите важности фундамента, ударились в другую крайность и стали утверждать, что единственная действительно серьезная сторона дела есть основание здания, заложенное учителем, и что их задача состоит единственно в том, чтобы чинить и укреплять уже существующую часть здания, оставив всякую мысль об окончательной его достройке, ибо - говорили они - завершение дела предоставлено исключительно самому учителю, когда он вернется. Крайности сходятся, и обе противных партии вскоре сошлись на том, что здания достраивать не следует. Только партия, настаивавшая на сохранении в полном порядке фундамента и недостроенных сводов, производила в этих целях ряд второстепенных работ и проявляла неутомимую энергию, между тем, как партия, считавшая возможным обойтись без единственной, уже данной ей, основы Храма, после тщетных усилий возвести здание на другом месте заявила, что вообще ничего делать не надо: главное в искусстве, по их мнению, это теория, созерцание образцов и размышление над правилами, а не выполнение какого-либо определенного плана; и если учитель оставил им свой план Храма, то это нимало не имело целью побудить их работать сообща над его действительным сооружением, но исключительно то, чтобы каждый из них, изучая этот совершенный план, мог сам стать впоследствии законченным архитектором. И вот наиболее ревностные из них посвятили свою жизнь размышлениям над проектом идеального Храма и ежедневному заучиванию и повторению на память объяснений проекта, составленных некоторыми из старейших их товарищей со слов учителя. Но большинство довольствовалось тем, что думало о Храме раз в неделю, а остальное время каждый занимался своим личным делом.

Между этими работниками-отщепенцами нашлись, однако, и такие, которые, изучив план учителя и подлинные его толкования, заметили в них точные указания, из которых следовало, что основы Храма действительно заложены и никогда уже не могут быть подвергнуты изменению; между прочим они напали на следующие слова великого архитектора: "Вот незыблемый фундамент, который я сам заложил; на нем должен быть воздвигнут Храм мой, и тогда он устоит при землетрясениях и всяком разрушительном действии". Пораженные этими словами, добрые рабочие решили отказаться от своего отщепенства и немедленно присоединиться к хранителям фундамента, дабы принять участие в их охранительной работе. Между ними нашелся, однако, один рабочий, который сказал: "Признаем нашу неправоту, воздадим всякую справедливость и почет нашим старым товарищам, соединимся с ними у великого начатого здания, которое столь малодушно мы покинули и в деле охраны и сбережения в добром порядке которого так велики заслуги их. Но прежде всего нам надо остаться верными мысли учителя. А учитель заложил этот фундамент не для того, чтобы его оставляли в неприкосновенности, но чтобы на нем был воздвигнут Храм его. Итак, мы должны все соединиться, чтобы воздвигнуть на данном нам фундаменте здание в его целом. Хватит или не хватит нам времени, чтобы закончить его до возвращения учителя? - это вопрос другой, и на него сам учитель не пожелал дать ответа. Но он определенно повелел нам работать и двигать вперед его дело; он даже прибавил, что мы сделаем больше, чем он". Увещания этого рабочего показались странными большинству его товарищей. Одни называли его утопистом, другие обвиняли его в гордости и самонадеянности. Но голос совести ясно говорил ему, что отсутствующий учитель был с ним в духе и истине.

N. В. Как член истинной и досточтимой православной восточной или греко-российской Церкви, говорящей не устами антиканонического синода и не чрез посредство чиновников светской власти, но голосом великих Отцов и Учителей своих, я признаю верховным судьей в деле религии того, кого признали таковым святой Ириной, святой Дионисий Великий, святой Афанасий Великий, святой Иоанн Златоуст, святой Кирилл, святой Флавиан, блаженный Феодорит, святой Максим Исповедник, святой Феодор Студит, святой Игнатий и т. д., - а именно апостола Петра, живущего в своих преемниках и не напрасно слышавшего слова Господа "ты Петр, и на этом камне Я создам Церковь мою. - Утверди братьев твоих. - Паси овец моих, паси агнцев моих".

Бессмертный дух блаженного апостола, невидимый служитель Господа в правлении видимой Церковью Его, ты знаешь, что ей нужно земное тело для своего проявления. Ты уже дважды дал ей общественное тело: сначала в греко-римском мире и затем в мире романо-германском, - ты покорил ей империю Константина и империю Карла Великого. После этих двух предварительных воплощений она ждет третьего и последнего воплощения своего. Целый мир, полный сил и желаний, но без ясного сознания судеб своих, стучится в двери мировой истории. Какое слово скажете вы, народы слова? Громада ваша еще не знает этого, но могучие голоса, раздавшиеся в вашей среде, уже поведали это. Два века тому назад хорватский священник пророчески возвестил, а в наши дни епископ той же нации неоднократно с дивным красноречием заявлял об этом. Сказанное представителями западных славян, великим Крижаничем и великим Штроссмайером, нуждалось лишь в простом аминь со стороны восточных славян. Это аминь я пришел сказать от имени ста миллионов русских христиан, с твердой и полной уверенностью, что они не отрекутся от меня.

Ваше слово, о народы слова, это - свободная и вселенская теократия, истинная солидарность всех наций и всех классов, христианство, осуществленное в общественной жизни, политика, ставшая христианской; это свобода для всех угнетенных, покровительство для всех слабых; это социальная справедливость и добрый христианский мир. Открой же им, ключарь Христов, и пусть врата истории будут для них и для всего мира вратами Царства Божия.

[1] Напомню, что в 1861 году Россия совершила дело правды, освободив крестьян от крепостной зависимости.

[2] Смотри между недавно появившимися сочинениями, весьма замечательную работу Ж. де Паскаля - "Revolution ou evolution. Centenaire de 1789" Paris, Saudax, editeur.

[3] Святой Григорий Богослов.

[4] Этот грустный эпизод несколько затушеван в деяниях собора, но выступает с полной ясностью в рассказе церковного историка Евагрия.

[5] Патриарх Константинопольский Иоанн писал папе: prima salus est quia in sede apostolica inviolabilis semper catholica custoditur religio (Labbe, Conзu. VIII, 451-2).

[6] Память об этом деянии увековечена праздником, носящим название "торжества православия", на котором повторяется анафема 842 года.

[7] Здесь в подлиннике непереводимая игра слов "l'alliance du Bas-Empire avec la Basse-Eglise. (Прим переводчика.)

[8] Я здесь говорю об общем результате, что касается частичного прогресса, то он неоспорим. Достаточно указать на смягчение уголовных законов и отмену пытки. Преимущество значительное, но можно ли считать дело законченным? Если бы в один прекрасный день вспыхнула социальная война со всей яростью долго сдерживаемой ненависти, нам пришлось бы повидать необычайные вещи. Зловещие факты, действия, достойные Мезенция, уже имели место в борьбе Парижа с Версалем в 1871 году.

[9] Мне пришлось местами, для подтверждения моих мыслей, пользоваться буквальным переводом некоторых мест из Библии. Я счел своим долгом присоединить к ним еврейский текст, не для того, чтобы похвастаться знанием, совершенно элементарным, но чтобы оправдать мой перевод, который мог бы показаться странным и произвольным. Так как нет безусловно обязательного правила для латинской транскрипции еврейских слов, то я постарался приспособить мою к французскому произношению, избегая в то же время типографских усложнений. (В. С.)

В настоящем русском переводе эти тексты приведены согласно русской транскрипции. (Прим. переводчика)

[10] Мы обращаем-внимание читателей на брошюру «Русская Идея», изданную Вл. Соловьевым в 1888 г. в Париже по тем же основаниям. (Прим. французского издателя.)

Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.