- 1157 Просмотров
- Обсудить
Владимир Соловьев
РОССИЯ И ВСЕЛЕНСКАЯ ЦЕРКОВЬ
КНИГА ПЕРВАЯ
Положение религии в России и на христианском Востоке
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Русское сказание о святом Николае и святом Кассиане
и его приложение к двум церквам, состоящим в разделении
Святой Николай и святой Кассиан[i], рассказывает нам русская народная легенда, посланные из рая навестить землю, увидели однажды на дороге бедного крестьянина, телега которого, нагруженная сеном, глубоко завязла в грязи и который делал бесплодные усилия, чтобы заставить свою лошадь сдвинуть воз с места.
− Пойдем, подсобим доброму человеку, − сказал святой Николай.
− Сохрани меня Бог, − ответил святой Кассиан: − я боюсь запачкать свою хламиду.
− Ну, тогда подожди меня или лучше иди себе без меня своей дорогой, − сказал святой Николай, − и бесстрашно забравшись в грязь, он бодро помог мужику вытащить телегу из колеи.
Когда, покончив с этой работой, святой Николай догнал своего товарища, он был весь в грязи, а запачканная и разорванная хламида его напоминала рубище бедняка. Велико было изумление святого Петра, когда он увидел его в этом виде у врат рая.
− Э! Кто тебя так отделал? − спросил он его.
Святой Николай рассказал, как было дело.
− А ты, − спросил святой Петр святого Кассиана, − разве не был с ним при этой встрече?
− Как же, но я не имею привычки вмешиваться в то, что меня не касается и прежде всего я подумал о том, чтобы не загрязнить девственную белизну моей хламиды.
− Ну так вот, − сказал святой Петр, − тебя, святой Николай, за то, что ты не побоялся испачкаться, выручая ближнего из беды, отныне будут праздновать два раза в году, и ты будешь в глазах всех крестьян святой Руси самым большим святым после меня. А ты, святой Кассиан, довольствуйся непорочной белизной твоей хламиды, а праздновать тебя будут лишь в високосные года − раз в четыре года.
Конечно, можно простить святому Кассиану его отвращение к ручному труду и грязи больших дорог. Но он был бы решительно не прав, если бы вздумал осудить своего товарища за то, что тот иначе представляет себе обязанности святых по отношению к человечеству. Нам дорого чистое и пышное одеяние святого Кассиана, но, раз наша телега все еще стоит увязшей в грязи, нам более всего нужен святой Николай, этот бесстрашный святой, всегда готовый на подвиг, чтобы подать нам руку помощи.
Западная Церковь, верная своему апостольскому призванию, не побоялась погрузиться в грязь исторической жизни. В течение долгих веков она была единственным началом нравственного порядка и умственной культуры среди варварских народов Европы и принуждена была поэтому принять на себя и Весь труд материального управления наряду с духовным воспитанием этих, независимых по своему духу и суровых по своим инстинктам, народов. Посвятив себя этой тяжелой работе, Папство, как святой Николай сказания, думало меньше о своей видимой чистоте, чем о действительных нуждах человечества. Восточная Церковь, с своей стороны, в своем пустынническом аскетизме и своем созерцательном мистицизме, в своем удалении от политики и всех общественных задач, затрагивавших человечество в его целом, желала прежде всего, как святой Кассиан, достигнуть рая без единого пятна на своей хламиде. Там хотели приложить все божеские и человеческие силы к вселенской цели, здесь вся забота была лишь в том, чтобы сохранить свою чистоту. Вот коренное различие и наиболее глубокая причина разделения между обеими Церквами
Дело в различном идеале самой религиозной жизни Религиозный идеал христианского Востока в его отдельности не ложен, но он не полон.
Для восточного христианства религия вот уже тысячу лет как отождествилась с личным благочестием[1] и молитва признана за единственное религиозное дело. Западная Церковь, не отрицая важности индивидуального благочестия, как истинного зачаткавсякой религии, хочет, чтобы этот зачаток развился и принес плоды в общественной деятельности, направленной во славу Божию на всеобщее блага человечества. Восточный человек молится, западный молится и работает. Кто из двух прав?
Иисус Христос основал свою видимую Церковь не Для того только, чтобы она созерцала небо, но и для того, чтобы она работала и вступила в бой с вратами адовыми Он послал своих апостолов не в пустыню и уединение, но в мир, чтобы завоевать его и покорить его царству, которое не от мира сего, и Он заповедал им не только голубиную чистоту, но и змеиную мудрость. Если бы все дело было лишь в том, чтобы сохранить чистоту христианской души, к чему была бы тогда вся эта общественная организация Церкви, к чему все эти верховные и безусловные права, которыми Христос снабдил ее, дав ей безапелляционную власть вязать и решить на земле и нанебесах.
Монахи Святой горы Афона − эти истинные представители восточной Церкви в ее особенности − вот уже долгие века тратят все свои силы на молитву и созерцание несотворенного света Фаворского[2]. Они правы, ибо молитва и созерцание несотворенных вещей необходимы для христианской жизни. Но можно ли допустить, чтобы это душевное занятие составляло все в христианской жизни? А это по необходимости придется сделать, если хочешь поставить православный Восток, с его своеобразным характером и его специальным религиозным направлением, на место Вселенской Церкви. У нас есть на Востоке молящаяся Церковь, но где у нас Церковь действующая, которая бы выступала в качестве духовной силы, безусловно независимой от земных властей? Где на Востоке Церковь живого Бога, Церковь, в каждую эпоху дающая законы человечеству, определяющая и развивающая формулы вечной истины, дабы противопоставить их непрестанно меняющему свой облик заблуждению? Где Церковь, работающая над преобразованием социальной жизни наций согласно христианскому идеалу и ведущая их к конечной цели творения − свободному и совершенному единению с Творцом?
Сторонники исключительного аскетизма должны были бы помнить, что Совершенный Человек провел в пустыне только сорок дней; созерцатели Фаворского света не должны были бы забывать, что этот свет явился лишь однажды в земной жизни Христа, который показал на своем примере, что истинная молитва и истинное созерцание суть только опоры деятельной жизни. Если эта великая Церковь, которая только и делала, что молилась в течение веков, не тщетно молилась, то она должна проявить себя, как живая Церковь, действующая, борющаяся и торжествующая. Но необходимо, чтобы мы сами твердо захотели этого. Нам нужно прежде всего сознать недостаточность нашего традиционного религиозного идеала и приложить искренние усилия к осуществлению более полной концепции христианства. Для этого нет надобности что либо выдумывать или что-либо создавать. Достаточно вернуть нашей религии ее кафолический или вселенский характер, признав себя солидарными с деятельной частью христианского мира, этим централизованным и организованным для вселенского дела Западом, обладающим всем, чего нам не достает. От нас не требуют, чтобы мы изменили нашу восточную природу или отреклись от своеобразного характера нашего религиозного духа. Необходимо только признать без оговорок следующую весьма простую истину: а именно, что мы, Восток, представляем лишь часть Вселенской Церкви и часть, не имеющую своего центра в себе самой, и что нам надо, следовательно, связать наши частные и периферические силы с великим вселенским центром, который Провидение поместило на Западе. Дело идет не о том, чтобы подавить нашу религиозную и моральную индивидуальность, но о том, чтобы восполнить ее и ввести ее в круг вселенской и поступательной жизни. Весь наш долг лишь в том, чтобы осознать себя тем, что мы есть на самом деле, а именно − органической частью великого христианского тела, и признать нашу духовную солидарность с братьями на Западе. Этот моральный акт, акт справедливости и любви, был бы уже сам по себе огромным шагом вперед для нас и необходимым условием всякого дальнейшего прогресса.
Святому Кассиану нет надобности становиться другим человеком и не радеть о чистоте своего незапятнанного одеяния. Ему надо только признать, что собрат его обладает некоторыми важными качествами, отсутствующими в нем самом, и вместо того, чтобы дуться на этого неутомимого работника, ему следует искренне признать его за товарища и руководителя на том земном пути, который им обоим еще остается пройти.
[1] В старом русском языке обычно употреблялся термин благочестие для обозначения православия и термин благочестивая вера вместо православной веры
[2] Путем некоторых физиологических и психологических приемов, получивших у нас в своем целом имя Шумного делания, афонские отшельники достигают экстатического состояния, в котором они испытывают особые ощущения и, по словам их, видят божественный свет, явившийся при Преображении Господа нашего. Любопытнее всего, что этот феномен рассматривается как непреходящая и вечная реальность. Ожесточенные споры возникли в греческой Церкви в XIV веке, имевшие своим предметом выяснение действительной природы Фаворского света и его отношения к сущности Божества.
[i] Николай Мирликийский, свт., архиепископ Мир Ликийских (ок.345-351 гг.). Иоанн (Joannes) Кассиан Римлянин, прп. (ок.360-ок.435), латиноязыч. духовный писатель и подвижник.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.