- 909 Просмотров
- Обсудить
ШТРАФНЫЕ БАТАЛЬОНЫ
Всего лишь час дают на артобстрел,
Всего лишь час пехоте передышки,
Всего лишь час до самых главных дел:
Кому — до ордена, ну, а кому — до «вышки».
За этот час не пишем ни строки.
Молись богам войны артиллеристам!
Ведь мы ж не просто так, мы — штрафники.
Нам не писать: «… считайте коммунистом».
Перед атакой — водку? вот мура!
Свое отпили мы еще в гражданку.
Поэтому мы не кричим «ура!»
Со смертью мы играемся в молчанку.
У штрафников один закон, один конец:
Коли, руби фашистского бродягу.
И, если не поймаешь в грудь свинец,
Медаль на грудь поймаешь «за отвагу».
Ты бей штыком. а лучше — бей рукой.
Оно надежней, да оно и тише.
И, ежели останешься живой
Гуляй, рванина, от рубля и выше.
Считает враг: морально мы слабы,
За ним и лес и города сожжены…
Вы лучше лес рубите на гробы
В прорыв идут штрафные батальоны.
Вот шесть ноль-ноль. и вот сейчас обстрел.
Ну, бог войны, давай без передышки!
Всего лишь час до самых главных дел:
Кому — до ордена, а большинству — до «вышки».
СОЛДАТЫ ГРУППЫ «ЦЕНТР»
Солдат всегда здоров,
Солдат на все готов,
И пыль, как из ковров,
Мы выбиваем из дорог!
И не остановиться,
И не сменить ноги.
Сияют наши лица,
Сверкают сапоги!
По выжженой равнине,
За метром — метр,
Идут по Украине
Солдаты группы Центр.
На первый-второй рассчитайсь!
Первый-второй!
Первый — шаг вперед — и в рай!
Первый — второй!
А каждый второй — тоже герой,
В рай попадет вслед за тобой,
Первый-второй,
Первый-второй,
Первый-второй.
А перед нами все цветет,
За нами все горит.
Не надо думать, с нами
Тот, кто все за нас решит.
Веселые, нехмурые,
Вернемся по домам,
Невесты белокурые
Наградой будут нам.
И все-то мы умеем,
Нам трусость не с руки.
Лишь только б не тускнели
Солдатские штыки!
По черепам и трупам,
За метром — метр,
Идут по Украине
Солдаты группы Центр…
Все — впереди, а ныне
За метром — метр.
«ЯК» — ИСТРЕБИТЕЛЬ
Я «Як» — истребитель, мотор мой звенит
Небо — моя обитель.
А тот, который во мне сидит,
Считает, что он — истребитель.
В этом бою мною «Юнкерс» сбит,
Я сделал с ним что хотел,
А тот, который во мне сидит,
Изрядно мне надоел.
Я в прошлом бою навылет прошит,
Меня механик заштопал.
А тот, который во мне сидит,
Опять заставляет в штопор.
Из бомбардировщика бомба несет
Смерть аэродрому.
А, кажется, стабилизатор поет:
«Мир вашему дому!»
Вот сзади заходит ко мне «Мессершмитт»,
Уйду, я устал от ран.
Но тот, который во мне сидит,
Я вижу, решил на таран.
Что делает он?! вот сейчас будет взрыв!
Но мне не гореть на песке.
Запреты и скорости все перекрыв
Я выхожу из пике.
Я главный, а сзади, ну, чтоб я сгорел,
Где же он, мой ведомый?
Вот он задымился, кивнул и запел:
«Мир вашему дому!»
И тот, который в моем черепке,
Остался один и влип.
Меня в заблужденье он ввел и в пике
Прямо из мертвой петли.
Он рвет на себя и нагрузки вдвойне,
Эх, тоже мне, летчик-ас!
Но снова приходится слушаться мне
И это в последний раз.
Я больше не буду покорным, клянусь,
Уж лучше лежать на земле.
Но что ж он не слышит как бесится пульс?
Бензин, моя кровь на нуле!
Терпенью машины бывает предел,
И время его истекло.
И тот, который во мне сидел,
Вдруг ткнулся лицом в стекло.
Убит, наконец-то лечу налегке,
Последние силы жгу,
Но что это, что?! Я в глубоком пике
И выйти никак не могу!
Досадно, что сам я немного успел,
Но пусть повезет другому.
Выходит, и я напоследок спел:
«Мир вашему дому!
Мир вашему дому!!!»
РЯДОВОЙ БОРИСОВ
— Рядовой Борисов!
— Я.
— Давай как было дело.
— Я держался из последних сил.
Дождь хлестал, потом устал,
Потом уже стемнело.
Только я его предупредил.
На первый окрик: «Кто идет!»
Он стал шутить,
На встрел в воздух — закричал:
«Кончай дурить!»
Я чуть замешкался,
И не вступая в спор,
Чинарик выплюнул
И выстрелил в упор.
— Бросьте, рядовой, давайте правду,
Вам же лучше,
Вы б его узнали за версту.
— Был туман, узнать не мог, темно,
На небе тучи. кто-то шел,
Я крикнул в темноту.
На первый окрик: «Кто идет!»
Он стал шутить.
На выстрел в воздух — закричал:
«Кончай дурить!»
Я чуть замешкался,
И не вступая в спор,
Чинарик выплюнул
И выстрелил в упор.
ЛЕНИНГРАДСКАЯ БЛОКАДА
Я вырос в ленинградскую блокаду,
Но я тогда не пил и не гулял,
Я видел, как горят огнем Бадаевские склады,
В очередях за хлебушком стоял.
Граждане смелые,
А что ж тогда вы делали,
Когда наш город счет не вел смертям?
Вы ели хлеб с икоркою,
А я считал махоркою
Окурок с-под платформы
Черт-те с чем напополам.
От стужи даже птицы не летали,
А вору было нечего украсть,
Родителей моих в ту зиму ангелы прибрали,
А я боялся — только б не упасть.
Было здесь до фига голодных и дистрофиков,
Все голодали, даже прокурор.
А вы в эвакуации
Читали информации
И слушали по радио обзор Информбюро.
Блокада затянулась, даже слишком,
Но наш народ врагов своих разбил,
И можно жить, как у Христа за пазухой под мышкой,
Но только вот мешает бригадмил.
Я скажу вам ласково,
Граждане с повязкой,
В душу ко мне лапою не лезь,
Про жизнь мою личную
И непатриотичную
Знают уже органы и ВЦСПС.
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.