- 890 Просмотров
- Обсудить
Цунами
Пословица звучит витиевато:
Не восхищайся прошлогодним небом,
Не возвращайся, где был рай когда-то,
И брось дурить, иди туда, где не был.
Там что творит одна природа с нами,
Туда добраться трудно и молве,
Там каждый встречный, что ему цунами,
Со штормами в душе и в голове.
Покой здесь, правда, ни за что не купишь,
Но ты вернешься, говорят ребята,
Наперекор пословице поступишь,
Придешь туда, где встретил их когда-то.
Здесь что творит одна природа с нами,
Сюда добраться трудно и молве,
Здесь иногда рождаются цунами,
И рушат все в душе и в голове.
На море штиль, но в мире нет покоя,
Локатор ищет цель за облаками,
Тревога, если что-нибудь такое,
Или сигнал: „Внимание! Цунами!"
Я нынче поднимаю тост с друзьями,
Цунами, равнодушная волна.
Бывают беды пострашней цунами
И радости сильнее, чем она.
49 дней
Суров же ты, климат охотский,
Уже третий день ураган.
Встает у руля сам Крючковский,
На отдых — Федотов Иван.
Стихия реветь продолжала,
И тихий шумел океан,
Зиганшин стоял у штурвала
И глаз ни на миг не смыкал.
Суровей, ужасней лишенья,
Ни лодки не видно, ни зги.
И принято было решенье,
И начали есть сапоги.
Последнюю съели картошку,
Взглянули друг другу в глаза,
Когда ел Поплавский гармошку,
Крутая скатилась слеза.
Доедена банка консервов
И суп из картошки одной,
Все меньше здоровья и нервов,
Все больше желанья — домой.
Сердца продолжали работу,
Но реже становится стук,
Спокойный, но слабый Федотов
Глотал предпоследний каблук.
Лежали все четверо в лежку,
Ни лодки, ни крошки вокруг,
Зиганшин скрутил козью ножку
Слабевшими пальцами рук.
На службе он воин заправский,
И штурман заправский он тут.
Зиганшин, Крючковский, Поплавский
Под палубой песни поют.
Зиганшин крепился, держался,
Бодрился, сам бледный, как тень,
И то, что сказать собирался,
Сказал лишь на следующий день:
„Друзья!" Через час: „Дорогие!"
„Ребята! — Еще через час,
Ведь нас не сломила стихия,
Так сломит ли голод нас?
Забудем про пищу, чего там,
А вспомним про наших солдат…"
„Узнать бы, — стал бредить Федотов,
А что у нас в части едят".
И вдруг — не мираж ли, не миф ли
Какое-то судно идет,
К биноклю все сразу приникли,
А с судна летит вертолет.
Окончены все переплеты,
Вновь служат, — что, взял, океан?
Крючковский, Поплавский, Федотов,
А с ними Зиганшин Асхат.
Жили-были на море
(Песня из к/ф „контрабанда")
Жили-были на море, это значит плавали.
Курс держали правильный, слушаясь руля.
Заходили в гавани, слева ли, справа ли,
Два красивых лайнера, судна, корабля.
Белоснежно-белая, словно лебедь белая,
В сказочно-классическом плане,
И другой, он в тропики плавал в черном смокинге
Лорд — трансатлантический лайнер.
Ах, если б ему в голову пришло,
Что в каждый порт уже давно влюбленно,
Спешит к нему под черное крыло
Стремительная белая мадонна.
Слезы льет горючие, ценное горючее,
И всегда надеется втайне,
Что, быть может, в Африку не уйдет по графику
Этот недогадливый лайнер.
Ах, если б ему в голову взбрело,
Что в каждый порт уже давно влюбленно
Прийти к нему под черное крыло
Опаздывает белая мадонна.
Кораблям и поздняя не к лицу коррозия,
Не к лицу морщины вдоль белоснежных крыш,
И подтеки синие возле ватерлинии,
И когда на смокинге венборт под ним.
Горевал без памяти в доме, тихой заводи,
Зол и раздосадован крайне,
Ржавый и взъерошенный и командой брошенный
В гордом одиночестве лайнер.
А ей невероятно повезло:
Под танго музыкального салона
Пришла к нему под черное крыло
И встала рядом белая мадонна.
Благословен великий океан
Заказана погода нам удачею самой,
Довольно футов нам под киль обещано,
И небо поделилось с океаном синевой,
Две синевы у горизонта скрещены.
Неправда ли, морской хмельной невиданный простор
Сродни горам в безумстве, буйстве, кротости.
Седые гривы волн чисты как снег на пиках гор,
И впадины меж ними словно пропасти.
Служение стихиям не терпит суеты,
К двум полюсам ведет меридиан.
Благословенны вечные хребты,
Благословен великий океан.
Нам сам великий случай — брат, везение — сестра,
Хотя на всякий случай мы встревожены.
На суше пожелали нам ни пуха, ни пера,
Созвездья к нам пракрасно расположены.
Мы все впередсмотрящие, все начали с азов.
И если у кого-то невезение, меняем курс,
Идем на SOS, как там, в горах, на зов,
На помощь, прерывая восхождение.
Служение стихиям не терпит суеты
К двум полюсам ведет меридиан.
Благословенны вечные хребты,
Благословен великий океан.
Потери подсчитаем мы, когда пройдет гроза,
Не сединой, а солью убеленные,
Скупая океанская огромная слеза
Умоет наши лица просветленные.
Взята вершина, дротики вонзились в небеса.
С небес на землю — только на мгновение.
Едва закончив рейс, мы поднимаем паруса
И снова начинаем восхождение.
Служение стихиям не терпит суеты
К двум полюсам ведет меридиан.
Благословенны вечные хребты,
Благословен великий океан.
Становись моряком
Вы в огне да и в море вовеки не сыщете брода,
Вы не ждали его, не за легкой добычей пошли.
Провожая закат, мы живем ожиданьем восхода,
И, влюбленные в море, живем ожиданьем земли.
Помнишь детские сны о походах великой армады,
Абордажи, бои и под ложечкой ком?
Все сбылось. „Становись, становись" — раздаются команды,
Это требует море, скорей становись моряком.
Наверху, впереди злее ветры, багровее зори,
Правда, сверху видней, впереди же исход и земля.
Вы матросские робы, кровавые ваши мозоли
Не забудьте, ребята, когда-то надев кителя.
По сигналу „Пошел!" оживают продрогшие реи,
Горизонт опрокинулся, мачты упали ничком.
Становись, становись человеком скорее,
Это значит на море скорей становись моряком.
Поднимаемся в небо по вантам как будто по вехам,
Там и ветер живей, он кричит, а не шепчет тайком:
„Становись, становись, становись, становись человеком"
Это значит на море скорей становись моряком.
Чтоб отсутствием долгим вас близкие не попрекали,
Не грубейте душой и не будьте покорны судьбе.
Оставайтесь, ребята, людьми, становясь моряками,
Становясь капитаном, храните матроса в себе.
Мои капитаны
Я теперь в дураках,
Не уйти мне с земли,
Мне поставила суша капканы.
Не заметивши сходней,
На берег сошли, и навечно,
Мои капитаны.
Мне теперь не выйти в море
И не встретить их в пору,
Я сегодня в недоборе,
Со щита да в нищету
И теперь в моих песнях
Сплошные нули,
В них все больше про реки и раны.
Из своих кителей капитанских
Ушли, как из кожи,
Мои капитаны.
Мне теперь не выйти в море
И не встретить их в порту,
Ах, мой вечный санаторий
И оскомина во рту.
Капитаны мне скажут:
„Давай не скули",
Ну, а я не скулю, волком вою,
Вы ж не просто с собой
Мои песни везли,
Вы везли мою душу с собою.
А мне теперь не выйти в море
И не встретить их в порту.
Ах, мой вечный санаторий,
И оскомина во рту.
Повстречались в порту
Толпы верных друзей,
И я с вами делил ваши лавры.
Мне казалось,
Я тоже сходил с кораблей
В эти Токио, Гамбурги, Гавры.
Но теперь не выйти в море
И не встретить их в порту.
Ах, мой вечный санаторий,
И оскомина во рту.
Я надеюсь,
Что море сильней площадей
И прочнее домов из бетона
Море лучший колдун,
Чем земной чародей,
И я встречу вас из Лиссабона.
Но мне теперь не выйти в море
И не встретить их в порту.
Я сегодня в недоборе,
Со щита да в нищету.
Я механиков вижу во тьме,
Шкиперов вижу я,
Что не бесятся с жира.
Капитаны по сходням идут
С танкеров, сухогрузов
Да и с пассажиров.
Нет, я снова выйду в море,
Снова встречу их в порту.
К черту вечный санаторий
И оскомину во рту.
Тюменская нефть
Один чудак из партии геологов
Сказал мне, вылив грязь из сапога:
„Послал же бог на голову нам олухов,
Откуда нефть, когда кругом тайга?
А деньги вам отпущены, на тыщи те
Построить ресторан на берегу.
Вы ничего в Тюмени не отыщите,
В болото вы вгоняете деньгу!"
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
„Дела идут, все более-менее".
Мне отвечают, что у них сложилось мнение,
Что меньше „более" у нас, а больше „менее".
А мой рюкзак пустой на треть…
А с нефтью как? Да будет нефть!
Давно прошли открытий эпидемии,
И с лихорадкой поисков борьба,
И дали заключенье в академии:
„В Тюмени с нефтью полная труба".
Нет бога нефти здесь, перекочую я,
Раз бога нет, не будет короля…
Но только вот нутром и носом чую я,
Что подо мной не мертвая земля.
И шлю депеши в центр из Тюмени я,
„Дела идут, все более-менее"
Мы роем землю, но пока у многих мнение,
Что меньше „более" у нас, а больше „менее".
Пустой рюкзак, исчезла снедь.
А с нефтью как? Да будет нефть!.
И нефть пошла, мы по болотам рыская,
Не на пол-литра выиграли спор:
Тюмень, сибирь, земля ханты-мансийская
Сквозила нефтью из открытых пор.
Моряк, с которым столько переругано,
Не помню уж с какого корабля,
Все перепутал и кричал испуганно:
„Земля! Глядите, братики, земля!"
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
„Дела идут, все более-менее".
Что прочь сомнения, что есть месторождения,
Что больше „менее" у нас и меньше „более".
Так я узнал, бог нефти есть,
И он сказал: „Бурите здесь".
И бил фонтан и рассыпался искрами,
При свете их я бога увидал
По пояс голый он, с двумя канистрами,
Холодный душ из нефти принимал.
И ожила земля, и, помню, ночью я
На той земле танцующих людей.
Я счастлив, что превысив полномочия,
Мы взяли риск и вскрыли вены ей.
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
Дела идут, все более-менее».
Мне поверили, и осталось мнение,
Что больше «более» У нас и меньше «менее».
Но подан знак: «Бурите здесь».
А с нефтью как? Да будет нефть!
Потом пошел и постучался в двери я,
А вот канистры в цель попали, в цвет,
Одну привез я к двери недоверия,
Другую внес в высокий кабинет.
Один чудак из партии геологов
Сказал мне, вылив грязь из сапога:
«Послал же бог на головы нам олухов,
Откуда нефть, когда кругом тайга?»
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.