- 1019 Просмотров
- Обсудить
Нет или да
Давно смолкли залпы орудий,
Над нами лишь солнечный свет.
На чем проверяются люди,
Если войны уже нет?
Приходится слышать нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»
Не ухнет уже бронебойный,
Не быть похоронной пальбе,
И, кажется, все спокойно,
И негде раскрыться тебе.
Приходится слышать нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»
Покой только снится, я знаю,
Готовься, держись и держись.
Есть мирная передовая,
Беда, и опасность, и риск.
Приходится слышать нередко
Сейчас, как тогда:
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»
В полях обезврежены мины,
Но мы не на поле святом,
Вы поиски, взлеты, глубины
Не сбрасывайте со счетов.
Поэтому слышно нередко,
Если приходит беда,
«Ты бы пошел с ним в разведку?
Нет или да?»
Единственная дорога
(Из к/ф «Единственная дорога»)
В дорогу живо или в гроб ложись.
Да, выбор небогатый перед нами.
Нас обрекли на медленную жизнь
Мы к ней для верности прикованы цепями.
А кое-кто поверил второпях,
Поверил без оглядки, бестолково,
Но разве это жизнь, когда в цепях,
Но разве это выбор, если скован.
Коварна нам оказанная милость,
Как зелье полоумных ворожих,
Смерть от своих за камнем притаилась,
И сзади тоже смерть, но от чужих.
Душа застыла, тело затекло,
И мы молчим, как подставные пешки,
А в лобовое грязное стекло
Глядит и скалится позор кривой усмешки.
И если бы оковы разломать,
Тогда бы мы и горло перегрызли
Тому, кто догадался приковать Нас узами цепей к хваленой жизни.
Неужто мы надеемся на что-то,
А, может быть, нам цель не по зубам?
Зачем стучимся в райские ворота
Костяшками по кованным скобам?
Нам предложили выход из войны,
Но вот какую заложили цену:
Мы к долгой жизни приговорены
Через вину, через позор, через измену.
Но стоит ли и жизнь такой цены?
Дорога не окончена, спокойно.
И в стороне от той большой войны
Еще возможно умереть достойно.
И рано нас равнять с болотной слизью,
Мы гнезд себе на гнили не совьем,
Мы не умрем мучительною жизнью,
Мы лучше верной смертью оживем.
Полчаса до атаки
Полчаса до атаки
Скоро снова под танки,
Снова слышать разрывов концерт.
А бойцу молодому
Передали из дома
Небольшой треугольный конверт.
И как будто не здесь ты,
Если почерк невесты,
Или пишут отец или мать,
Но случилось другое,
Видно, зря перед боем
Поспешили солдату письмо передать.
Там стояло сначала:
«Извини, что молчала.
Ждать не буду». И все. Весь листок.
Только снизу приписка:
«Уезжаю не близко
Ты спокойно воюй и прости, если что».
Вместе с первым разрывом
Парень крикнул тоскливо:
«Почтальон, что ты мне притащил?
За минуту до смерти
В треугольном конверте
Пулевое ренение я получил».
Он махнул из траншеи
С автоматом на шее,
От осколков беречься не стал,
И в бою под Москвою
Он обнялся с землею,
Только ветер обрывки письма разметал.
Охота на кабанов
Грязь сегодня еще непролазней,
Сверху мразь, словно бог без штанов,
К черту дождь, у охотников праздник,
Нам сегодня стрелять кабанов.
Били в ведра и гнали к болоту,
Вытирая промокшие лбы,
Презирали лесов позолоту,
Поклонялись азарту пальбы.
Вы егерей за кровожадность не пинайте,
Вы охотников носите на руках.
Любим мы кабанье мясо в карбонате,
Обожаем кабанов в окороках.
И неважно, рычанье ли, плач ли,
Дух охотников неистребим,
Третий номер сегодня удачлив,
Три подранка лежат перед ним.
Кабанов не тревожила дума,
Почему и за что, как в плену.
Кабаны убегали от шума,
Чтоб навек обрести тишину.
Вылетали из ружей жаканы,
Без разбору разя наугад,
Будто радостно бил в барабаны
Боевой пионерский отряд.
Вы егерей за кровожадность не пинайте,
Вы охотников носите на руках.
Любим мы кабанье мясо в карбонате,
Обожаем кабанов в окороках.
Шум, костер и тушенка из банок,
И охотничья водка на стол.
Только полз присмиревший подранок,
Завороженно глядя на ствол.
А потом спирт плескался в канистре,
Спал азарт, будто выигран бой.
Снес подранку полчерепа выстрел,
И рога протрубили отбой.
Вы егерей за кровожадность не пинайте,
Вы охотников носите на руках.
Любим мы кабанье мясо в карбонате,
Обожаем кабанов в окороках.
Мне сказали они про охоту
Над угольями тушу вертя:
«Стосковались мы, видно, по фронту,
По атакам, да и по смертям».
Это вроде мы снова в пехоте,
Это вроде мы снова в штыки,
Это душу отводят в охоте
Уцелевшие фронтовики.
Вы егерей за кровожадность не пинайте,
Вы охотников носите на руках.
Любим мы кабанье мясо в карбонате,
Обожаем кабанов в окороках.
Воздушные потоки
Хорошо, что за ревом не слышалось звука,
Что с позором своим был один на один.
Я замешкался возле открытого люка
И забыл пристегнуть карабин.
Мой инструктор помог и коленом пинок
Перейти этой слабости грань.
За обычное наше: «Смелее, сынок»
Принял я его сонную брань.
И оборвали крик мой, и обожгли мне щеки
Холодной острой бритвой восходящие потоки.
И звук обратно в печень мне вогнали вновь на вздохе
Веселые, беспечные воздушные потоки.
Я попал к ним в умелые, цепкие руки,
Мнут, швыряют меня, что хотят, то творят.
И с готовностью я сумасшедшие трюки
Выполняю, шутя, все подряд.
Есть ли в этом паденьи какой-то резон
Я узнаю потом, а пока,
То валился в лицо мне земной горизонт,
То шарахались вниз облака.
И обрывали крик мой, и выбривали щеки
Холодной острой бритвой восходящие потоки,
И вновь вгоняли в печень мне, упруги и жестоки,
Невидимые, встречные воздушные потоки.
Но рванул я кольцо на одном вдохновеньи,
Как рубаху от ворота или чеку.
Это было в случайном, свободном паденьи
Восемнадцать недолгих секунд.
А теперь некрасив я, горбат с двух сторон,
В каждом горбе спасительный шелк,
Я на цель устремлен, и влюблен, и влюблен
В затяжной, не случайный прыжок.
И обрывают крик мой, и выбривают щеки
Холодной острой бритвой восходящие потоки.
И проникают в печень мне на выдохе и вдохе
Бездушные и вечные воздушные потоки.
Беспримерный прыжок из глубин стратосферы.
По сигналу «Пошел!» Я шагнул в никуда.
За невидимой тенью безликой химеры,
За свободным паденьем айда.
Я пробьюсь сквозь воздушную тьму,
Хоть условья паденья не те.
Но и падать свободно нельзя потому,
Что мы падаем не в пустоте.
И обрывают крик мой, и выбривают щеки
Холодной острой бритвой восходящие потоки.
На мне мешки заплечные, встречаю руки в боки
Прямые, безупречные воздушные потоки.
Ветер в уши сочится и шепчет скабрезно:
«Не тяни за кольцо, скоро легкость придет».
До земли триста метров, сейчас будет поздно.
Ветер врет, обязательно врет.
Стропы рвут меня вверх, выстрел купола, стоп.
И как не было этих минут,
Нет свободных падений с высот,
Но зато есть свобода раскрыть парашют.
Мне охлаждают щеки и открывают веки,
Исполнены потоки забот о человеке.
Глазею ввысь печально я, там звезды одиноки,
И пью горизонтальные воздушные потоки.
Песня о земле
Кто сказал, что сгорела дотла?
Больше в землю не бросите семя.
Кто сказал, что земля умерла?
Нет, она затаилась на время.
Материнство не взять у земли,
Не отнять, как не вычерпать моря.
Кто поверил, что землю сожгли?
Нет, она почернела от горя.
Как разрезы траншеи легли,
И воронки, как раны зияют,
Обнаженные нервы земли
Неземное страдание знают.
Она вынесет все, переждет.
Не записывай землю в калеки.
Кто сказал, что земля не поет,
Что она замолчала навеки?
Нет, звенит она, стоны глуша,
Изо всех своих ран, из отдушин,
Ведь земля — это наша душа,
Сапогами не вытоптать душу.
Кто поверил, что землю сожгли?
Нет, она затаилась на время.
Все ушли на фронт
Нынче все срока закончены,
А у лагерных ворот,
Что крест-накрест заколочены,
Надпись: «Все ушли на фронт».
За грехи за наши нас простят,
Ведь у нас такой народ,
Если родина в опасности,
Значит всем идти на фронт.
Там год за три, если бог хранит,
Как и в лагере зачет,
Нынче мы на равных с ВОХР-ами,
Нынче всем идти на фронт.
У начальника Березкина
Ох и говор, ох и понт,
И душа крест-накрест досками,
Но и он попал на фронт.
Лучше б было сразу в тыл его,
Только с нами был он смел,
Высшей мерой наградил его
Трибунал за самострел.
Ну а мы, все оправдали мы,
Наградили нас потом,
Кто живые — тех медалями,
А кто мертвые — крестом.
И другие заключенные
Пусть читают у ворот
Нашу память застекленную,
Надпись: «Все ушли на фронт».
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.