Путь истины изволих, и судьбы Твоя не забых

Стих тридцатый «Путь истины изволих, и судьбы Твоя не забых».

Мрачный переход кончен. Кающийся вступает в состояние беспринужденного и самоохотного хождения в заповедях. Когда это совершится, в душе происходит то же, что испытывает человек, вступивший из темноватого коридора в светлые и разукрашенные покои. Это светлое состояние пророк изображает в трех последних стихах настоящего восьмистишия (30, 31 и 32). Нельзя не заметить особой полноты в этом изображении и гармонии в соотношении разных сторон строя жизни духовной в эту пору. С одной стороны, указывается ряд отношений свобо¬ды к заповедям; с другой — ряд благодатных воздействий, испытываемых душою. В первом идут — «изволих» — избрал, «прилепихся» — сердцем возлюбил, «текох» — живо действую в исполнении; во втором — «судьбы Твоя не забых» — принял в убеждение всю сущность домостроительства Твоего в устроении спасения; далее — «не посрами» — полагаюсь на Тебя всем упованием моим, р»азширил ecи сердце мое» — я почувствовал приток благодатных животворных воздействий Твоих. Само собою явствует, что цель всего — в «текох» и в «егда разширил ecи сердце мое»: преисполнила меня благодать Твоя, расширилось сердце мое, и я пошел путем заповедей Твоих, не замечая препон и не допуская преткновений. Прочие указания — лишь путь и поддержка сего последнего, говорит святой Иларий. «Путь истины...». Всякий живущий и действующий уже имеет свой путь, но не у всякого есть путь истинный. И Спаситель различал два пути — широкий и узкий, и дал им оценку по тому концу, к которому приводит тот и другой. Из идущих всякий идет известным путем, и многим путь их кажется прям и истинен, тогда как на деле он крив и призрачен,— только кажется путем, и путем прямым, а на деле вовсе не таков. Пророк говорит, что вся эта разнообразная призрачность путей раскрылась пред ним; я, говорит, увидел, что один только есть путь истинный, и избрал его. Святой Амвросий пишет: «Пророк говорит так для того, дабы показать, что он искренно обратился. Скупой не может говорить так, пристрастный к мирскому и вещественному — тоже, потому что каким образом этот путь будет путем истинным, когда богатый в веке сем не может взять отсюда с собою богатства и по смерти становится беднее бедного Лазаря? Точно так же нельзя считать путем истины и мирскую славу, и печаль века сего. Истина — в вечном; временное призрачно. Если желаем ходить путем истины, сделаемся странниками для мира и начнем жить верою. Живущий верою живет в Боге, Который есть единый истинно Сый; а преданный миру только «образом ходит» (Пс.38,7), и истина (действительность) скоро обличит его». Что же для нас путь истины? — Жизнь по Евангелию, в духе веры христианской. Господь наш Иисус Христос есть и Истина и Путь. Иди вслед Господа Христа, и будешь идти путем истины. Но сделай так, чтоб это было самым делом, а не по имени только. «Не всяк глаголяй: Господи, Господи, внидет в царствие, но творяй волю Отца небеснаго» (Мф.7,21). Вступи истинно на путь истины, а не кажись только идущим по нему. «Путь истины изволих» — избрал всею моею волею, вся воля моя в нем, и уже не влается (влечется) она туда и сюда. До навыка добру, до возобладания внутри света истины, воля все еще продолжает двоиться. Во всяком предлежащем деле совесть, уже просвещенная и оживленная светом Евангелия и благодати, указывает богоугодный образ действования; но чувствуешь, что незнать откуда идут предложения, совсем противоположные ему, и кто-то вступает в спор с совестию. Помня условие помилования в покаянии — обет быть верным воле Божией, воля, хоть и далека бывает от согласия на эти чуждые предложения, а все посматривает назад, не без некоторого влечения к котлам египетским (См.Исх.16,3),— двоится, значит. Это дво¬ение и есть признак, что внутри, во глубинах нашего существа, дело обращения еще не кончено; там все еще остаются задатки чуждой жизни, как ростки, придавленные, но готовые тотчас распуститься, дай только им простор. Доселе подъепитимийное состояние еще не кончено, а следовательно, дело покаяния еще не довершено, еще не слышится внутри утешительный глас: «отпущаются ти греси твои» (Мф.9,2). Но когда это пройдет, все нечистое испарится, самоугодие погаснет, страсти замолкнут,— тогда не бывает уже раздвоения; тогда на всякое представляющееся благое дело изволяется всею полнотою воли. Вот об этом-то и поминает пророк, как видно, в радовании и веселии духовном. «И судьбы Твоя не забых». «Изволил, говорит блаженный Августин, путь истины, по коему тещи, и судьбы Твоя не забыл, чтобы тещи». В памятовании судеб Божиих — и возбуждение, и поддержка изволения пути истинного. Созерцание судеб Божиих печатлеет в сознании неизбежность име¬но этого пути и связывает волю. Оттого она и изволяет его, решительно, без колебаний; возлагает на себя закон неуклонно идти этим путем. Но что такое эти судьбы? — Все течение судов Божиих, или определений о нас богопромыслительной воли Божией, с того момента, с какого благоугодно было Богу открыть их, до того, в какое кто входит сознанием в полное созерцание их, не исключая из круга сего и того, что видит совершившимся на себе самом; иначе сказать — все домостроительство спасения рода нашего и спасения того, кто говорит это. Эти судьбы Божий видятся и в начале покаяния, но в чертах слишком общих. Когда же покаявшийся добросовестно проходит подъепитимийное состояние, они все более и более уясняются и, уясняясь, связуются с сознанием, как в том, что касается всех спасаемых, так и в том, что касается самого очищающегося лица. Наконец, они все ясно зрятся и срастворяются с сознанием так, что составляют неотъемлемую его часть. Как всякий, ясно сознающий себя человеком, сознает и себя и все окружающее, так ясно сознает и очистившийся весь строй судов Божиих и свое среди их положение. Все это в целости так теснится в его сознании, что он и забыть того не может. Как помнит Бога и себя в Нем, так помнит и судьбы Божий. «Они, говорит Анфим, из мысли у него не выходят, всегда вращаются пред очами ума его». Предыдущее — «изволих» с этим — «не забых» состоит в прямой связи, как необходимое следствие, в духе нравственной необходимости. Входящий в познание судов Божиих удостоверяется до неотразимой очевидности в том, что все строится по воле Божией и что эта воля как положила что, так тому и быть: никто и ничто не сильно из¬менить или отменить ее. Положила она устройство спасения так и так, и уже ничто не может поколебать этого положения. Действуй же или так, как положено, или оставайся вне спасаемых и, следовательно, иди в погибель. Когда удостоверение в этом займет сознание так, как, например, сознание днем, что это день, а ночью — сознание того, что это ночь, тогда тот, у кого живо чувство самосохранения, каково должно оно быть у кающегося, не может колебаться. Он переходит весь на сторону Божиих определений, слагается с ними, изволяет их, — и колебаниям конец. Бичевания, строгания железными когтями, разжженные печи — все нипочем! Все существо его объято тою истиною, что или устоять и спастись, или пошатнуться и погибнуть. Такова сила нравственной необходимости! Мир видимый стоит, скрепленный физическою необходимостию; мир нравственный течет в строе, скрепляемый необходимостию нравственною, печатлеемою в сознании и воле избранников всеправящею десницею Всеблагого Бога, всем хотящего спастись именно так, а не иначе.

Из Произведения "Псалом сто-восемнадцатый, истолкованный святителем Феофаном"
Свт. Феофан Затворник