- 61 Просмотр
- Обсудить
МОТОРИКА (англ. motorics) — вся сфера двигательных функций (т. е. функций двигательного аппарата) организма, объединяющая их биомеханические, физиологические и психологические аспекты. См. Движение, Поведение. Ср. Праксис. МОТОРНАЯ РЕАКЦИЯ (англ. motor reaction, motor response) — ответ на раздражитель мышечными движениями, в отличие от секреторных реакций, осуществляемых при посредстве желез внутренней или внешней секреции (выделение организмом химических веществ). Син. двигательная реакция. МОТОРНОЕ ПОЛЕ (англ. motor field) — понятие, выражающее взаимоотношение между внешним (физическим) пространством и всей совокупностью топологических и метрических свойств моторики (Н. А. Бернштейн). М. п. — полимодальный образ пространства, освоенного субъектом в процессе реализации движения. Основные свойства: 1) преобладание топологии над метрикой при сохранении способности к метрическим дифференцировкам; 2) существенная роль направления и относительное безразличие к положению (напр., при вычерчивании с закрытыми глазами ранее воспринимавшейся линии с заданными величиной и наклоном направление движения кончика карандаша выдерживается очень точно независимо от его амплитуды, а ошибка по длине воспроизводимого отрезка относительно велика и возрастает с увеличением амплитуды движения); 3) отсутствие право-левосторонней симметрии; 4) криволинейность (в М. п. прямые линии не отличаются от кривых); 5) отсутствие жесткой привязки координат М. п. к координатам физического пространства; в норме такая привязка осуществляется частично с помощью вестибулярной системы, а в остальных случаях путем зрительной фиксации внешнего объекта; при исключении зрительной афферентации (напр., закрывание глаз) субъект быстро теряет ориентировку во внешнем пространстве, компенсируя ее ощупывающими движениями (как у слепых); 6) относительная неустойчивость, но в пределах, сохраняющих топологию движений; особенно сильно неустойчивость возрастает после вестибулярных проб, алкогольного опьянения и др. резких изменений функциональных состояний. (А. И. Назаров.) МОТОРНОЕ ПОЛЕ РАБОЧЕГО МЕСТА ЧЕЛОВЕКА-ОПЕРАТОРА — пространство рабочего места человека-оператора с размещенными органами управления, в котором осуществляются двигательные действия оператора по управлению системой «человек—машина». Оптимальная 275. зона М. п. р. м. ч.-о. — часть М. п. р. м. ч.-о., ограниченная дугами, описываемыми предплечьями при движении в локтевых суставах с опорой. МОТОРНЫЙ ВЫХОД (англ. motor output) — собирательное обозначение характеристик двигательного аппарата человека и движении оператора в ответ на воспринимаемые сигналы. Термин «М. в.» заимствован из теории информации. М. в. — одна из характеристик человека как «канала связи». Результаты исследований движений человека используются при конструировании органов управления. МУЗЫКАЛЬНАЯ ПАМЯТЬ (англ. music memory) — способность узнавать и воспроизводить музыкальный материал. Музыкальное узнавание необходимо для осмысленного восприятия музыки. Необходимое условие М. п. — достаточное развитие музыкального слуха. Важное место в М. п. занимают слуховая и эмоциональная память (см. Память слуховая, Память эмоциональная). При воспроизведении музыки существенную роль играют также двигательная память (запоминание последовательности движений), зрительная (запоминание нотного текста) и словесно-логическая память (см. Память словесно-логическая), с помощью которой происходит запоминание логики строения музыкального произведения. Для М. п. характерно формирование у музыкантов полимодальных представлений. Б. М. Теплов (1947) установил, что доминирование слуховых образов у музыканта вовсе не отменяет значения образов др. модальностей. Слияние различных по модальности образов порождает синтетический, полимодальный образ. У лиц с высоко развитым «внутренним слухом» имеет место не только возникновение слуховых представлений лишь после зрительного восприятия, а непосредственное «слышание глазами», т. е. превращение зрительного восприятия нотного текста в зрительно-слуховое восприятие. Сам нотный текст начинает переживаться ими слуховым образом. (Т. П. Зинченко.) МУЗЫКАЛЬНЫЙ СЛУХ (англ. music hearing) — звуковысотный слух, т. е. способность воспринимать представлять и воспроизводить высоту музыкальных звуков и их последовательностей. Различают абсолютный слух — способность узнавать и воспроизводить высоту звуков, не сравнивая их с др. звуками, высота которых известна, и относительный слух — способность определять высоту звуков путем сравнения их с др., способность узнавать и воспроизводить музыкальные интервалы. Абсолютный слух в значительной мере врожденная способность. Не следует преувеличивать его значение. С одной стороны, абсолютный слух не является необходимым признаком музыкальности: многие гениальные музыканты (Чайковский, Шуман и др.) им не обладали. С др. стороны, обладание самым блестящим абсолютным слухом не гарантирует будущих музыкальных успехов. Важнее слух относительный, который в значительной степени поддается развитию и упражнению. Понятие М. с. в более широком смысле совпадает с понятием музыкальности и включает в себя музыкально-ритмическое чувство, тембровый слух и динамический слух (т. е. способность тонко различать и воспроизводить оттенки громкости звуков). (Т. П. Зинченко.) МУЛЬТИКУЛЬТУРНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ (англ. multicultural education) — 1) концептуальное идеологическое течение в образовательной практике современного демократического общества; 2) образовательная стратегия, представляющая последовательные образовательные процессы (организация, реализация, результат), цель которых — решение образовательными средствами проблем, возникающих в обществе в ходе эволюции национальных государств и постколониальных миграционных процессов. Разработка учебных программ и организация учебного процесса в рамках стратегии М. о. ориентированы на преодоление культурного отчуждения учащихся, признание и развитие основополагающих демократических ценностей: прав человека, свободы, демократии, солидарности, плюрализма. Как мировоззренческая позиция М. о. представляет собой новейший образовательный институт идентичности современного человека. Наиболее важными функциями М. о. являются: 1) создание новой образовательной среды как важного стабилизирующего фактора гражданского общества; 2) снижение межэтнической напряженности; 3) воспитание толерантности в отношениях между представителями различных культур. Особое значение в М. о. придается одновременному изучению языков этнических меньшинств и доминирующей культуры. В качестве концепции и стратегии образования М. о. противоположно теории ассимиляции в образовании. Син. поликультурное, интеркультурное образование. (В. Н. Чигирь.) МУТИЗМ (от лат. mutus — немой) — специфическая немота, которую характеризуют как демонстрируемую неспособность к экспрессивной речи при сохранности речевого аппарата. Наблюдается при психических заболеваниях (истерический М.), у застенчивых детей, при аутизме и др. Существует также избирательный М. — немота в одних ситуациях (напр., в школе и на улице) и нормальная речь в кругу близких. (Б. М.) МЫСЛЬ (англ. thought). Слово «М.» употребляется очень широко. Все, что «взбредет в голову», называется М. Мысль мысли, действительно, рознь. Есть «Великая М. Природы», есть божественная или боговдохновенная М., счастливая М., умная М. Есть М. сатанинские, темные, 276. черные, задние. Есть М. ясные, светлые, прозрачные, глубокие и есть вздорные, смутные, туманные, легковесные, мелкотравчатые, приходящие наобум. Есть М. живые, уместные, своевременные и мертворожденные, запоздалые, как сожаления. Есть М. вялые, анемичные, тупые и острые, энергичные, проницательные. Есть М. высокие, благородные, добрые и есть — низкие, корыстные, злые. Есть свободная М.: М. — поступление, поступок. Есть М. блуждающие, несмелые и уверенные, законнопорожденные. Есть М. трагические, глупые, абсурдные. И есть М. самоуправные, назойливые, они сильнее нас, от них очень трудно избавиться. Д. Дьюи дает след. определение М.: «В теснейшем смысле М. означает уверенность, покоящуюся на к.-л. основании, т. е. действительное или предполагаемое знание, выходящее за пределы того, что непосредственно дано. Оно обозначается как признание или непризнание чеголибо как разумно возможного или невозможного. Эта степень М. включает, однако, 2 настолько различных типа уверенности, что хотя их различие только в степени, а не в роде, но... необходимо рассматривать их отдельно. Иногда наша уверенность возникает без рассмотрения оснований; в др. случаях она возникает потому, что исследуются основания». «Многие М., — продолжает Дьюи, — возникают бессознательно, безотносительно к достижению правильного мнения. Как они приобретаются, мы не знаем. Из темных источников, неизведанными путями они достигают сознания и становятся частью нашего духовного багажа. Традиция, воспоминание, подражание — все то, от чего зависит авторитет во всех его формах или что взывает к нашему личному благополучию, или удовлетворяет сильной страсти — все это вызывает их. Подобные М. являются предрассудками, т. е. предвзятыми суждениями, а не рассуждениями, основанными на рассмотрении очевидного». Подобной М. дети учатся и весьма успешно помимо школы. Но как научиться тому, чтобы М. приходили как божьи дети и говорили: вот мы здесь! Так описывал приход М. Гете. Конечно, мышление — это движение М., но не следует преуменьшать сложность определения и исследования М. Независимо от ее истинности или ложности, М. проявляет себя то в слове, то в образе, то в действии, то в поступке, то во всем этом вместе и еще в чем-то неуловимом, таинственном, хотя, возможно, именно это неуловимое и есть самое важное и интересное в М. Едва ли кто-нибудь однозначно ответит на вопрос, что такое М. и как она возникает. Важна не столько однозначность и определенность ответов на эти вопросы, сколько наличие интенции узнать, понять, увидеть нечто, стоящее за М. Возникновение подобной интенции есть 1- й признак подлинной М., отличающейся от того, " что «взбредет в голову», от мнения. Увидеть за... это есть мышление, а увидеть за М. — это есть рефлексия по поводу М., ее постскриптум (И. Бродский), начало ее обоснования, доказательства. Существуют разные ответы на вопрос, что стоит за М. У. Джемс увидел за М. сырой поток чисто чувственного опыта; И. М. Сеченов увидел за М. не только чувственные ряды, но и ряды личного действия; психоаналитик В. Бион — фрустрацию, вызванную незнанием; М. К. Мамардашвили увидел за М. (или в М.) собственнолично присутствующие переживания; А. Эйнштейн — зрительные образы и даже мышечные ощущения, т. е. те же действия; А. Белый — движение и ритм; А. В. Запорожец — предметно-практическое действие; Л. С. Выготский — слово и к тому же еще аффективную и волевую тенденции. Г. Г. Шпет увидел М. за словом и слово за М. и слово в М. Р. Декарт увидел в М. состояние очевидности, в т. ч. и собственного существования; Э. Клапаред увидел за М. молчание, сказав, что размышление запрещает речь. Математик Ж. Адамар, специально изучавший процесс научного творчества, это подтвердил: «Слова полностью отсутствуют в моем уме, когда я действительно думаю». Р. М. Рильке сказал об этом по-своему: мудрецы превратили в слух свои уста. М. М. Бахтин увидел в М. интонацию: «Действительно поступающее мышление есть эмоционально волевое мышление, интонирующее мышление, и эта интонация существенно проникает во все содержательные моменты М.». Х. Ортега-и-Гассет увидел за М. глубины души: «Зрачки моих глаз с любопытством вглядываются в глубины души, а им навстречу поднимаются энергичные М.». Ортега видел за М. не только любопытство, но и живую страсть понимания, благодаря которой может возникнуть разрядка, молниеносное озарение пониманием. Давно известно, что такое озарение сопровождается чувством полной уверенности в его достоверности, т. е. состоянием той же Декартовой очевидности, которую Марсель Пруст называет радостью. О. Мандельштам увидел за М. семантическую удовлетворенность, равную чувству исполненного приказа. Бродский увидел за М. М.: люди думают не на каком-то языке, а мыслями. Замечательно об этом же сказал А. С. Пушкин: думой думу развивает. И. Кант увидел за М. состояние преисполненной чувства души. Оно-то и порождает событие М. Но как впасть в это состояние и как из него выпасть? Кант признавал, что мышление может уставать от напряжения и быть не способным это напряжение держать. Все перечисленные мыслители, ученые, поэты правы. М. столь же полифонична, как и сознание. Разные мнения о том, что стоит за М., сводимы к одному: «невербальное внутреннее слово» (Мамардашвили), которое потенциально многоголосно. Такое слово есть «эмбрион» 277. словесности, опора зарождающейся М., прежде губ родившийся шепот. При всей парадоксальности, эта идея не должна восприниматься как совершенно неожиданная, особенно после того, как природу, культуру, человека, мир в целом стали рассматривать как текст, т. е. то же слово. Шпет утверждал, что в метафизическом аспекте ничто не мешает нам рассматривать и космическую вселенную как слово. Рождение М. остается тайной и это м. б. к лучшему. В противном случае люди бы лишились радости от рождения М. Возможно, самое разумное, но вместе с тем и самое трудное, что может и должна сделать школа, — это помочь уч-ся испытать радость от рождения собственной М. Это знал Руссо: «Кто думал, тот всегда будет думать, и ум, раз попробовавший мыслить, не может остаться в покое». Мамардашвили высказался еще более категорично: «Мышление, М. есть средство, единственное в жизни и сама жизнь; идеи и средства в ней переплетены порой так, что эти термины уже бессмысленно различать. Вся проблема мышления состоит в каждоактном преодолении кажущейся жизни. Причем этот акт необходимо повторять снова и снова. Нельзя это различение (кажущейся и осмысленной жизни. — В. З.) сделать и, положив в карман, жить спокойно. Кажущаяся жизнь преследует нас во всех уголках нашей души и мира, и мы должны изгонять ее из всех уголков и делать это постоянно». Философ не писал бы о преодолении посредством мышления кажущейся жизни так страстно, если бы мышление было легким делом. «Акт думания есть часть испытания нами нашей судьбы», — говорил он. Думать действительно трудно. Легче принимать решения «без проблем». Последнее, к несчастью, у многих людей вошло в привычку. Принятие решений и решение проблем — это вещи разные. Решение, принятое «без проблем», их не снимает. Они остаются, но тогда уже не проблема стоит перед человеком, а он перед ней, и стоит часто на коленях. Это еще не самый плохой случай, хуже, когда усилия мышления направляются на оправдание заведомо неверных или сомнительных решений. (В. П. Зинченко.) МЫШЕЧНЫЕ СИНЕРГИИ (англ. muscle synergy) — согласованное функционирование группы мышц, участвующих в реализации движения. Благодаря М. с. движения приобретают стандартную форму, превращаясь в двигательные стереотипы, штампы. Вместе с тем эти стереотипы динамичны, они характеризуют результат движения, а не процесс его регулирования, в котором сбивающие реактивные силы могут не только преодолеваться, но и использоваться для экономии мышечной энергии иннервации. М. с. наиболее характерны для тех движений, способы выполнения которых нормированы и стандартизированы (ходьба, танец, бег, мимика, вольная гимнастика и т. д.). (А. И. Назаров.) МЫШЛЕНИЕ (англ. thinking) — психический процесс отражения действительности, высшая форма творческой активности человека. М. постольку процесс отражения объектов, поскольку оно есть творческое преобразование их субъективных образов в сознании человека, их значения и смысла для разрешения реальных противоречий в обстоятельствах жизнедеятельности людей, для образования ее новых целей, открытия новых средств и планов их достижения, раскрывающих сущность объективных сил природы и общества. М. — это целенаправленное использование, развитие и приращение знаний, возможное лишь в том случае, если оно направлено на разрешение противоречий, объективно присущих реальному предмету мысли. В генезе М. важнейшую роль играет понимание (людьми друг друга, средств и предметов их совместной деятельности). Начиная с XVII и вплоть до XX в. проблемы М. осознавались в логике эмпирических представлений о человеке и присущих ему способах отношения с внешним миром. Согласно этой логике, способной воспроизвести лишь пространственные взаимодействия «готовых систем», неизменные, как бы навечно дарованные человеку Богом или природой познавательные способности противостоят столь же неизменным свойствам объектов. К родовым познавательным способностям относили: созерцание (способность сенсорной системы осуществлять в контакте с объектами их образно-чувственное отражение), М. и рефлексию (способность субъекта оценивать свои врожденные формы психической активности и соотносить с ними факты созерцания и выводы мысли). М. оставалась роль регистратора и классификатора чувственных (в наблюдении, в опыте, в эксперименте полученных) данных. Здесь М. — это прежде всего процесс обобщения их, осуществляемый якобы путем абстрагирования от их несущественных особенностей с помощью таких мыслительных операций, как анализ и синтез, сравнение и классификация. Понимание познания как созерцания прежде всего (что нашло свое отражение в главном принципе сенсуализма: Nihil est in intellectu, quod non prius fuerit in sensu — нет ничего в разуме, чего не было бы ранее в ощущениях) изначально обрекало разум и его способность к М. на непреодолимый отрыв от самой сущности объектов: лишь субъективные ощущения, образы восприятия и представлений оказывались конечным предметом мыслящего разума. На этой основе развивались концепции М. в эмпирической, в частности в ассоциативной, психологии (Д. Гартли, Дж. Пристли, И. А. Тэн, Г. Эббингауз, В. Вундт). Формально-логические, т. 278. е. отвлеченные от содержания, операционно-машинные действия субъекта со знаками и др. средствами общения полностью исчерпывали психологическое понимание М., т. е. содержательная сторона М. — сам его предмет — оставалась на чувственно-образном, перцептивном уровне. Психологии, строящей себя на эмпирической концепции познания, не оставалось ничего иного, как принять в качестве психических реалий, образующих М., то, что в формальной логике понималось под «понятием», «суждением» и «умозаключением». В результате понятие оказывалось связью (ассоциацией) имени с сохраненными в чувственной памяти представлениями об общих качествах некоторого множества объектов. Суждение определялось как ассоциативная операция, связывающая утверждением или отрицанием значения имен, а умозаключение — как вывод, формально неизбежное следствие из ряда подобных ассоциаций. В психологии М. сводилось к процессу ассоциативных связей следов прошлого и наличного сенсорного опыта, замыкаясь в кругу чисто субъективных переживаний, окончательно отрываясь от своего действительного предмета и лишаясь своей главной способности: творческого синтеза знаний. Ассоцианистам поэтому приходилось «дополнять» способность М. умозрительно вводимыми способностями человеческой психики к «активным операциям», к «творческому синтезу» и т. п. В качестве реакции на неустранимые противоречия ассоциативного истолкования М., однако на тех же логических посылках натуралистического эмпиризма, рождалось «атомистическое» его истолкование в бихевиоризме (Э. Торндайк, Дж. Уотсон). Согласно этой концепции, в деятельности животных и человека, протекающей по принципу «стимул—реакция», возникает внутреннее взаимодействие навыков речи, лишённой ее внешней, сигнально-звуковой реактивности, что как раз и образует психический процесс, именуемый М. С философией интуитивизма (оборотной стороной натуралистического эмпиризма) сближалась интерпретация М., данная представителями гештальт-психологии (М. Вертгеймер, В. Кёлер, К. Коффка, К. Левин и др.). С их т. зр., внутренний мир человека представляет собой иерархию целостных психических форм, воспроизводящих не просто совокупность внешних условий и объектов (как это представлялось эмпирикам), а именно целостность ситуаций, образуемых жизнедеятельностью человека. Тогда М. — это усмотрение (постижение, инсайт) в отраженных формах реальных тенденций и возможностей отражаемого, которые определяются именно целостностью ситуации. Такое усмотрение возможно благодаря способности субъекта к перекомбинации ситуативных факторов, сохраняющей, однако, исходную целостность ситуации. Точно так же и более поздние попытки натуралистического или интуитивистического истолкования М. (напр., интерпретация М. как процесса раскодирования информации, несомой нейрофизиологическими процессами) сохраняли исходную для созерцательной теории познания установку на отделение и полное противопоставление М. объективному предмету мысли. Др. подход к М. основывается на марксистском понимании человеческой жизнедеятельности как общественно-исторического, развивающего свои основные общественные формы (формы общения людей) процесса предметной деятельности. Реальный процесс жизни людей, их труд как собственно целенаправленная деятельность, как их осознанное бытие не м. б. изначально противопоставлены своему собственному предметному содержанию — объективному миру природы. Порождение человека в этом историческом процессе в качестве целенаправленно действующего субъекта есть одновременно и порождение предмета его деятельности, который, по определению К. Маркса, берется уже не «только в форме объекта, или в форме созерцания...», а субъективно, «как человеческая чувственная деятельность, практика». Т. о., М. не противостоит миру как нечто изначально от него оторванное; только субъективное. М. развивается как живая деятельная способность человека к целенаправленному преобразованию бытия, его объективных условий и обстоятельств. На этой новой для психологии методологической основе с 1920-х гг. развивалась сов. психология. М. — это процесс целе- и планообразования, т. е. идеального преобразования способов предметно-чувственной деятельности, способов целенаправленного отношения к объективной реальности, процесс, происходящий как во время, так и до практического изменения этих способов. М. есть не что иное, как субъективная сторона той целенаправленной деятельности, которая практически изменяет объективные условия, средства и предметы человеческой жизни и тем самым формирует самого субъекта и все его психические способности. Но в силу исторических традиций в качестве психического процесса рассматривается обычно только «речевое М.» (см. М. дискурсивное), в отличие от др. видов мышления (см. М. визуальное, М. наглядно-действенное, М. практическое и М. наглядно-образное). Но речевое М. — только особая форма М., выделившаяся в общей структуре осознанной, целенаправленной деятельности и ставшая особым относительно самостоятельным выражением ее исходной и сущностной целостности благодаря бурному развитию собственно коммуникативных средств и самой речевой деятельности. Непосредственным предметом речевой деятельности является сознание (т. е. 279. осознанное бытие) др. человека: мотивы его поступков, его внимание, понимание, знания, эмоции, воля и т. п. Однако у цивилизованного человека, фило- и онтогенез которого прошел через все ступени, все исторические стадии выделения и обособления различных видов деятельности единственно всеобщим средством, т. е. средством, отождествляющим его сознание с сознанием любого др. человека и при этом взаимно его изменяющим, оказался язык. Даже такие универсальные способы и средства отождествления и взаимоизменения психики индивидов, как «язык» художественной пластики, музыки и все др. средства духовно-практической деятельности, не поднимаются до того уровня всеобщности, какая характерна для языка народа. И язык, будучи действительно всеобщим средством общения, а поэтому и важнейшим фактором формирования индивидуального сознания, несет в себе, в каждом своем «элементе» (в лексических значениях слов, частиц, отдельных фонем и т. п.) общее для всех владеющих данным языком, всеобщее для них значение самих реальных предметов деятельности. Вместе с этим значением люди предъявляют друг другу, а поэтому и сами себе объективное содержание предметного мира, раскрытое практикой совместной деятельности предшествующих поколений, создавших этот язык. Отсюда следует важнейший для понимания не только речевого, но и М. вообще вывод: в совместно-разделенной жизнедеятельности людей (в их предметно-деятельностном общении) обращение к другому (и самому себе) с помощью всеобще значимых средств общения и деятельности есть содействие с этим другим (или с «другим» в себе), есть отношение к нему как к понимающему или способному понять мотивы, побудившие к данному содействию. Более того, это обращение есть и со-действие, и со-чувствие, и со-знание, т. е. действия, чувства и субъективные образы действительности, поднятые на надындивидуальный (родовой, общечеловеческий) уровень благодаря тому, что посредником (медиатором) содействия является не более и не менее, как культурно-историческая всеобщность предметного мира, развернутая перед каждым из участников в его значениях и смыслах. Непрерывный, целостный, социально оформленный процесс целенаправленного содействия людей оказывается поэтому и мерой каждого собственного действия каждого индивида, основанием для его рефлексии на свою собственную жизнедеятельность. Исходная рефлексивность содействия с др. людьми (и только поэтому — с самим собой) создает и последовательно, от одной культуры к др., развивает свою непременную и строгую форму — диалогическое М. Диалогическое М. — это внешний или внутренний диалог, раскрывающий различные, а поэтому и противоречащие друг другу стороны действительности. Отсюда следует, что и нравственные, и эстетические, и интеллектуальные определения психики человека имеют свое начало в рефлексивном акте совместно-разделенной предметной деятельности, именно он есть системообразующий фактор или «субстанция» М. Однако ее реализация в каждом отдельном мыслительном процессе — это превращение всеобще значимых форм, способов и средств культуры общения во внутренние, только данному индивиду здесь и теперь присущие мотивы и цели дальнейшего действия. При этом отдельные, дискретные значения каждого из всех здесь необходимых слов, знаков, образов и т. п. сливаются в особенный смысл предметной ситуации. Осмысленность действия, его целей и мотивов рождается, т. о., как следствие «перевода» неповторимо субъективного состояния индивида на уровень родового, общечеловеческого, всеобщего значения тех способов и средств, с помощью которых это состояние возникло. Однако только непрерывность и целостность развития культуры народа, ожившая и сохраненная, развитая, продолженная неповторимостью личной биографии индивида, превращает их надындивидуальные объективно-дискретные значения в осознанный смысл мотивов и целей действия (поведения). Смыслом, самим процессом осмысления противоречивых обстоятельств жизни мотивируются и действия, и поведение, и вся жизнедеятельность человека. Содействие с другими (и с самим собой) на уровне смысла и есть внутренний, субъективно-личностный, собственно психический процесс диалога или диалогического М. См. также Мышление продуктивное, Собеседование. (Ф. Т. Михайлов.)
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.