Рабиндранат Тагор (2)

Когда тебя во сне моем не вижу,
Мне чудится, что шепчет заклинанья
Земля, чтобы исчезнуть под ногами.
И за пустое небо уцепиться,
Поднявши руки, в ужасе хочу я.
В испуге просыпаюсь я и вижу,
Как шерсть прядешь ты, низко наклонившись,
Со мною рядом неподвижно сидя,
Собой являя весь покой творенья.

Перевод А.Ахматовой

О ночь, одинокая ночь!
Под необъятным небом
Сидишь ты и что-то шепчешь.
Глядя в лицо вселенной,
Волосы расплела,
Ласкова и смугла...
Что ты поешь, о ночь?
Снова слышу твой клич.
Но песен твоих доныне
Я не могу постичь.
Дух мой тобой вознесен,
Взоры туманит сон.
И кто-то в глуши души моей
Песню твою поет, о любимая.
Голосом легким твоим
Вместе с тобой поет,
Словно родной твой брат
Заблудился в душе, одинок,
И тревожно ищет дорог.
Он гимны отчизны твоей поет
И ждет ответа.
И, дождавшись, навстречу идет...
Будто беглые звуки эти
Будят память о ком-то былом,
Будто смеялся он здесь, и плакал,
И звал кого-то в звездный свой дом.
Снова он хочет сюда прийти -
И не может найти пути...

Сколько ласковых полуслов и стыдливых
 полуулыбок,
Старых песен и вздохов души,
Сколько нежных надежд и бесед любви,
Сколько звезд, сколько слез в тиши,
О ночь, он тебе дарил
И во тьме твоей схоронил!..
И плывут эти звуки и звезды,
Как миры, обращенные в прах,
В бесконечных твоих морях.
И когда на твоем берегу я сижу одинок,
Окружают песни и звезды меня,
Жизнь меня обнимает,
И, усмешкой маня,
Уплывает вперед,
И цветет, и тает вдали, и зовет...

Ночь, я нынче пришел опять,
Чтобы в очи твои глядеть,
Я хочу для тебя молчать
И хочу для тебя петь.
Там, где прежние песни мои, и мой
 потерянный смех,
И мечтаний забытых рой,
Сохрани мои песни, ночь,
И гробницу для них построй.

Ночь, я вновь для тебя пою,
Знаю, ночь, я любовь твою.
Песнь укрой от пристальной злобы,
Схорони в заветном краю...
Будет медленно падать роса,
Будут мерно вздыхать леса.
Тишина, подпершись рукою,
Осторожно придет туда...
Лишь порою, скользнув слезою,
Упадет на гробницу звезда.

Перевод Д. Голубкова

В грядущем, через сто лет от наставшего ныне дня,
Кем ты будешь,
Читатель стихов, оставшихся от меня?
В грядущее, через сто лет от наставшего ныне дня,
удастся ли им донести частицу моих рассветов,
Кипение крови моей,
И пенье птиц, и радость весны,
И свежесть цветов, подаренных мне,
И странные сны,
И реки любви?
Сохранят ли песни меня
В грядущем, через сто лет от наставшего ныне дня?

Не знаю, и все же, друг, ту дверь, что выходит на юг,
Распахни; присядь у окна, а потом,
Дали завесив дымкой мечты,
Вспомни о том,
Что в былом, до тебя ровно за сто лет,
Беспокойный ликующий трепет, оставив бездну небес,
К сердцу земли приник, приветом ее согрет.
И тогда же, освобожденный приходом весны из пут,
Охмелевший, безумный, самый нетерпеливый на свете
Ветер, несущий на крыльях пыльцу и запах цветов,
Южный ветер
Налетел и заставил землю цвести.
В былом, до тебя ровно за сто лет.
День был солнечен и чудесен. С душою, полною песен,
В мир тогда явился поэт,
Он хотел, чтоб слова, как цветы, цвели,
А любовь согревала, как солнечный свет,
В былом, до тебя ровно за сто лет.

В грядущем, через сто лет от наставшего ныне дня,
Поющий новые песни поэт
Принесет в твой дом привет от меня
И сегодняшней юной весны,
Чтобы песни моей весенний ручей слился, звеня,
С биением крови твоей, с жужжаньем твоих шмелей
И с шелестом листьев, что манит меня
В грядущее, через сто лет от наставшего ныне дня.

Перевод А.Сендыка

В поздний час пожелавший отрешиться от мира
 сказал:
"Нынче к богу уйду я, мне дом мой обузою стал.
Кто меня колдовством у порога держал моего?"
Бог сказал ему: "Я". Человек не услышал его.
Перед ним на постели, во сне безмятежно дыша,
Молодая жена прижимала к груди малыша.
"Кто они - порождения майи?" - спросил человек.
Бог сказал ему: "Я". Ничего не слыхал человек.
Пожелавший от мира уйти встал и крикнул: "Где ты,
 божество?"
Бог сказал ему: "Здесь". Человек не услышал его.
Завозился ребенок, заплакал во сне, завздыхал.
Бог сказал: "Возвратись". Но никто его не услыхал.
Бог вздохнул и воскликнул: "Увы! Будь по-твоему,
 пусть.
Только где ты найдешь меня, если я здесь остаюсь".

Перевод В.Тушновой

Знаю - виденью этому однажды конец придет.
На веки мои тяжелые последний сон упадет.
А ночь, как всегда, наступит, и в ярких лучах сиять
В проснувшуюся вселенную утро придет опять.
Жизни игра продолжится, шумная, как всегда,
Под каждую крышу явится радость или беда.
Сегодня с такими мыслями гляжу я на мир земной,
Жадное любопытство сегодня владеет мной.
Нигде ничего ничтожного не видят глаза мои,
Кажется мне бесценною каждая пядь земли.
Сердцу любые малости дороги и нужны,
Душе - бесполезной самой - нет все равно цены!
Мне нужно все, что имел я, и все, чего не имел,
И что отвергал когда-то, что видеть я не умел.

Перевод В.Тушновой

 О ты, чарующая людей,
о земля, сияющая в блеске солнца лучей,
 великая Мать матерей,
Долы, омытые Индом шумящим, ветром - лесные,
 дрожащие чаши,
С Гималайскою в небо летящей снежной короной
 своей;
В небе твоем солнце взошло впервые, впервые леса
 услышали веды святые,
Впервые звучали легенды, песни живые, в домах твоих
 и в лесах, в просторах полей;
Ты - вечно богатство цветущее наше, народам дающая
 полную чашу,
Ты - Джамна и Ганга, нет краше, привольней, ты -
 жизни нектар, молоко матерей!

Перевод Н.Тихонова

О пьяные, в беспамятстве хмельном
 Идете, двери распахнув рывком,
Вы все спускаете за ночь одну,
 С пустым домой идете кошельком.
Пророчества презрев, идете в путь
 Наперекор календарям, приметам,
Плутаете по свету без дорог,
 Пустых деяний груз таща при этом;
Вы парус подставляете под шквал,
 Канат перерубая рулевой.
 Готов я, братья, ваш обет принять:
 Пьянеть и - в пекло головой!

Копил я мудрость многих лет,
 Упорно постигал добро и зло,
Я в сердце столько рухляди скопил,
 Что стало сердцу слишком тяжело.
О, сколько я убил ночей и дней
 В трезвейшей изо всех людских компаний!
Я видел много - стал глазами слаб,
 Я стал слепым и дряхлым от познаний.
Мой груз пустой,- весь нищий мой багаж
 Пускай развеет ветер штормовой.
 Я понял, братья, счастье лишь
 одном:
 Пьянеть и - в пекло головой!

О, распрямись, сомнений кривизна!
 О буйный хмель, сбивай меня с пути!
Вы, демоны, должны меня схватить
 И от защиты Лакшми унести!
Есть семьянины, тружеников тьма,
 Их мирный век достойно будет прожит,
На свете есть большие богачи,
 Встречаются помельче. Кто как может!
Пускай они, как жили,- впредь живут.
 Неси меня, гони, о шквал шальной!
 Я все постиг,- занятье лучше всех:
 Пьянеть и - в пекло головой!

Отныне я, клянусь, заброшу все,-
 Досужий, трезвый разум в том числе,-
Теории, премудрости наук
 И все понятья о добре и зле.
Я памяти сосуд опустошу,
 Навек забуду и печаль и горе,
Стремлюсь я к морю пенного вина,
 Я смех омою в этом зыбком море.
Пускай, достоинство с меня сорвав,
 Меня уносит ураган хмельной!
 Клянусь идти по ложному пути:
 Пьянеть и - в пекло головой!

Перевод А. Ревича

В той же я живу деревне, что она.
 Только в этом повезло нам - мне и ей.
Лишь зальется свистом дрозд у их жилья -
 Сердце в пляс пойдет тотчас в груди моей.
Пара выращенных милою ягнят
 Под ветлой у нас пасется поутру;
Если, изгородь сломав, заходят в сад,
 Я, лаская, на колени их беру.
 Называется деревня наша Кхонджона,
 Называется речушка наша Онджона,
 Как зовусь я - это здесь известно всем,
 А она зовется просто - наша Ронджона.

Мы живем почти что рядом: я вон там,
 Тут она,- нас разделяет только луг.
Их лесок покинув, может в рощу к нам
 Рой пчелиный залететь с гуденьем вдруг.
Розы те, что в час молитв очередной
 В воду с гхата их бросают богу в дар,
Прибивает к гхату нашему волной;
 А бывает, из квартала их весной
Продавать несут цветы на наш базар.
 Называется деревня наша Кхонджона,
 Называется речушка наша Онджона,
 Как зовусь я - это здесь известно всем,
 А она зовется просто - наша Ронджона.

К той деревне подошли со всех сторон
 Рощи манго и зеленые поля.
По весне у них на поле всходит лен,
 Подымается на нашем конопля.
Если звезды над жилищем их взошли,
 То над нашим дует южный ветерок,
Если ливни гнут их пальмы до земли,
 То у нас в лесу цветет кодом-цветок.
 Называется деревня наша Кхонджона,
 Называется речушка наша Онджона,
 Как зовусь я - это здесь известно всем,
 А она зовется просто - наша Ронджона.

Перевод Т.Спендиаровой