Психология человека в современном мире Том 2 (32)

Особенности обобщений в мышлении действующего субъекта Ю. К. Корнилов, И. Ю. Владимиров, С. Ю. Коровкин (Ярославль) Работы С. Л. Рубинштейна, посвященные задачам изучения мыш- ления, чрезвычайно актуальны и по сей день. Особенно важной,  на наш взгляд, является его мысль о неразрывной связи и взаимном  обусловливании деятельности и мышления. В своей монографии  «Бытие и сознание» С. Л. Рубинштейн критикует авторов тех лет  за «выхолащивание» понятия деятельности (Рубинштейн, 1957).  В современных ему работах нередко деятельность рассматривается  вне связи с мышлением. Сергей Леонидович указывает на недопус- * Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 09-06-00477а.198 тимость такого разрыва, он подчеркивает, что мышление включено  в процесс взаимодействия человека с миром и служит адекватности  его осуществления. Само содержание мышления значительно шире того содержания,  которое вкладывали в это понятие до тех пор. Эта более широкая  картина мышления, более правильное и полное представление о нем  может быть получено, если «расположить мышление в системе жизни  и деятельности человека», – писал С. Л. Рубинштейн. По его мнению,  очередными задачами психологического исследования мышления яв- ляется необходимость изучать мышление не только ученого (и школь- ника): чтение – учебная деятельность – решение задач. Необходимо  изучать повседневное мышление – в ходе повседневной практической  деятельности, укорененность его в ход жизни, в повседневную прак- тическую деятельность (Рубинштейн, 1966, с. 232). Известно, что уже по определению практическое мышление  совершается в ходе практической деятельности, и, значит, его свойст- ва выявляются, прежде всего, при исследовании его «внутри» той  или иной реальной деятельности, к которой оно относится или в ко- торую включено. Но именно при таком методе изучения строже  выполняется принцип системности изучения психического процесса.  «Системный характер психики, – отмечает Б. Ф. Ломов, – раскрывается  наиболее полно именно в реальной деятельности субъекта… Только  в деятельности можно раскрыть психическое как систему» (1981, с. 11).  По-видимому, изучение мышления в контексте той или иной реаль- ной деятельности совсем не обязательно относится к прикладным  разделам психологии. Наоборот, такое изучение может реализовывать  более широкий подход к проблеме мышления, может быть посвящено  исследованию тех сторон мышления, которые не обнаруживают себя  в лабораторных условиях и при игнорировании контекста реальной  деятельности. Наиболее четко идеи, о которых идет речь, были сформулированы  в работах этнопсихологов. Так, С. Скрибнер считает необходимым  осуществлять изучение мышления «внутри системы действования,  а не вне ее» (Scribner, 1981, p. 15). Чтобы достигнуть такого анализа,  исследователь, по ее мнению, должен выбрать как объект анализа  не изолированный умственный процесс или задачу саму по себе,  а интегральное действие, направленное к некоторому специфичес- кому результату и выполненное при специфических обстоятельствах.  Действия как единицы анализа позволяют исследователю выяснять  причины мышления, исследовать, как мышление связано с действием,  идентифицировать внешние факторы, как и представления человека,  которые влияют на протекание мышления. Автор ссылается на многие 199 исследования мышления, выполненные на материале различных  деятельностей (барменов, коммерческих инженеров, официантов,  портных, судейских чиновников, автомехаников, конторских рабо- чих). Все эти исследования используют методологию, общую для эт- нографических и экспериментальных методов (Scribner, 1986, p. 16). С. Скрибнер утверждает, что сами экспериментальные задачи  всегда возникают как составляющие контекста (предшествующих  условий), поэтому целью исследования должна быть разработка таких  экспериментальных процедур, которые могли бы быть «естественно  размещены» по отношению к изучаемой деятельности (Scribner, 1986). Таким образом, по мнению С. Скрибнер, практическое мыш- ление специфично еще и потому, что обеспечивает действие, его  адекватность. Близкую этому мысль высказывали еще О. Липман  и Х. Боген в своей знаменитой работе (Lipman, Bogen, 1923). По их мне- нию, предметом познания могут быть логические гносеологические  или чувственные свойства и связи предметов. При этом познание  занимается в основном фиксацией сходств и различий, логическими  взаимосвязями, иерархией и пр. Но если умственное познание вы- ступает как подготовка, предпосылка для действия, то весь процесс  познания направлен с самого начала на совсем другие свойства и свя- зи, которые необходимы при исполнении действия. По сравнению  с чистым научным познанием всякое физическое действие означает  вмешательство в естественные события и создает новые следствия  для причинных процессов. Факт вмешательства, о котором упоминают авторы «Наивной  физики», является очень важным: вмешательство в естественное  развитие событий, стремление изменить, преобразовать – это весь- ма существенная особенность человека, его деятельности. Человек  активен, человек преобразует окружающий мир, создает искусствен- ную среду своего существования. Человеческий труд – это внесение  изменений в естественную среду в соответствии с замыслами, пла- нами человека, имеющимися у него представлениями. Достаточно  вспомнить мысли К. Маркса о том, что труд – это «воспроизводство  физического существования индивидов», «определенный способ  деятельности этих индивидов, определенный вид их жизнедеятель- ности» (Маркс, Энгельс, 1933, с. 34). Таким образом, преобразование,  внесение изменений, вмешательство в природу – это существенная  особенность человека. С другой стороны, познание, обеспечивающее эти вмешательства,  их успешность, имеет определенную специфику. Человек, производя- щий действие, должен знать: каким должно быть это действие, чтобы  в итоге был получен искомый результат; каким по характеру и по ве-200 личине будет сопротивление преобразуемого объекта. Воздействие  направлено на изменение объекта. Но у измененного объекта будут  иными и некоторые его свойства, иными будут и его отношения  с другими объектами. И это тоже специфично именно для познания,  обеспечивающего осуществление преобразований в объекте. Об этой же особенности познания в практической деятельности  пишет В. В. Давыдов. Изменение того, что дано природой, «является  актом преодоления ее непосредственности», – отмечает он. Сами  по себе естественные предметы не приобрели бы той формы, кото- рая придается им сообразно потребностям общественного человека.  «При этом люди должны наперед учитывать те свойства предметов,  которые позволяют производить метаморфозы, соответствующие  как поставленной цели, так и природе самих предметов» (Давы- дов, 1972, с. 250). Обобщая рассмотренные работы, мы должны отметить выделение  всеми цитируемыми авторами двух основных идей. А именно: идеи  единства деятельности и мышления, а также тезиса об особой роли  средств и инструментов в осуществлении мышления в деятельности. Важнейшей характеристикой практического мышления являет- ся его включенность в решение задач на преобразование, которые  характеризуются тем, что субъект мышления вынужден вносить  изменения в объект и ситуацию в ходе активного взаимодействия  в условиях нестационарной среды. В условиях такой задачи субъект  должен обеспечивать реализуемость найденного решения, учитывая  актуальный арсенал средств и способов преобразования. Реализация  решений подразумевает внесение изменений в комплексный объект,  при этом, с одной стороны, изменения всякий раз носят необрати- мый характер, а с другой стороны, воздействия позволяют субъекту  уточнить условия, оценить свойство объекта поддаваться или не под- даваться изменениям. Задачи на преобразование подразумевают  наличие изменчивого комплексного объекта, а также неопределенных  и подвижных условий, в рамках которых субъект должен осущест- влять процесс мышления. Основной смысл мышления, направленного  на внесение изменений, заключается в необходимости обеспечения  задуманного преобразования во всегда новых для субъекта условиях. В практическом мышлении как процессе, включенном в решение  задач, связанных с внесением изменений, используется специфичес- кий вид обобщений, в которых фиксируется способ преобразования.  В функциональных обобщениях представлена активная позиция  субъекта преобразования, а также благодаря наличию в обобщении  представлений о средствах и способах преобразования в них зада- ется направление изменений и вектор поиска решений. Подобные 201 обобщения включают в себя генерализованное знание о ситуации,  о динамике ее развития, включают средства и способы преобразо- вания комплексного объекта, а также учитывают особенности субъ- екта мышления. Функциональные обобщения могут быть описаны  с помощью таких динамических характеристик, как ситуативность,  событийность и функциональность. Однако, при известном значении  функциональных обобщений в мыслительном процессе, их роль,  механизмы и особенности в мышлении остаются малоизученными. Обобщения в таких видах мыслительного процесса, как практи- ческое мышление, комплексное мышление, экспертиза, отражают  не только ситуацию, но и ее изменение. Это значит, что в обобщениях,  наряду с целым рядом специфических характеристик (сложность  объекта, сложные сети его внутренних связей, неопределенность,  приблизительность выраженности его свойств, «условий» решаемой  задачи и т. д.), должны быть как-то представлены осуществляемые  преобразования объекта, пути и средства внесения в него изме- нений. В известных обобщениях событийного типа представлены  происходящие в объекте или ситуации изменения, но не отражаются  какие-либо параметры преобразующего субъекта, условий, способов  и средств преобразования. Между тем, возможно, именно в обоб- щениях этого типа содержатся параметры, позволяющие успешно  реализовывать абстрактные замыслы в практических действиях.  Производимые изменения задумывает и осуществляет сам субъект.  Его активная роль в преобразовании сложного комплексного объекта  заставляет учитывать и многие другие, «активные» факторы произ- водимых изменений, что, несомненно, должно быть представлено в обобщениях. Обобщения в мышлении часто связывали с понятиями как резуль- татом мыслительной активности. Причем понятия представлялись  как нечто застывшее, статичное. В современной психологии эти  упрощенные представления преодолены. В психологии появились  данные об эмоциональных обобщениях, «ситуативных концептах»,  «контекстуальных понятиях», что связано со значительным расши- рением сферы исследований мышления. В самом деле, обобщения  изучаются в рамках таких направлений, как практический и эмо- циональный интеллект, обыденное познание и познание в контек- сте, когнитивное развитие и когнитивное обучение, theory of mind и психология ситуации. Таким образом, в современной психологии  устранена «статичность» понятий, которая была подвергнута критике  А. Валлоном (Валлон, 1966). Обобщения оказываются в состоянии  отразить обстоятельства, ситуативные признаки, характер проис- ходящих изменений.202 В то же время некоторые особенности обобщений еще не нашли  отражения в современных исследованиях. Прежде всего это касается  таких сложных областей современной психологии, как практический  интеллект (practical intelligence), психология экспертов (expertise)  и комплексное мышление (complex problem-solving). Обобщения в та- ких видах мышления отражают не только ситуацию и ее изменение,  в них должны быть представлены и сложность, комплексность объ- екта, и его различные внутренние связи, образующие сложные сети,  и неопределенность, приблизительность характеристик, «условий»  решаемой задачи. Обобщения, включенные в процесс мышления, направленного  на преобразование, организуются в профессиональное знание, опыт.  При этом знание о преобразовании, о способах и средствах слабо пред- ставлено феноменологически. Ряд работ, связанных с исследованием  практического мышления, показывают его слабую вербализуемость.  Трудно вербализуемый опыт профессионала является объектом мно- гих исследований (Артемьева, 1988; Корнилов, 2000; Wagner, Sternberg, 1986),  в частности, наиболее интенсивно профессиональный  опыт изучается через сравнение экспертов и новичков, а также через  поиск эффективных способов передачи опыта от первых – последним. Мышление как обобщенное и опосредованное познание высту- пает, в первую очередь, в своей когнитивной функции, при этом  в ряде работ отечественных психологов указывается его регулятивная  функция. Если С. Л. Рубинштейн говорит, что мышление включено  во взаимодействие человека с миром и служит адекватности этого  взаимодействия, то Б. Ф. Ломов говорит уже не просто о взаимодейст- вии. Он указывает, что мышление, как и другие психические процессы,  включено в деятельность. Именно деятельность, преобразующая  активность субъекта, содержит в своем составе мышление, выполняю- щее регулятивную функцию по отношению к этой деятельности. Этот  подход, подчеркивающий активную роль субъекта в преобразующей  деятельности, является важным достижением отечественной психо- логии и представлен работами целого ряда российских психологов.  Так, В. В. Давыдовым дается глубокий философско-психологический  анализ мышления, обеспечивающего преобразование объекта. В этом  случае, по его мнению, субъекту нужны особые знания об объекте,  который будет подвержен преобразованию – его способность уступать  или сопротивляться такому изменению, а также и другие знания  об особенностях «перев ода» объекта из одного состояния в другое.  В своей работе Б. М. Теплов указывает еще на одно обстоятельство,  влияющее на решение задачи на преобразование (Теплов, 1961).  Описывая целый ряд особенностей задачи полководца, он говорит 203 о «нестационарности среды», о необходимости действовать в условиях  постоянного изменения ситуации и объекта, о необратимости этих  изменений. Литература Артемьева Е. Ю., Стрелков Ю. К. Профессиональная составляющая образа  мира // Мышление и общение: активное взаимодействие с миром. Яро- славль, 1988. С. 52–66. Валлон А. От действия к мысли. М., 1966. Давыдов В. В. Виды обобщения в обучении. М., 1972. Корнилов Ю. К. Психология практического мышления // Монография. Яро- славль, 2000. Ломов Б. Ф. К проблеме деятельности в психологии // Психологический  журнал. 1981. № 5. С. 3–22. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. М., 1933. Пушкин В. Н. Построение ситуативных концептов в структуре мыслительной  деятельности // Проблемы общей, возрастной и педагогической психо- логии. М., 1978. С. 106–120. Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. М., 1957. Рубинштейн С. Л. Очередные задачи психологического исследования мыш- ления // Исследования мышления в советской психологии. М., 1966.  С. 225–233. Теплов Б. М. Проблемы индивидуальных различий. М., 1961. С. 252–344. Lipman O., Bogen H. Naive Physik. Leipzig, 1923. Scribner S. Studying Working Intelligence // Everyday Cognition: Its Development  in Social Context. Cambridge: Harvard University Press, 1981. Scribner S. Thinking in action: some characteristics of practical thought // Practical  intelligence. Cambridge University Press, 1986. Wagner R. K., Sternberg R. J. Tacit knowledge and intelligence in the everyday  world // Practical intelligence. Cambridge University Press, 1986