Шихирев П Н (12)

История изучения малых групп очень напоминает ход развития исследований социальной установки, социальной перцепции, а также всей социальной психологии в США в целом: бурный экстенсивный рост, формирование основных теоретических направлений, совершенствование методов (главным образом лабораторного эксперимента) до конца 60-х годов, но в дальнейшем вплоть до настоящего времени застой в развитии теории, осознание малой аддитивной ценности получаемых данных и в связи с этим "критическое переосмысление достигнутого и заметное снижение оптимизма относительно вклада исследований в понимание групповой динамики ввиду их малой ва-лидности и ограниченности возможных практических приложений. Не ставя перед собой задачи анализировать причины подобного положения, отметим все же, что они во многом сходны с теми, которые перечислены нами при разборе исследований социальной установки и социальной перцепции. Вместе с тем влияние изъянов общеметодологических и теоретических посылок усугубляется в исследованиях малых групп влиянием принятой модели общества и соответствующим ей пониманием роли и места человека в обществе. Для демонстрации влияния этой модели на социально-психологические исследования мы из разнообразной проблематики (структура группы, сплоченность, совместимость, лидерство, коммуникация, процесс принятия решения, групповая деятельность и т.п.) рассмотрим три основные, на наш взгляд, темы: процесс группового влияния, отношение власти и подчинения в группе и межгрупповые отношения. Такой выбор основан на следующих соображениях. Центральность проблемы социального, точнее, группового влияния обусловлена уже самим пониманием предмета социальной психологии как науки о влиянии на человека других индивидов (см. выше определение Г. Олпорта). Кроме того, изучение влияния группы, группового давления, явлений конформизма стоит в центре исследований малых групп. Проникновение в суть этого процесса важно также и с прагматической точки зрения, ибо известно с незапамятных времен, что на индивида легче и эффективнее действовать через группу. Однако прежде чем переходить к характеристике конкретных исследований, необходимо коротко остановиться на понимании группы, ибо оно весьма специфично. В американской социальной психологии группа, разумеется, отличается от случайного собрания людей, т. е. таких общностей, где люди не взаимодействуют друг с другом; отличается она и от групп, объединяемых по каким-либо общим призна-138 Опыт С III А: парадигма объяснения кем, например, по доходу, уровню образования и т. п., члены которых не вступают в непосредственное взаимодействие. За основание для определения группы обычно в качестве необходимого берется факт непосредственного, личного, контактного взаимодействия, а также взаимозависимость междучленами группы, которая предполагает, что "отношение между любыми двумя членами группы есть функция отношения между другими ее членами" [Op.Cit., р. 207]. По существу это понимание идет от К. Левина . Это достаточно широкое определение уточняется и специфицируется по ряду параметров. Так, например, Кэттэл взял за основание свойство группы быть средством, инструментом удовлетворения потребностей индивида: "Наше определение группы: совокупность индивидов, в которой существование всех используется для удовлетворения каких-либо потребностей каждого" [Cattell, 1949, р. 169]. Развернутое определение, включающее указание на "инструмен-тальность" группы, предлагают Прошанский и Зайденберг: "большинство социальных психологов используют термин (группа. - П. Ш.) в применении к двум или более индивидам, которые могут быть коллективно охарактеризованы следующим образом: они разделяют общий набор норм, убеждений и ценностей и они явно или имплицитно связаны определенными отношениями друг с другом так, что поведение одного влечет за собой последствия для других. Эти свойства, в свою очередь, возникают из взаимодействия (и оказывают на него влияние) индивидов, одинаково мотивированных относительно какого-либо конкретного объекта или цели" [Proshansky, et а1., 1965, p. 377]. В качестве признаков группы отмечаются разделение внутри нее функций, их определенная фиксация, институционализация группы, наличие в группе определенной иерархии, структуры, лидера [Proshansky, 1951, р. 9]. Однако, как подчеркивает С. Джибб, эти последние качества, как правило, не могут быть отнесены к диффузным группам, изучаемым в лабораторном эксперименте [Gibb, 1968, р. 209]. Между тем, именно эти группы и служат на 90% основанием для поиска закономерностей групповых процессов. Таков результат соблюдения основного методологического требования: изучать явление только в условиях, максимально обеспечивающих контроль и регистрацию всех сопутствующих или случайных переменных. Таким образом, первое ограничение - ограничение средой, в которой действует группа: последняя рассматривается изолированно, вне обычных связей с окружающим миром. Второе ограничение - популяционное: постоянный контингент в экспериментах - это школьники и студенты первокурсники, как правило, выходцы из так называемого "среднего класса". Американский вклад в развитие социальной психологии ... 139 Третье ограничение - длительностью контакта: группы собираются обычно на непродолжительное время для эксперимента, в лучшем случае - повторно. Четвертое ограничение - характером ставящихся перед группами проблем: они, как правило, далеки от реальных жизненных проблем, непомерно большое место занимают исследования влияния группы на восприятие индивидом физических объектов (цвета, длины линий, длительности стимула и т.п.), не имеющих социальной значимости. Пятое ограничение - уровнем поведения: как правило, регистрируется вербальное поведение (мнение, суждение). Шестое ограничение - количественное: в большинстве случаев изучается диада [Jones, et а1., 1967]. Учитывая этот далеко не полный перечень (в нем названы лишь наиболее распространенные ограничения), вполне можно понять И. Штайнера, который в заголовок своей статьи вынес отнюдь не риторический вопрос: "Что же случилось с группой в социальной психологии?" [Steiner, 1974]. И тем не менее на основе исследований социальной группы в таком для нее неестественном виде делаются выводы, претендующие по крайней мере на статус положений (если не законов) об общих закономерностях поведения человека в обществе, более того, функционирования всего общества. Таким образом, фактически получается, что сами эксперименты служат не столько делу нахождения так называемых "неочевидных фактов", сколько выступают как средство доказательства валиднос-ти идеологических представлений о месте индивида в обществе, его, скажем, забегая вперед, ничтожной роли, бессилии перед лицом все-проникающего социального давления, всемогущего социального кон-троля. Образ индивида, вырисовывающийся в этих исследованиях, можно уподобить несчастной крысе "гамма", занимающей нижнюю ступеньку в иерархии крысиной стаи, т. е. существу безответному, забитому и всеми вышестоящими закусанному. Этот образ настолько резко контрастирует с общепринятым в массовой американской культуре образом гордого индивидуалиста, самого себя "вылепившего" человека, что невольно возникает вопрос, какой же из них соответствует действительности, как сложилось противоречие: с одной стороны, принятый социальный идеал индивида, с другой, казалось бы, объективно выявленное, экспериментально доказанное его реальное существование. Первые опыты по исследованию влияния группы на индивида проводились уже более полувека назад. Несколько опытов были поставлены Ф. Олпортом в 1924 г., Дженнесом в 1932 г., которые продемонстрировали, что люди в своем повседневном поведении подчи-140 ___ ___ Опыт США: парадигма объяснения няются требованиям, обычаям, принятым в группе [McDavid, et al., 1974, р. 262-263]. В середине 30-х годов М. Шериф : [Sherif, 1946] фактически первый начал исследовать влияние групповых норм в условиях лабораторного эксперимента, используя так называемый автокинетический эффект (оптическую иллюзию движения световой точки в совершенно затемненном визуальном поле). Обычно человеку кажется, что точка смещается ("прыгает") на некоторое расстояние, отличающееся в каждом отдельном случае. Наблюдая за точкой, испытуемые через несколько экспозиций устанавливали примерное расстояние кажущегося смещения. На следующем этапе испытуемым сообщались результаты, полученные другими испытуемыми, и в итоге первоначальная оценка существенно изменялась в сторону усреднения. Отсюда делается вывод о том, что в условиях, когда ситуация неопределенна и двусмысленна, индивид склонен соглашаться с мнением других людей, как правило, некоторого большинства. Впоследствии опыты Шерифа были многократно повторены в самых разнообразных ситуациях, объединенных одной общей характеристикой - неопределенностью, необычностью стимула, что открывает возможность его многозначного толкования. В отличие от опытов Шерифа С. Аш [Asch, 1956] показал в 1956 г. в своих опытах действие группового влияния в условиях, когда стимул был хорошо структурирован. "Наивного" испытуемого (как правило, одного) помещали в подставную группу, которая единодушно оценивала стимул иначе, и в итоге более половины испытуемых склонялись к точке зрения большинства. Когда в этой группе кто-либо (по указанию экспериментатора) поддерживал испытуемого, тот был гораздо менее склонен соглашаться с группой. И, наконец, в обстановке, когда сообщник экспериментатора оказывался один в группе "наивных" испытуемых, его заведомо неправильная оценка вызывала удивление или ею просто пренебрегали. Опыты Аша, так же как и опыты Шерифа, ставились в самых разнообразных вариациях. С их интерпретацией (в том числе и в нашей научной литературе) связаны оживленные дискуссии о природе конформного поведения, конформизма как социального явления. Это не удивительно, поскольку именно эти опыты пробивали путь давно вызревавшей идее о зависимости человека от других людей. Эта идея (еще раз повторим) до конца 50-х годов с трудом находила признание не только в социальной психологии, но и социологии. В исследованиях конформизма и его абсолютизации нашли свое выражение глубокие изменения в общественном сознании, обуслов-Американский вклад в развитие социальной психологии ... 141 ленные, в свою очередь, сдвигами в социальной структуре американского общества, положении в нем индивида. Как это убедительно показал Ю. А. Замошкин [Замошкин, 1966], к началу 60-х годов буржуазный индивидуализм в США вступил в полосу кризиса, на сцену стали выдвигаться модели "человека - локатора" (Д. Рисмэн), ориентированного на мнение других, "человека-организации", хорошо адаптированного, отшлифованного и подогнанного к требованиям бюрократической машины. Важно подчеркнуть, что сам Аш субъективно руководствовался благородными побуждениями. По мнению М. Дойча, "его ориентация представляет конструктивный противовес тем взглядам в психологии, согласно которым человек предстает в своем худшем виде - как иррациональное, своевольное, эгоцентричное животное" [Deutsch, et а1., 1965, p. 28], "он протестовал против экстраполяции на психологию человека данных о поведении биологических организмов" [Op.Cit., р. 23]. Сам Аш в качестве своей основной идеи считал мысль в том, что "решающий психологический факт об обществе состоит в способности индивидов понимать и реагировать на опыт и действия других. Этот факт, который позволяет индивидам вступать во взаимные отношения, становится основой любого социального процесса и большинства коренных изменений, происходящих в людях" [Op.Cit., р. 23]. Не считал он удачным и сам термин "конформность", полагая, что им можно определять только отказ индивида от дорогих и значимых для него взглядов ради того, чтобы оптимизировать процесс адаптации к группе, а отнюдь не любое выравнивание мнений [Tajfel, 1968, р. 332]. Критическая интерпретация Ашем своих опытов, а также сомнение других исследователей в адекватности сложившихся представлений о конформизме положили начало поискам причин выявленного феномена. Почему индивид уступает группе, в каких условиях это происходит, какова роль личностных свойств в податливости групповому влиянию (каков "портрет конформиста") - таковы вопросы, вокруг которых концентрируется большинство исследований проблемы отношения индивид - группа. Разумеется, с самого начала большинство исследователей понимали, что конформность - явление сложное, неоднозначное, в первую очередь потому, что сам факт уступки индивида далеко не всегда свидетельствует о действительном реальном изменении его восприятия. Эта старая проблема соответствия вербальной реакции действительному поведению. Она формулируется следующим образом: изменяется ли мнение потому, что индивид убедился, т. е. произошло ли изменение его когнитивной структуры или он лишь демонст-142 Опыт США: парадигма объяснения рирует изменение, будучи побуждаем иными мотивами (нежеланием спорить, стремлением сохранить хорошие отношения с членами группы, получить от этого какую-то выгоду и т. п.). Первый вариант поведения получил название рационалистического, второй - моти-вационного. Вокруг этого же деления сложилось предложенное Дойчем и Де-рардом членение влияния группы на два типа: нормативное и информационное [Deutsch, et а1., 1955]. Как следует из самого определения, первый из этих типов связан с групповыми нормами. Не имея возможности подробно останавливаться на этом чрезвычайно важном и еще далеко не ясном для социальной психологии объекте, ограничимся лишь указанием на то, что в исследованиях групповой динамики термином норма обычно обозначают стандартизированные правила поведения, принимаемые членами группы как "узаконенные спецификации ожидаемой функции группы как системы, а также функций каждого члена группы внутри этой системы. Групповые нормы регулируют деятельность группы как организованной единицы в ее движении к определенной цели" [McDavid, et а1., 1974, р. 256]. Формы проявления и действия групповых норм исключительно разнообразны и охватывают широкий диапазон: от внешних ритуалов до морального и эстетического выбора. Особо следует подчеркнуть, что функционирование норм непосредственно связано с социальным контролем над поведением индивида. Существование норм обусловлено объективной необходимостью организации деятельности групп, их выживания и воспроизводства. В свою очередь, для индивида система групповых норм важна тем, что она обеспечивает его системой ориентиров в окружающей действительности, "расставляя" для него (и за него) знаки оценок объектов и явлений. Соблюдение групповых норм обеспечивается соответствующими санкциями. С самого раннего возраста человека учат групповым нормам, уважению к ним, наконец, просто заставляют с ними считаться. Поэтому естественно, что, попадая в условия лабораторного эксперимента, человек приносит туда и свое уважительное отношение к мнению других людей. Так же очевидно, что, будучи не в состоянии дать определенный ответ относительно неизвестного объекта, человек сопоставляет свое мнение с мнением других людей. К моменту эксперимента он, как правило, неоднократно убеждался в том, что "ум хорошо, а два лучше". Именно такая ситуация и исследовалась в опытах Шерифа. Соб-Американский вклад в развитие соииалънич психологии ... 14 ственно, и основная задача, которую он перед собой ставил, заключалась в изучении процесса формирования групповой нормы, конвергенции различных индивидуальных оценок в одну общепринятую. Несмотря на трудность выделения "в чистом виде" нормативного влияния, оно тем не менее изучалось. В этих исследованиях были получены некоторые заслуживающие внимания данные. Так, Дойч и Джерард показали, что анонимность ответа испытуемого положительно коррелирует с его устойчивостью; что предварительно сформированная как в групповой дискуссии, так и индивидуально убежденность заметно уменьшает эффект влияния [Deutsch, et а1., 1955]. Поллис [Deutsch, 1968, p. 336] в своих экспериментах показал, что оценка, которая формируется людьми, хорошо знающими друг друга, гораздо более устойчива, нежели оценка, к которой пришли незнакомые до эксперимента испытуемые. В ряде других экспериментов было показано значение эмоциональной связи для действенности нормативного влияния. Так потребность быть принятым группой ведет к готовности с ней соглашаться [Aronson, et а1., 1968]. Устойчивость индивида к действию нормативного влияния изучалась также Т. Ньюкомом в его широко известном, одном из немногих лонгитюдинальных исследований политических убеждений студенток женского колледжа в Беннингтоне. Он показал, как консервативные взгляды первокурсниц, прибывших из состоятельных семей, под давлением общего увлечения либеральными идеями, принятыми в колледже, постепенно меняются по мере того, как студентки входят в устоявшиеся группы своих старших подруг и принимают их как свои референтные группы. Показательно, что и через 20 лет многие из них сохранили свои убеждения [Newcomb, 1957]. В не менее известном исследовании действия групповых норм на производстве Ретлисбергер и Диксон показали, как вокруг "особо ретивого" рабочего складывается атмосфера, вынуждающая его снизить темп работы [Roethlisberger, et а1., 1939]. Несмотря на известное внимание к нормативному влиянию (к его некоторым аспектам мы еще вернемся), основное место в исследовании конформности занимает все же информационное влияние, т. е. такое, при котором позиция индивида изменяется относительно позиции группы в связи с тем, что индивид обращается к ней как источнику информации. Иначе говоря, нормативное влияние оказывает система межличностных отношений, в то время как информационное влияние детерминируется стремлением человека к более или менее адекватной оценке объективной реальности. 144_____ Опыт США: парадигма объяснения И если в ситуации нормативного влияния индивид чаще всего сознательно соглашается с точкой зрения группы, "про себя" думая иначе, т. е. в его когнитивной структуре частное и общественно выражаемое мнения до поры до времени могут сосуществовать, выполняя свои функции (одно как декларация лояльности, другое-как инструментальное личное знание), то в ситуации информационного влияния индивид с самого начала испытывает конфликтное состояние в связи с тем, что его сенсорная информация расходится с сообщениями других людей, т. е. с социальной информацией. Исследования информационного влияния группируются вокруг изучения трех переменных: двусмысленности стимула, неуверенности, сомнений индивида в адекватности своей реакции и его сомнений в адекватности точки зрения группы. Так же как и в случае с взаимозависимостью нормативного и информационного влияния, все эти три переменные тесно взаимосвязаны. Было установлено, что мера двусмысленности стимула определяет степень неуверенности как в социальной, так и несоциальной ситуации, хотя эта зависимость варьирует, в свою очередь, будучи детер-минируемой отношением: индивид - характер информации, предоставляемой группой [Tajfel, 1968, р. 350-351]. Изучение этого отношения ведется в трех аспектах: 1) исследуются характеристики группы, которые определяют уверенность индивида в адекватности групповой оценки; 2) характеристики реакции группы, ведущие к уменьшению или увеличению этой уверенности и 3) факторы, обусловленные прошлым опытом индивида, определяющие степень уверенности в своем собственном суждении. В этих исследованиях были получены некоторые заслуживающие внимания данные. Так, в частности, была установлена зависимость между эффективностью влияния, двусмысленностью стимула, неуверенностью индивида и размером группы. В то время как в исследованиях визуальных иллюзий, проведенных Шерифом [Sherif, 1936], повлиять на оценку стимула испытуемым мог даже один человек, в экспериментах Аша размер группы было необходимо увеличивать. При этом важно подчеркнуть, что эффективность влияния зависит не только от количества "убеждающих", но и от их единства. Так, введение в группу хотя бы одного индивида, который поддерживает (сбиваемого с толка) испытуемого, значительно затрудняет влияние на него. Аш установил также, что увеличение размера группы свыше трех человек мало влияет на повышение эффективности влияния . Большое значение имеет вес источника влияния. В ряде экспериментов в том случае, если на сторону той или иной точки зрения становил-Американский вклад в развитие социальной психологии ... 145 ся экспериментатор (фигура, заведомо пользующаяся авторитетом в глазах испытуемых), она становилась заметно более влиятельной [Luchins, 1961]. Большое внимание уделяется в исследованиях социального влияния изучению отношения индивида к группе, степени признания ее способности давать объективную оценку. Здесь было установлено, что отношение между уверенностью испытуемого в своем ответе и в ответах группы зависит от большого количества переменных. С одной стороны, чем больше, двусмысленность стимула, тем больше неуверенность испытуемого в своем ответе и тем сильнее тенденция соглашаться с социальной информацией. С другой стороны, чем больше двусмысленность, тем с большим основанием испытуемый может подозревать, что суждения других вряд ли более точны, чем его собственные, а это ведет соответственно к уменьшению влияния [Seaborne, 1962]. Достаточно много изучались переменные, обусловленные прошлым опытом индивида или его сенсорными способностями. Так, испытуемые были значительно менее склонны уступать группе, если имели возможность предварительно потренировать способность оценивать тот или иной стимул или если их оценка каким-то образом подтверждалась. Это было показано в опытах с суждениями о длине линий [Asch, 1956], на аутокинетическом эффекте, тахистоскопическом определении порогов [Sherif, 1936], визуальном определении количества объектов, визуальном распознавании пути в лабиринте [Tajfel В., 1968, р. 357] и т. п. Вполне естественно, что в опытах с визуальным восприятием (а таких большинство) люди с дефектами зрения больше и чаще уступали групповой оценке [Tuddenham, 1959(b)]. Было показано стремление индивидов конвергировать в оценке в зависимости от степени стресса в экспериментальной ситуации. Именно этот процесс, напомним, интересовал более всего Шерифа. В одном из его опытов испытуемых (поодиночке, а потом группами) помещали в маленькую комнату, давая (перед выключением света) лишь взглянуть на нее, а затем в большом зале в темноте вели к своему месту, заставляли на ощупь в темноте находить дорогу в лабиринте. По мере введения различных помех, осложняющих ситуацию, конвергенция к норме увеличивалась. Кроме того, вариативность оценки величины стимула была так же, как норма (медиана суждения), выше в ситуации максимальной неопределенности [Sherif, et а1., 1952]. Приведенные факты, разумеется, лишь частично отражают достижения в области исследования социального информационного влияния. Вместе с тем они весьма красноречиво свидетельствуют об общем подходе, который при внимательном рассмотрении обнаруживает уже 146 Опыт CIIIA: чар(1()и?.м(1 объяснения упоминавшиеся выше черты. В первую очередь бросается в глаза тот факт, что подавляющее большинство исследований ведется в лаборатории. Можно согласиться с Г. Тэджфелом, когда он говорит: "Непосвященному человеку часто трудно заметить, каким образом раздробленные процедуры, происходящие в маленьких комнатках или кабинах, которым подвергают подневольных студентов-старшекурсников, ставя их в положение героев Каффки, лишенных возможности рационально объяснить странную последовательность действий, которые их заставляют выполнять, - каким образом эти процедуры могут иметь что-либо общее с богатством и сложностью происходящего там, "в жизни". Удивительно, почему социально-психологический эксперимент еще не обрел своего Ионеско" [Tajfel, 1968, р. 355]. Однако искусственность экспериментальной ситуации - это еще не самое важное. Она моделируется как нестабильная, неопределенная, порождающая неуверенность и сомнения. Слов нет, в жизни довольно часто возникают такие ситуации, но абсолютизировать их - значит по меньшей мере искажать реальный процесс взаимодействия. И главное - это то, что критерием объективности служит мнение группы, которое противопоставляется мнению индивида. В итоге получается, что индивидуальное мнение отражает одну реальность, а групповое - другую. Индивид воспринимает объективную реальность и формирует представление о ней, группа же формирует какую-то особую конвенциональную реальность, которая должна быть принята (доказательству этой гипотезы посвящено большинство экспериментов) только потому, что группа количественно больше индивида. Дело представляется таким образом, что индивид всегда неправ, группа, большинство, всегда правы, поскольку только за нею признается способность выносить вердикт об истине, который принимается как бы путем голосования. В итоге в этой модели объективная истина (в лице ее носителя - индивида) противопоставляется конвенциональной групповой истине и ниспровергается последней "демократическим" (довольно своеобразно представляемым) путем. По существу реальное положение вещей неестественным образом переворачивается: мнению индивида приписывается статус объективности, а не менее объективному групповому мнению (так по крайней мере выглядит оно в эксперименте) - статус субъективности. В результате же группового давления объективная истина, персонифицируемая индивидом, "сдается" субъективной истине, которую олицетворяет группа. Центральная идея этих экспериментов состоит в демонстрации того, что индивид зависим от группы в своих контактах с окружающей действительностью, что он всегда (или в подавляющем большин-Американский вклад в развитие социальной психологии ... 147 стве случаев) склонен уступать группе. Иллюстрация этого постулата на восприятии несоциальных стимульных объектов должна была показать, что даже сенсорная (!) информация индивида может быть искажена социальным давлением, не говоря уже об информации о социальном мире, которая сплошь и рядом подвержена конвенциональной обработке, поскольку ее содержание зачастую не может быть проверено на личном опыте. Тонко и завуалированно здесь проводится мысль о всемогуществе и незыблемости принятых в обществе стандартов. Индивиду остается только уступать, другого выхода у него нет. Характерно, что в эксперименте индивид ставится в жесткие условия выбора между ограниченным количеством альтернатив, (их, как правило, две), он лишен связи с остальным миром, все богатство его реальных отношений искусственно ограничивается. Но даже в этом искусственном мире его реакция изучается только как конфликт между сенсорной и социальной информацией, хотя, бесспорно, больший интерес представляет конфликт между социальной информацией, усвоенной индивидом в иных переплетениях общественных связей, и новой информацией, представленной групповым мнением. Ведь именно этот накопленный ранее опыт, зафиксированный в субъективных предпочтениях индивида, позволяет ему в реальной жизни при переходах из группы в группу сохранять индивидуальность, выдерживать натиск социального давления. Однако, как ни парадоксально, эта субъективность изучается менее всего, а между тем наиболее острые конфликты возникают именно тогда, когда начинают "спорить о вкусах", а не о длине линий или мигании лампочек. Кроме того, абсолютно не поддающуюся изменению групповую точку зрения трудно себе представить. Индивид и группа всегда изменяют друг друга взаимно, иначе говоря, индивид - не только объект, но и субъект воздействия. В целом в исследованиях социальных психологов США доминирует односторонняя модель влияния: от группы к индивиду. Другая сторона, диалектически уравновешивающая первую, - влияние индивида на группу, изучается весьма своеобразно: либо в исследованиях лидерства (главным образом его стиля), либо в исследованиях отношений власти. Поскольку первые достаточно хорошо известны и неоднократно анализировались, рассмотрим вкратце, как изучаются отношения власти в группе. Это важно еще и потому, что, помимо нормативного и информационного влияния, на индивида также оказывает воздействие структура группы, ее иерархия. По идее, исследования отношений власти должны существенно дополнять, картину нормативного и информационного влияния, конкретизировать ее.