- 06.11.2013
- 999 Просмотров
- Обсудить
Иное дело война. Я по-своему воинствен. Нападать принадлежит к моим
инстинктам. Уметь быть врагом, быть врагом - это предполагает, быть может,
сильную натуру, во всяком случае это обусловлено в каждой сильной натуре. Ей
нужны сопротивления, следовательно, она ищет сопротивления: агрессивный
пафос так же необходимо принадлежит к силе, как мстительные последыши
чувства к слабости. Женщина, например, мстительна: это обусловлено её
слабостью, как и её чувствительность к чужой беде. - Сила нападающего имеет
в противнике, который ему нужен, своего рода меру, всякое возрастание
проявляется в искании более сильного противника - или проблемы: ибо философ,
который воинствен, вызывает и проблемы на поединок. Задача не в том, чтобы
победить вообще сопротивление, но преодолеть такое сопротивление, на которое
нужно затратить всю свою силу, ловкость и умение владеть оружием, - равного
противника... Равенство перед врагом есть первое условие честной дуэли. Где
презирают, там нельзя вести войну; где повелевают, где видят нечто ниже
себя, там не должно быть войны. - Мой праксис войны выражается в четырёх
положениях. Во-первых: я нападаю только на вещи, которые победоносны, - я
жду, когда они при случае будут победоносны. Во-вторых: я нападаю только на
вещи, против которых я не нашёл бы союзников, где я стою один - где я только
себя компрометирую... Я никогда публично не сделал ни одного шага, который
не компрометировал бы: это мой критерий правильного образа действий.
В-третьих: я никогда не нападаю на личности - я пользуюсь личностью только
как сильным увеличительным стеклом, которое может сделать очевидным общее,
но ускользающее и трудноуловимое бедствие. Так напал я на Давида Штрауса,
вернее, на успех его дряхлой книги у немецкого "образования", - так поймал я
это образование с поличным... Так напал я на Вагнера, точнее, на лживость,
на половинчатый инстинкт нашей "культуры", которая смешивает утончённых с
богатыми, запоздалых с великими. В-четвёртых: я нападаю только на вещи, где
исключено всякое различие личностей, где нет никакой подоплёки дурных
опытов. Напротив, нападение есть для меня доказательство доброжелательства,
при некоторых обстоятельствах даже благодарности. Я оказываю честь, я
отличаю тем, что связываю своё имя с вещью, с личностью: за или против - это
мне безразлично. Если я веду войну с христианством, то это подобает мне,
потому что с этой стороны я не переживал никаких фатальностей и стеснений, -
самые убеждённые христиане всегда были ко мне благосклонны. Я сам, противник
христианства de rigueur, далёк от того, чтобы мстить отдельным лицам за то,
что является судьбой тысячелетий. -
Теги
Никто не решился оставить свой комментарий.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.