Склоняет нас принимать плохие основания за хорошие

08.11.2013
1121 Просмотр

Религиозные послеродовые боли.

Как бы нам ни казалось, что мы отвыкли от религии, это произошло не в такой степени, чтобы мы не испытывали радости от религиозных ощущений и настроений, лишенных всякого логического содержания, например в музыке; и если философия показывает нам правомерность метафизических надежд и приносимого ими глубокого душевного мира и, например, говорит о "достоверности всего Евангелия во взоре мадонн Рафаэля”, то мы с особенной сердечностью идем навстречу таким изречениям и рассуждениям: философу тут легко доказывать – то, что он дает, гармонирует с тем, чего ищет сердце. Это свидетельствует, что менее осмотрительные свободные умы шокируются только догматами, но что им очень хорошо известно очарование религиозного чувства; им трудно ради первых расстаться с последним. – Научная философия должна серьезно остерегаться, чтобы в силу этой потребности – возникшей и, следовательно, преходящей потребности – в нее не были контрабандно внесены заблуждения; даже логики говорят о "чаяниях” истины в морали и искусстве (например, о чаянии того, "что сущность вещей едина”) – что должно было бы быть воспрещено им. Между осторожно выведенными истинами и такими "чаемыми” вещами остается та непроходимая пропасть, что первые обязаны своим возникновением интеллекту, последние – потребности. Голод не доказывает, что для его насыщения существует пища, он только хочет пищи. "Чаять” не значит в какой-либо мере познавать бытие вещи, а только значит считать ее возможной, поскольку ее боишься или желаешь; само по себе "чаяние” не приближает ни на шаг к царству достоверности. – Непроизвольно кажется, будто религиозно окрашенные отделы какой-либо философии доказаны лучше, чем другие; в сущности дело обстоит как раз наоборот – у нас есть только внутреннее желание, чтобы это так было, - т.е. чтобы утешительное было также истинным. Это желание склоняет нас принимать плохие основания за хорошие.