АФОРИЗМЫ (9) НИЦШЕ ФРИДРИХ

941 Просмотр

ГНОСЕОЛОГИЯ ( 1 ) ( 2 ) ( 3 ) ( 4 ) / ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЙ
ГРУППА / ГРУППОВОЕ / КОЛЛЕКТИВ / КОЛЛЕКТИВНОЕ / СОЦИАЛЬНЫЙ / СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ
ПСИХИКА / ПСИХИЧЕСКИЙ / ПСИХОЛОГИЯ / ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ / ПСИХОАНАЛИЗ
ФИЛОСОФИЯ / ЭТИКА / ЭСТЕТИКА / ФИЛОСОФ / ПСИХОЛОГ / ПОЭТ / ПИСАТЕЛЬ
РИТОРИКА \ КРАСНОРЕЧИЕ \ РИТОРИЧЕСКИЙ \ ОРАТОР \ ОРАТОРСКИЙ

FRIEDRICH WILHELM NIETZSCHE / ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ НИЦШЕ

НИЦШЕ / NIETZSCHE / ЕССЕ HOMO / ВОЛЯ К ВЛАСТИ / К ГЕНЕАЛОГИИ МОРАЛИ / СУМЕРКИ ИДОЛОВ /
ТАК ГОВОРИЛ ЗАРАТУСТРА / ПО ТУ СТОРОНУ ДОБРА И ЗЛА / ЗЛАЯ МУДРОСТЬ / УТРЕННЯЯ ЗАРЯ /
ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СЛИШКОМ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ / СТИХИ НИЦШЕ / РОЖДЕНИЕ ТРАГЕДИИ

АФОРИЗМЫ НИЦШЕ ФРИДРИХ

Мы хвалим или порицаем смотря по тому, что даёт нам большую возможность обнаружить блеск нашего ума. Лишь только мы сделаем хоть один шаг за пределы посредственности человеческого добра, наши поступки возбуждают недоверие. Добродетель покоится по "середине". Полезно в отношении ускорения темпа развития совсем не то, что полезно с точки зрения прочности и устойчивости форм развития. Начала справедливости, благоразумия, умеренности, храбрости, - короче, всех добродетелей, можно найти в животном мире, и они происходят из стремлений найти пищу и избежать врага... Тот, кто есть личность, имеет и философию своей личности. Относиться ко всем людям одинаково благожелательно, быть безразлично добрым к каждому может как тот, кто глубоко презирает людей, так и тот, кто глубоко их любит. Есть постепенный путь, ведущий к пороку и к подлости. В конце этого пути люди уже не чувствуют даже мурашек от угрызений совести, и такой человек, став вполне подлецом, шествует в полной невинности. В страдании есть нечто унижающее; в сострадании - нечто возвышающее, дающее гордость; а это непроходимой пропастью разделяет оба ощущения. Терпимость - это, в сущности, неспособность сказать "да" или "нет". Побороть свой аффект - значит в большинстве случаев временно воспрепятствовать его излиянию и образовать затор, стало быть, сделать его более опасным. Равенство всех - вопиющая несправедливость, так как при этом величайшим людям приходится становиться слишком малыми. "Равенство прав" легко может обернуться равенством в бесправии, т. е. всеобщим враждебным отношением ко всему редкому, властному, привилегированному, к высшему человеку, к высшей душе, к высшей обязанности, к высшей ответственности, к творческому избытку мощи. Стадное чувство должно господствовать в стаде, но не выходить за его пределы: вожакам стада нужна в самом корне своём отличная от стадной оценка их собственных поступков. Нравственный фанатик тот, кто думает, что добро может проистекать только из добра и возрастает лишь на почве добродетели. "Доверяй своему чувству!" Но чувства - не конец и не начало: позади чувств стоят суждения и оценка, которые унаследуются нами в форме симпатий и антипатий. Доверять своему чувству - это значит повиноваться предкам более, чем рассудку и опыту. Подчинение морали может быть или рабским, или суетным, или своекорыстным, или самоотверженным, или глупо-восторженным, или бессмысленным, или актом отчаяния: в самом по себе в этом ещё нет ничего нравственного. Судьба людей устроена так, что они могут иметь счастливые мгновения. И всякая жизнь имеет таковые, - но не счастливые эпохи. Иной лишь после смерти делается великим - через эхо. Сознательность - это последняя и позднейшая ступень развития органического мира и, следовательно, наиболее несовершенное и слабое в нём. Не будь смирительной рубашки инстинктов, человечество должно было бы погибнуть от своих извращенных суждений, от своей неосновательности, короче, от своей сознательности. Человек должен обладать правом и от времени до времени пользоваться силой разбивать и разрушать прошлое, чтобы иметь возможность жить дальше; этой цели достигает он тем, что привлекает прошлое на суд истории. И всякое прошлое достойно того, чтобы быть осуждённым - ибо таковы уж все человеческие дела: всегда в них сказываются человеческая сила и человеческая слабость. Жизнь по существу своему есть присвоение, нанесение вреда, насилие, подавление, жестокость, в самом мягком случае - эксплуатация. Жизнь есть результат войны, само общество - средство для войны. Дело идёт не о роде, а о более сильно выраженных индивидах. Жизнь не есть приспособление внутренних условий к внешним, а воля к власти, которая, действуя изнутри, все больше подчиняет себе и усваивает внешнее. Не исключена возможность, что истинный характер вещей до такой степени вреден предпосылкам жизни, так им противоречит, что нужна именно иллюзорность для того, чтобы иметь возможность жить. Успех в жизни больше зависит от того, за что нас принимают, чем от того, чем мы действительно являемся. Каждый человек есть творец своей судьбы, и если он пытается ей сопротивляться, в этом сказывается нечто роковое; борьба эта только воображаемая, в действительности же это не более как безропотное подчинение року, так как сама борьба уже заранее определена им. Все хорошие вещи, даже всякая хорошая книга, направленная против жизни, являются сильным средством, возбуждающим к жизни. Ничто существующее не должно быть устранено, в природе нет ничего лишнего. Пусть краткость жизни служит нам предостережением против педантичного разграничения возрастов. Если обладаешь волей к страданию, то это лишь шаг к тому, чтобы возобладать и волей к жестокости, - именно в качестве, как права, так и долга. Только человек смеётся - он один страдает так глубоко, что принуждён был изобрести смех. Самое несчастное и самое меланхолическое животное - по справедливости и самое весёлое. Человеку не надобно давать никаких предписаний о пути к счастью: индивидуальное счастье вытекает из собственных, неизвестных другим законов; предписания, даваемые извне, могут только тормозить и мешать. Никто не жалуется без задней мысли о наказании и мщении - даже когда жалуются на судьбу или на себя. Всякая жалоба есть обвинение, всякая радость - похвала. И в наших радостях и огорчениях мы всегда считаем кого-нибудь ответственным за случившееся. Мудрость полагает границы также и познанию. Нести при себе своё золото в неотчеканенном виде неудобно; так поступает мыслитель, лишённый формул. Один ищет акушера для своих мыслей, другой - человека, которому он мог бы помочь разрешиться ими: таково происхождение хорошего разговора. Не только разум тысячелетий - также безумие их прорывается в нас. Когда наша голова бессильна отвечать на возражения противника, на них отвечает наше сердце и отвечает критикой мотивов возражений. Глубокомыслие - свойство юноши, ясность мысли - свойство старости. Хорошая сентенция слишком жестка для зуба времени, её не могут изгрызть все тысячелетия, хотя она служит пищею всем векам: ввиду этого она является великим парадоксом в литературе, непреходящим среди изменчивого, едой, которая постоянно ценится. Я не доверяю всем систематикам и сторонюсь их. Воля к системе есть недостаток честности. Познавая других людей, не выходишь из самого себя, а всё больше входишь в себя. Познавая нечто в человеке, мы в то же время разжигаем в нём это, а кто познаёт лишь низменные свойства, тот стимулирует их и провоцирует. Аффекты ближних твоих, обращённые против тебя, суть критика твоего познания. Неосторожно утверждать, что в природе существуют законы. В ней существуют лишь необходимости: здесь нет того, кто властвует, того, кто повинуется, того, кто нарушает. Современная вера в науку основана на метафизической вере. Даже мы, безбожники и антиметафизики, получаем наш огонь из костра, разожжённого тысячелетней верой. В учёной книге всегда отражается покалеченная душа: ведь всякое ремесло калечит, у всякого специалиста свой горб. Всякое ремесло давит на душу, покуда не придавливает её до причудливой кривизны. Мастерство всякого рода дорого обходится, делаешься человеком своего ремесла, приносишь себя в жертву своему ремеслу. Наука возникла из отвращения интеллекта к хаосу. Все наши познавательные органы и чувства развились применительно к условиям сохранения и роста. Доверие к разуму и его категориям, высокая оценка логики доказывает лишь проверенную на опыте полезность для жизни, но не "истинность". Древние, создавая слово, воображали, что делали целое открытие. На самом деле это было далеко не так! Они ставили проблему и, желая разрешить её, создавали препятствия к её разрешению. Теперь при каждом познании приходится натыкаться на окаменевшие увековечившиеся слова, и скорее сломаешь ногу, чем слово. Только в конце познания вещей человек познаёт самого себя: вещи - только границы человека. Свойства наших чувств вводят нас в обман ощущений, которые, в свою очередь, служат руководителями наших суждений и "познаний", - следовательно, в действительный мир разуму нет хода! Каким образом разум вошёл в мир? Само собою, разумеется, неразумным образом, случайно. Хороший мыслитель рассчитывает только на тех читателей, которые находят наслаждение в хороших мыслях. И книга, кажущаяся холодной и скучной, в глазах разумных читателей блещет духовными лучами света и доставляет настоящее духовное наслаждение. Непосредственное самонаблюдение далеко недостаточно, чтобы познать самого себя; надо знать историю, потому что прошлое струится в нас множеством потоков; ведь мы сами только ощущение этого потока в каждый данный момент. Кто стремится к величию, у того есть основания увенчивать свой путь и довольствоваться количеством. Люди качества стремятся к малому. Зло и великое разочарование потрясают нас и опрокидывают всё, что есть в нас трухлявого и мелкого. Слава - право на почётное место в храме истории.

Фридрих Ницше. «Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей».