ЦИЦЕРОН ПИСЬМА (3)

CCLXXXI. Титу Помпонию Аттику, в Рим

[Att., VI, 9]

Афины, 15 октября 50 г.

1. Высадившись в Пирее в канун октябрьских ид, я тотчас получил твое письмо от своего раба Акаста. Хотя я и давно ожидал его, но как только я увидел запечатанное письмо, я удивился его краткости, а как только вскрыл, снова — слиянию мелких букв, так как обычно ты пишешь очень красиво и очень четко; короче говоря, по тому, как ты написал, я понял, что за одиннадцать дней до октябрьских календ ты приехал в Рим в лихорадке. Чрезвычайно пораженный — и не более, чем мне надлежало, — я тотчас же расспрашиваю Акаста. Он отвечает, что, и по твоему, и по его мнению, и как он слыхал от твоих, ничего опасного нет. Это, казалось, подтверждает окончание письма, где ты написал, что у тебя лихорадочка. Но я тебе обязан и восхищен тем, что ты все-таки написал мне собственноручно. Итак, об этом достаточно. Надеюсь на твое благоразумие и умеренность и, уступая Акасту, клянусь, уверен, что ты уже здоров, как я и хочу.

2. Радуюсь, что ты получил от Туррания мое письмо. Последи, если ты мне друг, за честолюбием подделывателя1170 своими глазами. Что же касается Прециева наследства1171, которое, клянусь, меня глубоко удручает, ибо я его любил, то постарайся, чтобы тот к нему не притронулся, как бы мало оно ни было. Ты скажешь, что мне нужны деньги для подготовки к триумфу. Как увидишь, я, следуя твоим наставлениям, не окажусь ни пустым в своем домогательстве триумфа, ни скромным в своем отказе от него.

3. Как я понял из твоего письма, ты слышал от Туррания, что я передал провинцию брату. Неужели я настолько не почувствовал благоразумия твоего письма? Ты писал, что воздерживаешься1172. Что было достойно колебания, если бы у меня были основания оставить брата и притом такого брата? Я в этом усмотрел отсутствие доводов у тебя, а не воздержание от суждения. Ты убеждал меня ни в каком случае не оставлять мальчика Квинта Цицерона. Сон этот видел и я, мы признавали необходимым все одно и то же, как будто мы обсудили. Поступать иначе не следовало, и твое продолжительное воздержание избавило меня от сомнений. Но ты, я считаю, получил более подробное письмо об этом.

4. Я собирался отправить к вам завтра письмоносцев, которые, как я считаю, прибудут раньше, чем наш Сауфей. Но едва ли будет правильным, если он приедет к тебе без письма от меня.

5. Как ты мне обещал, напиши мне подробно о моей Туллиоле, то есть о Долабелле, о государстве, которое, как я предвижу, в величайшей опасности, о цензорах, а особенно, что будет насчет статуй и картин; будет ли доложено1173. Отправляю это письмо в октябрьские иды, в день, когда, как ты пишешь, Цезарь ведет четыре легиона. Прошу, что для нас готовится? Мое жилье в крепости, в Афинах, мне теперь нравится.

CCLXXXII, Теренции, в Рим

[Fam., XIV, 5]

Афины, 16 октября 50 г.

Марк Туллий Цицерон шлет большой привет своим Теренции и Туллии.

1. Если ты и свет мой Туллия здравствуете, я и любезнейший Цицерон здравствуем. В канун октябрьских ид мы прибыли в Афины после медленного и неблагоприятного плавания при вполне противных ветрах. Когда мы сходили с корабля, нас встретил с письмом Акаст, прибывший на двадцать первый день, — очень скоро. Получил твое письмо, из которого понял что ты опасаешься, что твое предыдущее письмо не было вручено мне. Все твои письма мне вручены, и ты обо всем написала чрезвычайно тщательно, и это было мне очень приятно. Я не удивился тому, что письмо, которое доставил Акаст, было кратким: ведь ты уже ждешь меня самого, вернее, нас самих, в то время как мы хотим приехать к вам возможно скорее, хотя я и понимаю, в какое государство мы приезжаем; ведь из писем многих друзей, которые доставил Акаст, я узнал, что дело идет к войне, так что мне, по приезде, нельзя будет скрыть своего мнения. Однако, так как от судьбы не уйти, мы постараемся приехать возможно скорее, чтобы тем легче обдумать положение в целом.

2. Прошу тебя поспешить мне навстречу возможно дальше, насколько это будет на пользу твоему здоровью.

3. Что касается Прециева наследства1174, которое мне, право, доставляет большую скорбь (ведь я глубоко любил его), то позаботься, пожалуйста, вот о чем: если продажа с торгов будет до моего приезда, то пусть Помпоний или, если он не будет в состоянии, Камилл1175позаботится о моем деле; я же, по благополучном приезде, сам сделаю все остальное; если же ты уже выехала из Рима, то все-таки постарайся, чтобы так и произошло. Мы же, если боги помогут, надеемся быть в Италии приблизительно к ноябрьским идам. Вы же, моя любезнейшая и желаннейшая Теренция и Туллиола, берегите здоровье, если любите нас. Афины, за четырнадцать дней до ноябрьских календ.

CCLXXXIII. Титу Помпонию Аттику, в Рим

[Att., VII, 1]

Афины, 16 октября 50 г.

1. Я действительно дал Луцию Сауфею1176 письмо и дал к тебе одному, потому что, хотя у меня и не было достаточного времени для писания, я тем не менее не хотел, чтобы человек, столь тебе близкий, пришел к тебе без моего письма. Но, судя по тому, как ходят философы, я считал, что это будет тебе вручено раньше. Но если ты уже получил то письмо, то ты знаешь, что я прибыл в Афины в канун октябрьских ид; что я, сойдя с корабля в Пирее, получил твое письмо от нашего Акаста, будучи встревожен тем, что ты приехал в Рим в лихорадке; что я, однако, начал приходить в хорошее настроение, так как Акаст рассказывает об улучшении твоего здоровья то, что я хочу; но что я пришел в ужас от того, что твое письмо сообщает насчет легионов Цезаря, и обратился к тебе с просьбой принять меры, чтобы честолюбие того, кого ты знаешь1177, не повредило мне кое в чем, и — об этом я уже давно тебе писал, а Турраний иначе сказал тебе в Брундисии, о чем я узнал из того письма, которое получил от прекрасного человека Ксенона, — вкратце изложил, почему я не поставил во главе провинции брата Квинта. Вот о чем приблизительно говорится в том письме.

2. Теперь слушай остальное. Во имя судьбы! Всю свою любовь, какой ты меня окружил, всю свою проницательность, которую я, клянусь, признаю исключительной во всех отношениях, употреби на старание подумать обо всем моем положении. Ведь я, мне кажется, предвижу такую великую схватку1178, — если только тот же бог, который лучше, чем мы смели желать, избавил нас от войны с парфянами, не обратит своего взора на государство, — такую великую, какой не было никогда. Допустим, что это зло для меня — общее со всеми. Отнюдь не поручаю тебе думать об этом; возьмись, прошу тебя, за мою собственную проблему. Разве ты не видишь, что это по твоему побуждению я сблизился с обоими? И мне хотелось бы уже вначале услыхать твое самое дружеское предостережение.

Хитрая лесть их в груди у меня не опутала сердца1179.

Однако ты, наконец, все-таки убедил меня сблизиться — с одним1180, так как он оказал мне величайшую услугу, с другим1181, так как он имел такое влияние. И вот я так и поступил и своей уступчивостью достиг того, что ни одному из них никто не дороже меня.

3. Ведь я думал следующее: для меня ни в случае союза с Помпеем не будет неизбежным когда-либо погрешить перед государством, ни при согласии с Цезарем не придется сразиться с Помпеем: так тесен был их союз. Теперь, как ты указываешь и я вижу, угрожает сильнейшая распря между ними. Меня же и тот и другой считает своим, если только второй случайно не притворяется. Ибо Помпей не сомневается; ведь он искренно считает, что я очень одобряю его нынешнее мнение о положении государства. Однако я получил от каждого из них, в одно время с твоим, по письму такого рода, что может показаться, будто бы ни один из них решительно никого не ставит выше, чем меня.

4. Но что мне делать? Имею в виду не отдаленные события (ведь если дело будет решаться военными действиями, то, предвижу я, лучше быть побежденным вместе с одним, нежели победить вместе с другим)1182, но то, о чем будет речь тогда, когда я приеду, — чтобы не обсуждался вопрос об отсутствующем1183, чтобы он распустил войско. «Скажи, Марк Туллий!»1184. Что я скажу? «Прошу тебя, подожди, пока не встречусь с Аттиком»? Уклоняться неуместно. Против Цезаря? «Где те протянутые руки?»1185. Ведь тому, чтобы это ему позволили, я помог, когда он сам в Равенне попросил меня насчет народного трибуна Целия1186. Но он ли сам? Также наш Гней в то божественное третье консульство.

Буду ли я другого мнения? Стыд мне не только перед Помпеем, но и перед троянцами и троянками1187.

Первый Полидамас на меня укоризны положит1188.

Кто? Разумеется, ты сам, прославляющий и мои поступки и сочинения.

5. Итак, я избежал этих сетей в течение двух предыдущих консульств Марцеллов1189, когда было обсуждено дело о провинции Цезаря, а теперь попадаю именно в решающее время. И вот, для того, чтобы глупый1190 первым высказал свое мнение, мне очень хочется предпринять что-нибудь насчет триумфа, быть вне Рима на самом законном основании1191. Тем не менее они приложат старания, чтобы вытянуть мое мнение. В этом месте ты, быть может, посмеешься. Как бы мне хотелось и поныне оставаться в провинции! Право, было нужно, если угрожало это; хотя и нет ничего более жалкого, ведь я хочу, замечу мимоходом, чтобы ты знал следующее: все то первое, что ты превозносил до неба в своих письмах, было наносным.

6. Как нелегка доблесть! Но как трудно продолжительное притворство в ней! Ведь когда я считал правильным и славным из годичных издержек, которые были установлены для меня, оставить квестору Гаю Целию деньги на год и возвратить в казначейство до 1 000 000 сестерциев, вся моя когорта1192 застонала, считая, что все это следует раздать ей, так что во мне видели большего друга казначейств фригийцев и киликийцев, нежели нашему. Но на меня они не повлияли; ведь и моя слава имела для меня величайшее значение, и я все-таки не пренебрег ничем, что могло совершиться с почетом для кого-либо из них. Но это будет, как говорит Фукидид1193, не бесполезным отступлением в речи.

7. Но ты обдумаешь мое положение: прежде всего — какими ухищрениями сохранить мне благоволение Цезаря, затем насчет самого триумфа, который я себе представляю, если только не помешает положение государства, достижимым. Но я сужу как на основании писем друзей, так и на основании моления. Тот, кто за него не голосовал1194, голосовал за большее, нежели в случае, если бы голосовал за все триумфы; далее, с ним согласился один мой друг, Фавоний, и другой, обозленный, Гирр. Катон же и присутствовал при записи и прислал мне приятнейшее письмо о своем мнении. Тем не менее Цезарь, поздравляя меня с молениями, торжествует по поводу мнения Катона и не пишет, что за мнение тот высказал, но только, что он не голосовал за моление в мою честь.

8. Возвращаюсь к Гирру. Ты начал мирить его со мной; закончи. К твоим услугам Скрофа, к твоим услугам Силий. Им я писал и уже давно самому Гирру; ведь он сказал им, что он мог легко воспрепятствовать, но не хотел; что он, однако, присоединился к моему лучшему другу Катону, когда тот высказал обо мне чрезвычайно почетное мнение; я же не прислал ему ни одного письма, тогда как я посылаю всем. Он говорил правду: ведь я не писал одному ему и Крассипеду.

9. Это — о делах на форуме. Перейдем к дому. Хочу отделиться от того1195: чистый путаник, подлинный Лартидий1196.

Но забываем мы все прежде бывшее, как ни прискорбно1197.

Уладим остальное; сначала вот это, которое в виде заботы присоединилось к моей скорби. Однако я не хочу, чтобы Прециево1198, каково бы оно ни было, примешалось к тем счетам, которые тот рассматривает как мои. Я написал Теренции, написал также ему, что все деньги, какие только смогу собрать, доставлю тебе для подготовки ожидаемого триумфа. Я думаю, так будет безупречно. Но как будет угодно. Возьми на себя и такую заботу: каким образом мне попытаться? Это ты указал в одном из писем, присланном из Эпира или из Афин, а я тебе в этом помогу.

CCLXXXIV. Марку Туллию Тирону1199, в Патры (Ахайя)

[Fam., XVI, 1]

Между Патрами и Ализией, 3 ноября 50 г.

Марк Туллий Цицерон и мой Цицерон, и брат, и сын брата шлют большой привет Тирону1200.

1. Я полагал, что могу несколько легче переносить тоску по тебе, но я совершенно не переношу ее, и хотя для моих почестей1201 и очень важно, чтобы я возможно скорее прибыл под Рим1202, тем не менее мне кажется, что, уехав от тебя, я провинился. Но так как твоим желанием, видимо, было не пускаться в плавание, не окрепнув телом, я одобрил твое решение и теперь не меняю его, если ты того же мнения. Если же, после того как ты принял пищу1203, тебе кажется, что ты можешь меня догнать, то решай сам. Я послал к тебе Мариона1204, чтобы он либо возможно скорее приехал ко мне вместе с тобой, либо, если ты задержишься, тотчас же возвратился ко мне.

2. Ты же будь уверен в следующем: если это может послужить на пользу твоему здоровью, то я хочу больше всего, чтобы ты был со мной; если же, по твоему мнению, тебе нужно несколько задержаться в Патрах для укрепления своего здоровья, то я больше всего хочу, чтобы ты был здоров. Если ты сядешь на корабль немедленно, то догонишь нас в Левкаде1205. Если же ты хочешь окрепнуть, то тщательно подумай и о спутниках, и о погоде, и о подходящем корабле. Имей в виду, мой Тирон, только одно: если ты меня любишь, то пусть на тебя не повлияет ни приезд Мариона, ни это письмо: если ты сделаешь то, что больше всего на пользу твоему здоровью, то ты больше всего угодишь моей воле. Реши это своим умом. Я же тоскую по тебе так, как готов любить: любовь склоняет меня к тому, чтобы увидеть тебя здоровым, тоска — чтобы возможно скорее; итак, лучше первое. Поэтому заботься главным образом о своем здоровье. Из неисчислимых услуг, оказанных тобой мне, это будет самая приятная. За два дня до ноябрьских нон.

CCLXXXV. Марку Туллию Тирону, в Патры

[Fam., XVI, 2]

Ализия1206, 5 ноября 50 г.

Туллий шлет большой привет своему Тирону.

Не могу, да мне и не хочется писать тебе, как я огорчен; пишу только, что и для тебя и для меня величайшим наслаждением будет, если я возможно скорее увижу тебя бодрым. К Ализии я подъехал на третий день, после того как покинул тебя. Это место находится на расстоянии 120 стадий не доезжая Левкады. В Левкаде я рассчитывал либо принять тебя, либо получить от Мариона твое письмо. Сколь ты любишь меня или сколь ты, как ты знаешь, любим мной, настолько береги здоровье. В ноябрьские ноны, из Ализии.

CCLXXXVI. Марку Туллию Тирону, в Патры

[Fam., XVI, 3]

Ализия, 6 ноября 50 г.

Туллий и Цицерон, Квинт отец и Квинт сын шлют привет своему Тирону.

1. Мы задержались на день у Ализии — из этого места я уже отправил тебе письмо, — потому что Квинт нас не догнал. Это были ноябрьские ноны. Это письмо отправлено за семь дней до ноябрьских ид, выезжая оттуда на рассвете. Если ты любишь нас, а особенно меня, своего учителя, укрепляй свое здоровье.

2. Я с большим беспокойством ожидаю, во-первых, разумеется, тебя, во-вторых, Мариона с твоим письмом. Мы все, а прежде всего я, жаждем тебя видеть, но, мой Тирон, здоровым. Поэтому не торопись; я увижу тебя достаточно скоро, если ты будешь здоров. Без твоих услуг я могу обойтись. Желаю тебе здоровья прежде всего ради тебя, затем ради меня, мой Тирон. Будь здоров.

CCLXXXVII. Марку Туллию Тирону, в Патры

[Fam., XVI, 4]

Левкада, 7 ноября 50 г.

Туллий и Цицерон, и брат Квинт, и сын Квинт шлют большой привет своему Тирону.

1. Твое письмо подействовало на меня по-разному: первая страница очень встревожила, вторая — немного успокоила. Итак, теперь, по крайней мере, не сомневаюсь в том, что пока ты не будешь вполне здоров, ты не решишься ни на плавание, ни на поездку по суше. Я увижу тебя достаточно скоро, если увижу вполне окрепшим. Что касается врача, то и ты пишешь, что он пользуется добрым именем, и я так слыхал. Но способа его лечения я совсем не одобряю; ведь пока у тебя был дурной желудок, тебе не следовало давать отвара. Тем не менее я написал предупредительно и ему и Лисону1207.

2. Курию1208 же, любезнейшему человеку, чрезвычайно обязательному и чрезвычайно обходительному, я написал много; между прочим, чтобы он перевез тебя к себе, если ты найдешь нужным. Ведь я опасаюсь, как бы наш Лисон не оказался несколько небрежным, во-первых, потому что все греки таковы; во-вторых, потому что он, получив от меня письмо, не ответил мне. Но ты его хвалишь; тебе, следовательно, и судить, что следует делать. Об одном прошу тебя, мой Тирон: не жалей расходов ни на что, если это требуется для здоровья. Я написал Курию, чтобы он давал тебе, сколько ты скажешь. Я считаю нужным кое-что дать врачу, чтобы он был ревностнее.

3. Твои услуги по отношению ко мне неисчислимы: в домашней жизни, в суде, в Риме, в провинции, в частной, в общественной жизни, в моих занятиях и сочинениях. Ты превзойдешь все, если я, как надеюсь, увижу тебя здоровым. Если все будет хорошо, то ты, я считаю, прекрасно доедешь вместе с квестором Месцинием. Он не лишен обходительности, как мне показалось, уважает тебя. Раз ты внимательнейше позаботился о своем здоровье, позаботься и о морском путешествии, мой Тирон. Я не хочу, чтобы ты теперь торопился ни в каком отношении; беспокоюсь только о том, чтобы ты был невредим.

4. Так и считай, мой Тирон: нет человека, который, любя меня, не любил бы и тебя, и как для нас с тобой очень важно, чтобы ты был здоров, так это заботит многих. До сего времени, не желая оставлять меня где бы то ни было, ты никогда не мог укрепить свое здоровье; теперь же тебе ничто не препятствует. Отбрось все, служи своему телу. Я буду считать, что ты меня ценишь настолько, насколько ты проявишь заботливость о своем здоровье. Будь здоров, мой Тирон, будь здоров; будь здоров и невредим. Лепта и все шлют тебе привет. Будь здоров. За шесть дней до ноябрьских ид, из Левкады.

CCLXXXVIII. Марку Туллию Тирону, в Патры

[Fam., XVI, 5]

Левкада, 7 ноября 50 г.

Туллий и Цицерон и Квинты шлют большой привет добрейшему и наилучшему Тирону.

1. Суди, сколь велико в тебе обаяние. В Тиррее1209 мы пробыли два часа. Ксеномен, гостеприимством которого мы пользовались, любит тебя так, словно он жил вместе с тобой. Он обещал все, что бы тебе ни понадобилось; думаю, что он сделает. Мое мнение — если ты несколько окреп, пусть он перевезет тебя в Левкаду, чтобы ты там вполне окреп. Ты увидишь, какого мнения Курий, какого мнения Лисон, какого мнения врач. Я хотел отослать к тебе Мариона с тем, чтобы ты послал его ко мне, когда тебе станет лучше; но я подумал, что Марион может доставить только одно письмо, между тем я жду частых.

2. Следовательно, ты сможешь1210 и, если меня любишь, сделаешь так, чтобы Акаст ежедневно бывал в гавани. Найдутся многие, кому ты вполне сможешь доверить письмо и кто мне его охотно доставит. Со своей стороны не пропущу никого, кто бы ехал в Патры. Всю свою надежду на внимательную заботу о тебе возлагаю на Курия. Ничто не может быть добрее его, ничто преданнее мне; доверься ему во всем. Предпочитаю несколько позже видеть тебя здоровым, нежели тотчас же слабым; заботься поэтому только о своем здоровье, об остальном я позабочусь. Еще и еще будь здоров. При выезде из Левкады, за шесть дней до ноябрьских ид.

CCLXXXIX. Марку Туллию Тирону, в Патры

[Fam., XVI, 6]

Акций, вечером 7 ноября 50 г.

Марк Туллий Цицерон отец и сын и Квинты шлют большой привет Тирону.

1. Это третье письмо, что я пишу тебе в один и тот же день, более для того, чтобы соблюсти свое правило, ибо я нашел, кому дать письмо, нежели потому, что у меня есть, о чем писать. Итак, об одном: прояви к себе такое же внимание, сколь ты внимателен ко мне; к неисчислимым услугам, оказанным мне, прибавь и эту, которая будет для меня приятнейшей из всех; после того как ты отнесешься с вниманием к своему здоровью, на что я надеюсь, отнесись с вниманием также к поездке по морю.

2. Ты будешь давать письма ко мне всем, уезжающим в Италию, как и я не пропускаю никого, отправляющегося в Патры. Заботься, заботься о себе, мой Тирон! Раз тебе не удалось отплыть вместе со мной, нечего спешить и заботиться о чем-либо, кроме здоровья. Еще и еще будь здоров. За шесть дней до ноябрьских ид, из Акция, вечером.

CCXC. Марку Туллию Тирону, в Патры

[Fam., XVI, 7]

Коркира, 17 ноября 50 г.

Марк Туллий Цицерон шлет большой привет Тирону.

Уже седьмой день я задерживаюсь в Коркире, а Квинт отец и сын в Бутроте. Меня чрезвычайно тревожит твое здоровье, но не удивляюсь, что нет писем. Ведь от вас приплывают с теми же ветрами, при которых мы бы не сидели в Коркире. Итак, заботься о себе и укрепляй свои силы, а когда ты, и по состоянию здоровья и по времени года, сможешь счастливо пуститься в плавание, приезжай к нам, горячо тебя любящим. Кто не почитает тебя, тот не любит меня. Ты приедешь дорогим и желанным для всех. Береги здоровье. Еще и еще будь здоров, наш Тирон! За четырнадцать дней до декабрьских календ, из Коркиры.

CCXCI. Марку Туллию Тирону, в Патры

[Fam., XVI, 9]

Брундисий, 26 ноября 50 г.

Марк Туллий и Цицерон и Квинт шлют большой привет Тирону.

1. Как ты знаешь, мы уехали от тебя за три дня до ноябрьских нон. В Левкаду мы прибыли за семь, в Акций за шесть дней до ноябрьских ид; из-за непогоды мы там задержались до дня за пять дней до ид; оттуда мы за четыре дня до ид прекрасно переправились в Коркиру, где непогода задержала нас вплоть до дня за пятнадцать дней до декабрьских календ. В день за четырнадцать дней до календ мы проплыли сто двадцать стадий в сторону Кассиопы1211, гавани коркирцев; ветры нас там задержали вплоть до дня за восемь дней до календ; между тем многие, кто неосмотрительно отправился в путь, потерпели кораблекрушение.

2. Мы же в этот день после обеда отплыли. Затем, при самом легком австре1212 и ясном небе, мы за ту ночь и следующий день шутя достигли Италии у Гидрунта1213; на другой день — это было за шесть дней до декабрьских календ — мы при том же ветре прибыли в четвертом часу в Брундисий, и в одно время с нами в город приехала Теренция, которая ценит тебя очень высоко. В Брундисии за четыре дня до декабрьских календ раб Гнея Планция все-таки, наконец, вручил мне долгожданное письмо от тебя, отправленное в ноябрьские иды; оно было для меня большим облегчением в моей тревоге. О, если б оно совсем рассеяло ее! Все же врач Асклапон уверенно утверждает, что ты вскоре будешь здоров.

3. Что мне теперь уговаривать тебя приложить все свое старание к тому, чтобы выздороветь? Твое благоразумие, воздержанность и любовь ко мне я знаю; уверен, что ты сделаешь все, чтобы быть с нами возможно скорее; тем не менее прошу тебя нисколько не торопиться. Я хотел бы, чтобы ты уклонился от симфонии1214 Лисона, чтобы болезнь не затянулась на четвертую неделю1215. Но раз ты предпочел считаться со своей совестью, а не со здоровьем, то впредь будь осторожен. Курию я написал, чтобы врачу был оказан почет1216, и чтобы он дал тебе, что понадобится; я же заплачу, кому он прикажет. Коня и мула я оставил для тебя в Брундисии. Боюсь, как бы в Риме не было больших волнений после январских календ1217. Я лично во всем буду действовать умеренно.

4. Мне остается убедительно просить тебя не пускаться в плавание необдуманно; моряки склонны торопиться ради своей выгоды. Будь осмотрителен, мой Тирон! Тебе предстоит путь по широкому и суровому морю. Если сможешь, поезжай вместе с Месцинием; он плавает осмотрительно; не то, с каким-нибудь почтенным человеком, авторитет которого повлиял бы на корабельщика. Если ты приложишь к этому все свое внимание и явишься ко мне невредимым, я получу от тебя все. Еще и еще раз будь здоров, наш Тирон! Врачу, Курию и Лисону я написал о тебе самым тщательным образом. Будь здоров, будь благополучен.