Джозеф Редьярд Киплинг (104) - ДОСКА ОБЪЯВЛЕНИЙ ГИПЕРИНФО

7846 Просмотров

Обсудить

Джозеф Редьярд Киплинг

Песня астролога

Любовью согреты,
Мы смотрим на них:
На Небе планеты
В доспехах златых!
Кто, пеший и конный,
Пойдет к нам войной,
Если Звезд полк бессонный
Хранит наш покой?

Мечты и доктрины,
Что в сердце храним,
С огнем их едины,
И мы слиты с ним.
Миры и Идеи,
И прах и росток —
Все силы лелеет
Один лишь исток.

(Лишь рук своих власти
Ты веришь пока?
Над целым, над частью
Власть Звезд велика!
В земном и небесном
Всесильны они.
Мудрец! Клад чудесный
Открой, оцени!)

Терзает дрожь Землю —
Кричим: «Почему?»
Земля ж слепо внемлет
Царю своему.
Со дня сотворенья
Трепещет она;
То — сердца биенья:
В Творца влюблена.

Волна крушит крепи,
Ревет водопад,
Потоп спущен с цепи,
Кругом стон и ад:
Бессильны плотины,
Не свяжем злых крыл;
Уйдет Знак — быстрины
Умерят свой пыл.

Неймет разум долы
За бездной времен,
Где делят нам долю,
Где рок наш решен.
Но Те, кто решают,
Чью делим мы Суть,
Рабам отмеряют
Посильный лишь путь.

Хоть ужас томит нас,
Смелее держись:
Лишь то поразит нас,
Что дарит нам жизнь.
Венчает надежда
Конец наших дней —
Стихий мощь безбрежна,
Но Милость сильней.

Пусть радость без меры
Пылает в груди;
В Предвечного веруй
И песнь заведи:
Кто, пеший и конный,
Пойдет к нам войной,
Если Звезд полк бессонный
Хранит наш покой?

Перевод — ?

Город сна

В час, когда в небе алеет заря,
И фонари брезжат чуть,
Ты видишь дорогу в Мечтаний Моря,
Трудный к Замку Забвения путь —
Где не знают забот бедняк и урод,
И больному боль не страшна?
Но мы — О горе! Несчастные мы!
Мы неусыпные — горькие мы!
Нас День — полицейский обратно ведет,
Уходим из Города Сна!

Стремятся от трона, и от алтаря,
Бумаг, и мотыг, и оков,
И к Замку летят сквозь Мечтаний Моря —
Вход чудный замкнуться готов.
Ночь им право дала — смыть дурные дела,
В Купель окунувшись до дна,
Но мы — О горе! Несчастные мы!
Души бессонные — горькие мы!
Нас День — полицейский обратно ведет,
Уходим из Города Сна!

В час, когда в небе алеет заря,
К людям спускается сон,
Видим мы Град сквозь Мечтаний Моря,
Но недоступен нам он!
От надежных оград мы уходим назад,
Спины горбим, смеется луна,
Горе! О горе! Несчастные мы!
Души бессонные — горькие мы!
Нас День — полицейский обратно ведет,
Уходим из Города Сна!

Перевод — ?

Песня раввина

Достигнешь мыслью Рая —
Сумей остаться там,
Ведь проще ей, страдая,
Бродить по пропастям.
Напрасные надежды,
Безумные мечты
И страх — вот дом твой прежний,
Что ныне бросил ты.

И призраку былого
Остаться не позволь,
Не помяни ни словом
Ни ненависть, ни боль.
Сокройся средь потемок,
Там, где земного нет,
Пусть не найдет потомок
Твоих страданий след.

Грустишь? Понять попробуй —
Где вспыхнет гнев в очах,
Чей ум займется злобой,
Кого наш сдавит страх?
Грустишь? Тень нашей фальши,
Уныния печать
Распространятся дальше,
Чем можем предсказать.

Да, жизнь, как кровь, как воды,
Прольется на песок;
Бог нам отмерил годы,
Но нас спасет лишь Бог:
Пусть в нас не хватит Веры
И не сильна Любовь,
Тех, кто грешил без меры,
Он не отвергнет вновь.

Перевод — ?

Задача короля

Когда был разграблен Город, от Рима осталось — имя,
Тьма свет заслонила, а Вилфрид был славен делами своими,
(Так сказано старым поэтом) граничной линии вдоль
Между Лесов и Утесов правил саксонский Король.
Упрям был тогдашний народец, от лорда до батрака —
Меча и дубья не боялись, хоть мяли им часто бока.
Радостей ищут попроще, откажешь — полезут в ножи,
В путях своих стойки, упорны, как кабаны и ежи.
Закон на Советах творили — расправа или штраф —
На землю, на выпас, на рубку — довольно было прав —
Решенья деревни и рынка — про пиво, про мясо, про криль,
Цена за Брамбергскую лошадь, цена за Гастингса киль.
Так, на могилах друидов, средь Римского царства руин,
Строили грубо, но крепко опору грядущих годин;
В прошлом — пята легионов, в грядущем норманнов напасть —
Начали грубо, но крепко ладить порядок и власть.
Грубо, но прочно творили — и сейчас ты видишь вокруг
Меж полей и оград извивы, что чертил осьмиконный плуг.
Пришел король с Хамтуна, пройдя чрез Босенхам,
И сжег жестоко Леве, а Юз предал мечам.
Он бил их на Месте Совета — удары ножей и копий,
Окружив внезапно под Селси, когда воины были у Копей.
В лесах, на равнинах, в болотах Саксы сражались жарко,
Но желуди трижды опали, пока стала свободной марка.
Трижды орехи сбирали, и Белтейна палили костры,
И трижды солили свинину, как выполз враг из норы.
Прогнали из Хамтуна, и взят Босенхам в борьбе,
И Рагнор взят, и Вилтон — все земли забрали себе.
От Гиллинга до Алресфорда стоят лагерями войска,
Но гнев стал тревожить Саксов — от лорда до батрака.
Гнев на тяготы боя, на волчью хитрость врагов —
То коварно юлят, убегают, то внезапно насядут с боков;
Гнев на тупые копья — кузнецу платить было надо,
Стыд за сданные стены, за гибель в лесных засадах.
У печей, на рынках, в тавернах, где ни звучал разговор —
Бахвальства стыдились Саксы, и гневом горел каждый взор.
Да, кто-то пил и не помнил, а кто-то склонялся в мольбе,
Но большинство — гнев утишив — посылало упреки себе.
Так, собираясь толпою, пришли они на Совет —
У каждого щит за плечами, и каждый в позор одет.
Ибо старинный обычай — Совет не свершится доколь,
(Так сказано старым поэтом) их дел не узнает Король.
«Эдвард, король Саксонский (вот их воля) — известно везде:
Народ с Королем едины — в победах или в беде.
Совместно считаем заслуги: после ссор и драк, дележей
Разбили дурацких пришельцев — потратив много дней.
Совместно сочтем и потери: на оружии нашем порча,
Колдуны наводили чары, брала воинов злая корча.
Хоть были чисты дороги, а к сраженьям у нас сноровка,
Но стали как сонные все мы, глаза отвели нам ловко.
Мы на ходу дремали, под властью злобных чар,
Стеснял движенья воздух, нетвердым был удар.
И были мы недальновидны — верили всякому вздору,
Чужое считали своим мы, в непрочном искали опору:
Сочли, что щит дарит защиту, что силу вручает меч —
Меч, купленный по дешевке, и щит, снятый с чуждых плеч;
Что если мы начали бодро, то будет удачным итог,
Что, пусть и глупы мы, но к бою подарит нам разум Бог;
Колдуны навредили много, только мы осознали ныне —
Эти маги — в лагере нашем, имена им Лень и Гордыня.
Мы хвалились победой до брани, было лени оружье оплотом,
И гордыня таились в народе, как живет зараза в болоте,
Ожидая игрищ военных, чтоб пустить всюду душный дым,
Как из Оксни ползет лихорадка, тростником играя сухим.
Но теперь заразу избыли — проливая обильно кровь,
Пусть тела пострадали изрядно, мы не будем глупцами вновь.
Ныне вольные, снова готовы собираться мы в ратный стан,
Извлекая из битв уроки — и батрак, и воин, и тан.
Говорят ныне громко во храмах, в коих чтили богов войны,
Над оружием предков хохочут, тычут пальцами, разъярены,
Колесницы святые позорят, скиптр хулят и старинный доспех,
Опершись на копья, болтают, оскорбительный слышен смех.
Здесь и там пускает остроты старый, опытный в деле боец,
Смех Презрения власть обретает — Переменам он мать и отец.
Что несут они нам — не знаем, будет радость или же боль,
Потому ты учить нас должен. Вот задача твоя, Король!»