Джозеф Редьярд Киплинг (108) - ДОСКА ОБЪЯВЛЕНИЙ ГИПЕРИНФО

2112 Просмотров

Обсудить

Джозеф Редьярд Киплинг

Море и горы

Море, кто счастлив тобой? Соленой водою без края,
Где грузные гребни зыбучих громад громами грозят, замирая,
Кто штилям тропическим рад с предательским их безразличьем,
Когда утихают шторма, чтоб с ревом наброситься бычьим, —
Таким он величьем пьянел, таким тяготился величьем
И море молил о ветрах.
Счастье не меньшее, счастье не меньшее
Горцы находят в горах.
Море, кто счастлив тобой? Кого не смутишь ты возмездьем
За бунт против бури, за буйный бушприт, бегущий к бурунным созвездьям?
Кто выдержит мерный напор муссонов и ярость цунами,
Кто слушать на мачте готов, как парус гремит над волнами?
Такими он снами пьянел, такими он мучился снами
И море молил о дарах.
Счастье не меньшее, счастье не меньшее
Горцы находят в горах.
Море, кто счастлив тобой? Кто бросил осознанный вызов
Обманным туманам и сизой зиме и брызгам серебряных бризов?
И айсбергам лунных пустынь, чьим царством в каютах мы бредим,
Обломкам, ревущим впотьмах на зависть пернатым соседям,
Таким он наследьем владел, с таким расставался наследьем
И морю поведал свой страх.
Счастье не меньшее, счастье не меньшее
Горцы находят в горах.
Море, кто счастлив тобой? Кто жаден до впадин свинцовых
Взамен толчеи городских площадей и роскоши залов дворцовых?
Кто к пыльным холмам не бежит, к земным смертоносным орудьям
От донного мха, где покой бездонным храним правосудьем? —
Таким он безлюдьем владел, таким упивался безлюдьем,
Он морю оставил свой прах, —
Счастье не меньшее, счастье не меньшее
Горцы находят в горах.

Перевод — Дубровкин Р.

Старики

Мы лучших друзей пережили — такой уж нам выпал удел,
И лучшие годы, промчавшись, нам только прибавили дел,
И пока есть дыханье в груди и головы вроде трезвы,
Мы считаем себя живыми, а приглядишься — мертвы.
Мы признать не желаем, что к звездам иным устремляются первопроходцы
(Так весной зацветают кусты, но пусты потерявшие воду колодцы),
И нельзя новым людям без новых путей, новых карт, новых румбов и лоций.
Мы веревками, прежде стеснявшими нас, нашим внукам опутаем руки,
Мы теченье речное назад повернем, возвращая в былые излуки,
Мы коней запряжем (Бледной Смерти Коней) и распашем пески по науке.
Мы ослепшие рухнем у пыльной тропы и лучам свои бельма откроем,
Мы к закату поднимемся и прохрипим: «Новый день воссияет героям!»
Мы дождемся победы и только тогда вступим в бой малочисленным строем.
Размочалим, раздернем, растреплем, протрем, перешамкаем и пересудим
Стародавнюю ветошь взаимных обид, ненавистную Богу и людям, —
Как стервятники над потрохами быка, подеремся, давясь словоблудьем.
Мы комических призраков славы былой из чуланов повытащим разных.
Соскребая с нечищеных, тощих палитр сгустки красок, от времени грязных,
И соседи всплакнут, оборвав наш рассказ о любовных и прочих соблазнах.
В нашей жизненной лампе фитиль догорел, а нам чудятся новые весны,
Не нахвалимся мы на работу свою — для домашних, для близких несносны!
Улыбаемся, руки скрестив на груди, и слюнявим беззубые десны.
Мы стольких друзей пережили: мы живем слишком долго, пойми!
Мы в тягость земле и небу, ненавидимые людьми!
Совет мой: «Сложи оружье!» Но правды не утаю:
Кто бросил строй раньше смерти, с рождения не был в строю.

Перевод — Дубровкин Р.

Сотый

Бывает друг, сказал Соломон,
Который больше, чем брат.
Но прежде, чем встретится в жизни он,
Ты ошибёшься стократ.
Девяносто девять в твоей душе
Узрят лишь собственный грех.
И только сотый рядом с тобой
Встанет — один против всех.

Не обольщением, ни мольбой
Друга не приобрести;
Девяносто девять пойдут за тобой,
Покуда им по пути,
Пока им светит слава твоя,
Твоя удача влечёт.
И только сотый тебя спасти
Бросится в водоворот.

И будут для друга настежь всегда
Твой кошелёк и дом,
И можно ему сказать без труда,
О чём говорят с трудом.
Девяносто девять станут темнить,
Гадая о барыше,
И только сотый скажет, как есть,
Что у него на душе.

Вы оба знаете, как порой
Слепая верность нужна;
И друг встаёт за тебя горой,
Не спрашивая, чья вина.
Девяносто девять, заслыша гром,
В кусты убечь норовят.
И только сотый пойдёт с тобой
На виселицу — и в ад!

Перевод — Кружков Г.

Времени очи безгневны...

Времени очи безгневны,
Поступь тверда:
Словно цветы, однодневны
Страны и города.
Гибнут престолы, но снова,
Травам под стать,
Город из праха земного
Жаждет восстать.
Разве рождённый сегодня
Знает нарцисс,
Как над землей прошлогодней
Холод навис?
Нет, он от юной отваги
Только пьяней:
Вечностью мнятся бедняге
Семь летних дней.
Время сочувствует людям —
Дерзким сынам.
Жить неизменно мы будем —
Кажется нам.
И, не поддавшись смятенью,
Возле могилы самой,
Хвалится тень перед тенью:
«Труд не изгладится мой!»

Перевод — Дубровкин Р.

Наводнения

Дождь беспрестанно льет и льет
Над нами высоко в горах;
Мы знаем, паводок идет —
Он силой полнится в горах.
Из туч деревья влагу пьют,
Ручьи клокочут и поют,
Себе прокладывая путь
К долинам благодатным.

Сперва стремительный поток
Смывает сухостой в горах,
Потом и лес, который впрок
Мы нарубили там, в горах,
И пни, которых по горам
Вовек не выкорчевать нам, —
И это всё помчится вниз
К долинам благодатным.

Мы слышим, как поток бурлит,
Беснуясь высоко в горах,
И многое нам говорит
Звук, нарастающий в горах.
Настанет час — вода придет
И всё безжалостно сметет,
Что не успело прирасти
К долинам благодатным.

И нам поток не победить
В долинах у подножий гор;
Что проку дамбы возводить
Меж нами и потоком с гор:
Вмиг рукотворная стена
Водою будет снесена,
И камни понесутся вниз
К долинам благодатным.

Смывая гниль, и тлен, и грязь —
С благословенья грозных гор, —
По склонам бешено стремясь,
Грядет к нам наводненье с гор.
Напьется скот, хлеба взойдут,
И наши дети не умрут...
Так лейся, мчись, струись, поток,
К долинам благодатным!

Перевод — ?

Путь в Аэндор

Сурова земля к безутешным сердцам.
Их путь в Аэндор ведет.
Жена, что скорбит по своим мертвецам,
дорогу легко найдет.
Тех, кого помним в лицо до сих пор,
мы вновь обретем на пути в Аэндор.

Руки во тьме — Боже мой! — узнают! —
смотри и внимай голосам,
что нас утешают! Легенды не лгут,
ты в том убедишься сам.
С мертвыми можно вступить в разговор,
за некую мзду на пути в Аэндор.

Но нам не понятна смутная речь —
дрема их так глубока!
Их с дальнего берега могут привлечь
только уста чужака.
Так к матери весть перейдет рубикон
от сына. Таков Аэндора закон.

Таланты, что явлены напоказ,
на радость мертвым даны.
Пока они не откроют глаз,
стенать и хрипеть должны.
Оформится в связную речь этот вздор
утробный, — плати на пути в Аэндор.

Терпенье и вера нужны — на век,
и мы разгадаем ответ.
Ведь то, что вещает родной человек,
порою похоже на бред.
( Нас сводит с ума лживых призраков хор,
пока о наших любовных делах не вызнает Аэндор)

О, путь в Аэндор древнейший из всех,
и самый безумный путь.
Ведет он к логову Ведьмы тех,
кто скорби изведал суть.
С времен, когда правил Саул, до сих пор
их путь неизменно ведет в Аэндор.