Джозеф Редьярд Киплинг (6) - ДОСКА ОБЪЯВЛЕНИЙ ГИПЕРИНФО

1161 Просмотр

Обсудить

Джозеф Редьярд Киплинг

Горная артиллерия

Куря обгоревшую трубку, вдыхая и ветер и дым,
Шагаю в коричневых крагах за коричневым мулом моим;
За мной шестьдесят канониров, и Томми ничуть не соврет,
Коль скажет, что к пушкам приставлен
лишь самый отборный народ.
Тсс! Тсс!

Вы все обожаете пушки, они в вас души не чают!
Подумайте, как бы нас встретить: вас пушки салютом встречают!
Пришлите Вождя и сдавайтесь — другого вам нет пути,
Разбегайтесь в горах или прячьтесь в кустах
Но от пушек вам не уйти!

Нас гонят туда, где дороги, но чаще туда, где их нет,
Хоть на на крыши могли б мы взобраться, но нам утомляться не след.
Мы Нага смирили и Лушай, Афридиям дали сполна,
Нас, думаете — две тыщи?, А нас-то всего — два звена!
Тсс! Тсс!

Вы все обожаете пушки...

Как? Не хочет работать он? Ладно... Забудет у нас баловство!
Он не любит походного марша? Прибьем и зароем его!
Не треплитесь без толку,братцы, пожалуйста, без болтовни!
В полевой артиллерии трудно? Попотей-ка у нас и сравни!
Тсс! Тсс!

Вы все обожаете пушки...

Орлы раскричались над нами, реки замирающий рёв
Мы выше тропинок и сосен, — на скалах, где снежный покров
И ветер, стегающий плетью, доносит до самых степей
Бряцание сбруи и топот, и звяканье звонких цепей
Тсс! Тсс!

Вы все обожаете пушки...

Колесо на Созвездие утра, от другого до Бездны — вершок
Провал в неизвестность под нами —
прямей, чем солдатский плевок
Пот застилает глаза нам, а снег и солнце слепят.
И держит орудье над бездной чуть ли не весь отряд
Тсс! Тс!

Вы все обожаете пушки...

Куря обгоревшую трубку, вдыхая прохладу и дым.
Я лезу в коричневых крагах за коричневым мулом моим
Знаком обезьяне маршрут наш, и знает коза, где мы шли.
Стой, стой, длинноухие!
К пушкам!
Прочь цепи! Шрапнелью — Пли!

Тсс! Тссс...
Вы все обожаете пушки, они в вас души не чают:
Подумайте, как бы нас встретить, вас пушки салютом встречают!
Пришлите Вождя и сдавайтесь — другого вам нету пути
Прячьтесь в ямы и рвы, там и сдохнете вы,
Но от пушек вам не уйти.

Перевод — Гутнер М.

Пушкари

В зубах неразлучная трубка, с вершин ветерок сквозной,
Шагаю я в бурых крагах, мой бурый мул за спиной,
Со мной шестьдесят бомбардиров и — милым толстушкам честь —
Тут гордость Британской Армии, все лучшее, что в ней есть, — тсс, тсс!

Ведь наша любовь — это пушки, и пушки верны в боях!
Бросайте свои погремушки, не то разнесут в пух и прах — бабах!
Тащите вождя и сдавайтесь, все вместе: и трус, и смельчак;
Не хватайся за меч, не пытайся утечь, нет от пушек спасенья никак!

Нас гонят туда, где дороги, но чаще — где нет дорог,
И лезешь, как муха по стенке, нащупав ногой бугорок.
Лушаев и нагу смяли, с афридиев сбили спесь.
Мы, пушки, — две батареи, двум тыщам равные здесь, — тсс, тсс!

Ведь наша любовь — это пушки...

Не тянешь — будь благодарен: научим жить на земле!
Не встанешь — ну что же, парень, патрон для тебя — в стволе.
Так делай свою работу без спеху, не напоказ,
Полевые части — не сахар? А ну, попотей у нас — тсс, тсс!

Ведь наша любовь — это пушки...

Над нами орлиный клекот, рокот реки, как гром,
Мы выдрались из чащобы — лишь скалы да снег кругом.
Бичом полосует ветер, и вниз по степям летит
Скрежет и скрип железа, тупой перестук копыт — тсс, тсс!

Ведь наша любовь — это пушки...

Колесо по Лезвию Неба, и Бездна у самых ног,
А путь, распахнутый в вечность, прямее, чем твой плевок,
От солнца и снега слепнешь, рубаха — выжми да брось,
Но намертво полрасчета в старуху нашу впряглось — тсс, тсс!

Ведь наша любовь — это пушки...

В зубах неразлучная трубка, с вершин ветерок сквозной,
Карабкаюсь в бурых крагах, мой бурый мул за спиной.
Где шли мы — мартышкам да козам и то не дознаться, кажись.
«Родимые, тпру-у! Снять цепи! Шрапнелью! К бою! Держиссь!..
Тсс, тсс!»

Ведь наша любовь — это пушки, и пушки верны в боях!
Не вздумайте лезть в заварушки, не то разнесут в пух и прах — бабах!
Тащите вождя и сдавайтесь, все вместе: и трус, и смельчак;
Хоть под землю засядь, там тебе и лежать — не спасешься от пушек
никак!

Перевод — Грингольц И.

Гауптвахта

В мозгу от пьянки поют шарманки,
язык тяжел, как бревно
Синяк под глазом, мутится разум, —
неделю в глазах темно.
Патруль мне, сука, попал под руку;
а я на расправу крут.
И вот на старых скрипучих нарах
с клопами воюю тут.

В головах — обноски (им в обед — сто лет).
Двор тюремный. (Всё, кончен бал.)
Две недели губ-вахты — не с бухты-барахты:
Я «был пьян и устроил скандал».
Ого-го! — уж скандал так скандал!
Патрулю от души наподдал!
Две недели губ-вахты — не с бухты-барахты:
Я «был пьян и устроил скандал»!

Вначале пиво я дул лениво,
но друг разошелся вдруг.
Всучил, вражина, мне кружку джина,
и... все поплыло вокруг.
Когда я трезвый, я парень резвый,
но пьяный — резвей стократ.
Схлестнись, попробуй, с такой особой,
век жизни не будешь рад!
Где шлем казенный? Вопрос резонный...
Но с пьяных — велик ли спрос?
А где ботинки? По ним поминки
я справил без лишних слез,
Мундир свой хаки порвал я в драке,
но главное — суд в полку:
За все пропажи, за сопли вражьи
нашивки мои — ку-ку!
Жена, стервоза, пустилась в слезы,
и следом за ней — малец.
И черт бы с ними, но, сучье вымя,
узнает майор — конец.
Покаюсь срочно; скажу: «Так точно,
на пьянстве я ставлю крест!»
Но за бутылкой я с клятвой пылкой
покончу в один присест!

В головах — обноски (им в обед — сто лет).
Двор тюремный. (Все, кончен бал.)
Две недели губ-вахты — не с бухты-барахты:
Я «был пьян и устроил скандал».
Ого-го! — уж скандал так скандал!
Патрулю от души наподдал!

Перевод — Фельдман Е.

Гауптвахта

Голова — что твоя шарманка, язык, как приклад, тяжел,
Лежалой картошкой губы, — я крепко, видать, дошел!
Но меня не забудет патрульный капрал, в клоповник попал я не зря:
Я напился, как зверь, и капралу теперь со скулы не отмыть фонаря!
Второсрочная — прямо на доски — шинель,
Плац под окнами, выбитый сплошь...
Стоят суток гульбы две недели «губы» —
«За драку и пьяный дебош»!
За пьянство и славный дебош!
Капрал-то был, право, хорош.
Стоят суток гульбы две недели «губы»
За драку и пьяный дебош!
Я пива хлебнул порядком, что проку! — водой вода!
Но джину с дружком хватил я тайком и вот угодил сюда.
Ну, черт нас пихнул на двойной караул, капрал-то хрясь меня в нос!
Но как я за ворот его рванул, так клок в кулаке и унес!
Я бросил ботинки-гири и кинул в трактире шлем,
А мундир и ремни — бог весть где они, и чтоб они шли ко всем...
Мне не станут платить и велят отхватить нашивки, что я заслужил,
Но печать мою долго капрал не сотрет, я на совесть ее приложил!
Жена у казарменных плачет ворот, ревет во дворе малец...
Оно ерунда, вот начальство — беда: узнает — и мне конец.
Не лучше ли дать мне клятву опять, что святое начну житье,
Но случись заодно и дружок и вино, — как бы я не забыл ее!
Второсрочная — прямо на доски — шинель,
Плац под окнами, выбитый сплошь...
Стоят суток гульбы две недели «губы» —
«За драку и пьяный дебош»!
За пьянство и славный дебош!
Капрал-то был, право, хорош.
Стоят суток гульбы две недели «губы»
За драку и пьяный дебош!