1116 Просмотров

Фёдор Сологуб (Фёдор Кузьмич Тетерников; 17 февраля (1 марта) 1863, Санкт-Петербург — 5 декабря 1927, Ленинград) — русский поэт, писатель, драматург, публицист. Видный представитель декадентского направления в русской литературе и русского символизма.

Федор Кузьмич Сологуб

Все эти ваши слова


Мне уж давно надоели.
Только б небес синева,
Шумные волны да ели,
Только бы льнула к ногам
Пена волны одичалой,
Сладко шепча берегам
Сказки любви небывалой.

2 июля 1909

Федор Сологуб. Стихотворения.
Библиотека поэта. Большая серия.
2-е издание. Сост. М.Дикман.
Ленинград: Советский писатель, 1975.

* * *

Пришла опять, желаньем поцелуя
 И грешной наготы
В последний раз покойника волнуя,
 И сыплешь мне цветы.

А мне в гробу приятно и удобно.
 Я счастлив,— я любим!
Восходит надо мною так незлобно
 Кадильный синий дым.

Басит молодожен, румяный дьякон,
 Кадит со всех сторон.
Прекрасный лик возлюбленной заплакан,
 И грустен, и влюблен.

Прильнет сейчас к рукам, скрещенным плоско,
 Румяный поцелуй.
Целуй лицо. Оно желтее воска.
 Любимая, целуй!

Склонясь, раскрой в дрожаньи белой груди
 Два нежные холма.
Пускай вокруг смеются злые люди,—
 Засмейся и сама.

27 апреля 1908

Блаженство в жизни только раз,
 Безумный путь,—
Забыться в море милых глаз
 И утонуть.

Едва надменный Савл вступил
 На путь в Дамаск,
Уж он во власти нежных сил
 И жгучих ласк.

Его глаза слепит огонь
 Небесных нег,
И стройно-тонкая ладонь
 Бела, как снег.

Над ним возник свирельный плач
 В пыланьи дня:
«Жестокий Савл! о злой палач,
 Люби меня!»

Нет, Павла Савлом не зови:
 Святым огнем
Апостол сладостной любви
 Восставлен в нем.

Блаженство в жизни только раз,
 Отрадный путь!
Забыться в море милых глаз
 И утонуть.

Забыв о том, как назван ты
 В краю отцов,
Спешить к безмерностям мечты
 На смелый зов.

О, знойный путь! о, путь в Дамаск!
 Безумный путь!
Замкнуться в круге сладких ласк
 И утонуть.

30 мая 1908

Вздымалося облако пыли,
Багровое, злое, как я,
Скрывая постылые были,
Такие ж, как сказка моя.

По улицам люди ходили,
Такие же злые, как я,
И злую тоску наводили,
Такую же злую, как я.

И шла мне навстречу царица,
Такая же злая, как я,
И с нею безумная жрица,
Такая же злая, как я.

И чары несли они обе,
Такие же злые, как я,
Смеяся в ликующей злобе,
Такой же, как злоба моя.

Пылали безумные лица
Такой же тоской, как моя,
И злая из чар небылица
Вставала, как правда моя.

Змеиной растоптанной злобе,
Такой же, как злоба моя,
Смеялись безумные обе,
Такие же злые, как я.

В багряности поднятой пыли,
Такой же безумной, как я,
Царица и жрица укрыли
Такую ж тоску, как моя.

По улицам люди ходили,
Такие же злые, как я,
Тая безнадежные были,
Такие ж, как сказка моя.

18 ноября 1908

Судьба была неумолима,
Но знаю я, вина — моя.
Пройдите с отвращеньем мимо,
И это горе вызвал я.

Я знал святое превосходство
Первоначальной чистоты,
Но в жизни воплотил уродство
Моей отравленной мечты.

Когда окликнулись впервые
Друг другу птичьи голоса,
Когда на сказки заревые
Смеялась первая роса,

Когда от счастья задрожала
Еще невинная змея,
Вложил отравленное жало
В лобзанья уст змеиных я.

Я был один во всей природе,
Кто захотел тоски и зла,
Кто позавидовал свободе,
Обнявшей детские тела.

Один, жестокий и надменный,
На мир невзгоды я навлек.
Несовершенства всей вселенной
В веках лишь только мне упрек.

12 июня 1909

Отчего боятся дети
 И чего?
Эти сети им на свете
 Ничего.

Вот, усталые бояться,
 Знаем мы,
Что уж близкие грозятся
 Очи тьмы.

Мурава, и в ней цветочки,
 Желт, синь, ал,—
То не черт ли огонечки
 Зажигал?

Волны белой пеной плещут
 На песок.
Рыбки зыбкие трепещут
 Здесь у ног.

Кто-то манит, тянет в море.
 Кто же он?
Там, где волны, на просторе
 Чей же стон?

Вы, читающие много
 Мудрых книг,
Испытайте точно, строго
 Каждый миг.

Ах, узнайте, проследите
 Всё, что есть,
И желанную несите
 Сердцу весть!

Нет, и слыша вести эти,
 Не поймешь,
Где же правда в нашем свете,
 Где же ложь!

5 июля 1909

Ликуй, звени, блести, мой легкий, тонкий стих,
Ликуй, мой звонкий стих, о радостях моих.

Я кроткою мечтой тоску преодолел,
И сладко полюбил, и нежно пожалел.

И так люблю, губя,— и так, любя, гублю,
И, погубив, опять прильну — и оживлю.

13 июля 1909

Поняв механику миров
И механичность жизни дольной.
В чертогах пышных городов
Мы жили общиной довольной,

И не боялись мы Суда,
И только перед милым прахом
Вдруг зажигались иногда
Стыдом и острым страхом.

Возник один безумец там,
И, может быть, уже последний.
Он повторил с улыбкой нам
Минувших лет смешные бредни.

Не понимая, почему
В его устах цветут улыбки,
Мы не поверили ему.
К чему нам ветхие ошибки!

На берег моря он бежал,
Где волны бились и стонали,
И в гимны звучные слагал
Слова надежды и печали.

Так полюбил он мглу ночей
И тихо плещущие реки,
Что мест искал, где нет людей,
Где даже не было б аптеки.

И, умирая, он глядел
В небесный многозвездный купол,
Людей не звал, и не хотел,
Чтоб медик пульс его пощупал.

27 августа 1909, Шмецке

Люби меня, люби, холодная луна!
Пусть в небе обо мне твой рог жемчужный трубит,
Когда восходишь ты, ясна и холодна.
На этой злой земле никто меня не любит.

Да будет ночь твоя в мерцании светил!
Отверженец земли, тоскующий и кроткий,
О, сколько раз во тьме я за тобой следил,
Любуяся твоей стремительною лодкой!

Потом я шел опять в докучный рокот дня,—
И труд меня томил, и путь мой был бесцелен,
Твой свет в моей душе струился мглисто-зелен.
Холодная луна, люби, люби меня!

28 декабря 1909

Беспредельно утомленье,
Бесконечен темный труд.
Ночь зарей полночной светит.
Где же я найду терпенье,
Чтоб до капли выпить этот
 Дьявольский сосуд?

Посмотрите,— поседела
У меня уж голова.
Я, как прежде, странник нищий,
Ах, кому ж какое дело
До того, что мудрый ищет
 Вечные слова!

18 июня 1910, ночь, Удриас-Корф

Даль безмерна, небо сине,
Нет пути к моим лесам.
Заблудившийся в пустыне,
Я себе не верил сам,

И безумно забывал я,
Кто я был, кем стал теперь,
Вихри сухо завивал я,
И пустынно завывал я,
Словно ветер или зверь.

Так унижен, так умален,—
Чьей же волею? моей!—
Извивался я, ужален
Ядом ярости своей,
Безобразен, дик и зелен,
И безрадостно-бесцелен,
Непомерно-мудрый Змей.

Вдруг предвестницей сиянья,
Лентой алою зари,
Обвилися в час молчанья
Гор далеких алтари.

Свод небес лазурно-пышен
В легкой ризе облаков.
Твой надменный зов мне слышен,
Победивший мглу веков.

Ты, кого с любовью создал
В час торжеств Адонаи,
Обещаешь мне не поздно
Ласки вещие твои.

Буйным холодом могилы
Умертвивши вой гиен,
Ты идешь расторгнуть силы,
Заковавшиеся в плен.

Тайный узел ты развяжешь,
И поймешь сама, кто я,
И в восторге ярком скажешь,
Кто творец твой, кто судья.

3 декабря 1910

Там, где улицы так гулки,
Тихо барышня идет,
А ее уж в переулке
Близко, близко ангел ждет.

Крыльев ангелу не надо,—
 Светлый дух!
От людей не отличаясь,
 Он глядит.

Подал девушке он руку
И ведет ее туда,
На неведомую реку,
Где нездешняя вода.

У него в очах отрада,—
 Светлый дух!
Тихо деве улыбаясь,
 Он глядит.

Перед ними блеск чертога,
Восходящего до звезд.
Вместе всходят до порога
На сияющий подъезд.

Тихо спрашивает дева:
 «Где же рай?»
Ей привратник отвечает:
 «Наверху».

Перед ней открылись двери.
Сердце замерло в груди.
Светлый рай обещан вере.
Что же медлишь ты? Войди.

Звуки дивного напева.
 Светлый рай
Перед девою ликует
 Наверху.

Поднимается на лифте.
И не рай, квартира тут.
Ах, мечтанья, осчастливьте
Хоть на двадцать пять минут.

14 марта 1911

Федор Сологуб. Стихотворения.
Библиотека поэта. Большая серия.
2-е издание. Сост. М.Дикман.
Ленинград: Советский писатель, 1975.

ОКНО НОЧНОЕ

Весь дом покоен, и лишь одно
Окно ночное озарено.

То не лампадный отрадный свет:
Там нет отрады, и сна там нет.

Больной, быть может, проснулся вдруг,
И снова гложет его недуг.

Или, разлуке обречена,
В жестоких муках не спит жена.

Иль, смерть по воле готов призвать,
Бедняк бездольный не смеет спать.

Над милым прахом, быть может, мать
В тоске и страхе пришла рыдать.

Иль скорбь иная зажгла огни.
О злая, злая! к чему они?

3 августа 1898

Балалайка моя,
Утешай-ка меня,
Балалаечка!
У меня ли была,
И жила, и цвела
Дочка Раечка.

Пожила, умерла,
И могила взяла
Дочку Раечку,—
Ну и как мне не пить,
Ну и как не любить
Балалаечку!

Что взгляну на мою
Балалаечку,
То и вспомню мою
Дочку Раечку.

29 апреля 1902

Безумием окована земля,
Тиранством золотого Змея.
Простерлися пустынные поля,
В тоске безвыходной немея,
Подъемлются бессильно к облакам
Безрадостно-нахмуренные горы,
Подъемлются к далеким небесам
Людей тоскующие взоры.
Влачится жизнь по скучным колеям,
И на листах незыблемы узоры.
Безумная и страшная земля,
Неистощим твой дикий холод,—
И кто безумствует, спасения моля,
Мечом отчаянья проколот.

19 июня 1902

Федор Сологуб. Стихотворения.
Библиотека поэта. Большая серия.
2-е издание. Сост. М.Дикман.
Ленинград: Советский писатель, 1975.