Иосиф Павлович Уткин (1) - ДОСКА ОБЪЯВЛЕНИЙ ГИПЕРИНФО

966 Просмотров

Обсудить

Иосиф Павлович Уткин (15 мая (28) 1903, станция Хинган на КВЖД — 13 ноября 1944, Московская область) — русский советский поэт и журналист, репортёр. Участник Гражданской и Великой Отечественной войн. Погиб в авиационной катастрофе.

Иосиф Павлович Уткин

ТИПИЧНЫЙ СЛУЧАЙ

Двое тихо говорили,
Расставались и корили:
"Ты такая..."
"Ты такой!.."
"Ты плохая..."
"Ты плохой!.."
"Уезжаю в Лениград... Как я рада!"
"Как я рад!!!"

Дело было на вокзале,
Дело было этим летом,
Все решили. Все сказали.
Были куплены билеты.

Паровоз в дыму по пояс
Бил копытом на пути:
Голубой курьерский поезд
Вот-вот думал отойти.
"Уезжаю в Лениград... Как я рада!"
"Как я рад!!!"
Но когда...
Чудак в фуражке,
Поднял маленький флажок,
Паровоз пустил барашки,
Семафор огонь зажег...

Но когда...
Двенадцать двадцать
Бьет звонок. Один. Другой.
Надо было расставаться...
"До-ро-гая!"
"До-ро-гой..."
"Я такая!"
"Я такой!"
"Я плохая!"
"Я плохой!"
"Я не еду в Ленинград... Как я рада!"
"Как я рад!!!"

Ноябрь 1935

Примечания
Варианты окончания, в печ. тексте отброшенного:

 У меня мороз по коже,
 Как подумаю о них.
 Ведь глупы? А как похожи —
 Господи — на остальных!
 ______

 Я стоял, как пень на взморье...
 В этом лепете двоих
 Я узнал и смех и горе
 Мук своих
 И мук твоих.
 ______

 Я стоял — один прохожий
 Прошептал, глядя на них:
 «Как глупы... Но как похожи.
 Господи, на остальных!»
 ______

 «Как (сказал один прохожий)
 Эти глупые похожи
 На других, на остальных!»

Иосиф Уткин. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Москва-Ленинград: Советский писатель, 1966.

РАССТРЕЛ

И просто так -
Без дальних слов -
Как будто был и не был...
За частоколами штыков
Так тяжело смотреть на небо...

И не борись...
И не зови...
И жизнь была не сладкой...
Как в лихорадке - грузовик,
И я - как в лихорадке.

Для волка сердце - ничего.
А много ли зверюге надо?
И с полушубка моего
Солдат весь путь
Не сводит взгляда.

Могу и душу подарить -
Вон там за следующей горкой...
. . . . . . . . . . . .
"Товарищ, дай-ка закурить..."
"Последняя махорка..."

Колдобный дуб на что велик,
А в бурелом - соломке ровня,
Как аллигатор, грузовик
Улегся у камеломни.

И офицер спросил:
"Готов?"
Я сосчитал штыки невольно.
Зачем им дюжина штыков?
И одного вполне довольно...

Потухли, ухнув, фонари!..
Жара... Во рту прогоркло.
"Т-т-т-оварищ... дай-ка закурить".
"Подохнешь без махорки..."

1924

Иосиф Уткин. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Москва-Ленинград: Советский писатель, 1966.

СЕРДЦЕ

Ничего не пощадили -
Ни хорошее, ни хлам.
Все, что было, разделили,
Разломали пополам.

Отдал книги,
Отдал полки...
Не оставил ничего!
Даже мелкие осколки
Отдал сердца своего.

Всё взяла.
Любую малость -
Серебро взяла и жесть.
А от сердца отказалась.
Говорит - другое есть.

Июль 1935

Иосиф Уткин. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Москва-Ленинград: Советский писатель, 1966.

КОМСОМОЛЬСКАЯ ПЕСНЯ

Мальчишку шлепнули в Иркутске.
Ему семнадцать лет всего.
Как жемчуга на чистом блюдце,
Блестели зубы
У него.

Над ним неделю измывался
Японский офицер в тюрьме,
А он все время улыбался:
Мол, ничего «не понимэ».

К нему водили мать из дому.
Водили раз,
Водили пять.
А он: «Мы вовсе незнакомы!..»
И улыбается опять.

Ему японская «микада»1
Грозит, кричит: «Признайся сам!..»
И били мальчика прикладом
По знаменитым жемчугам.

Но комсомольцы
На допросе
Не трусят
И не говорят!
Недаром красный орден носят
Они пятнадцать лет подряд.

...Когда смолкает город сонный
И на дела выходит вор,
В одной рубашке и кальсонах
Его ввели в тюремный двор.
Но коммунисты
На расстреле
Не опускают в землю глаз!
Недаром люди песни пели
И детям говорят про нас.

И он погиб, судьбу приемля,
Как подобает молодым:
Лицом вперед,
Обнявши землю,
Которой мы не отдадим!

1934

Примечания
1. Микада — от «микадо»: титул японского императора.

Строфы века. Антология русской поэзии.
Сост. Е.Евтушенко.
Минск, Москва: Полифакт, 1995.

ТЫ ПИШЕШЬ ПИСЬМО МНЕ

На улице полночь. Свет догорает.
Высокие звезды видны.
Ты пишешь письмо мне, моя дорогая,
В пылающий адрес войны.

Как долго ты пишешь его, дорогая,
Окончишь и примешься вновь.
Зато я уверен: к переднему краю
Прорвется такая любовь!

...Давно мы из дома.Огни наших комнат
За дымом войны не видны.
Но тот, кого любят,
Но тот, кого помнят,
Как дома - и в дыме войны!

Теплее на фронте от ласковых писем.
Читая, за каждой строкой
Любимую видишь
И родину слышишь,
Как голос за тонкой стеной...

Мы скоро вернемся. Я знаю. Я верю.
И время такое придет:
Останутся грусть и разлука за дверью
И в дом только радость войдет.

И как-нибудь вечером вместе с тобою,
К плечу прижимаясь плечом,
Мы сядем и письма, как летопись боя,
Как хронику чувств, перечтем.

1943

Иосиф Уткин. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Москва-Ленинград: Советский писатель, 1966.

ПЕСНЯ О МАТЕРИ

(1914 г. )

Вошел и сказал:
"Как видишь, я цел,
Взять не сумели
Враги на прицел.
И сердце не взяли,
И сердце со мной!
И снова пришел я,
Родная, домой.
Свинцовые ночи
Не ждут впереди!"
И орден
Пылал у него на груди.
А очи - как дым!
А сердце - как дым!
Так радостно жизнь уберечь
 молодым!

И больно сказала
Седая мать:
"Мой милый,
Устала я плакать и ждать.
Я знаю, как много
Страданий в бою.
Но больше боялась
За совесть твою.
Скажи:
Человеком
На фронте ты был?.."
И глухо сказал он:
"Семнадцать убил..."
И годы - как дым,
И радость - как дым,
Так горестно жизнь потерять
 молодым!..

И больше никто
Говорить не мог.
И молча солдат
Ступил за порог,
А сзади, как водная
Муть глубока,
Глазами старухи
Смотрела тоска.
Он шел к горизонту,
Тоска - впереди,
И орден...
Дрожал у него на груди.

Ах, бедная мать!
Ах, добрая мать!
Кого нам любить?
Кого проклинать?

1924

Иосиф Уткин. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Москва-Ленинград: Советский писатель, 1966.

АТАКА

Красивые, во всем красивом,
Они несли свои тела,
И, дыбя пенистые гривы,
Кусали кони удила.
Еще заря не шла на убыль
И розов был разлив лучей,
И, как заря,
Пылали трубы,
Обняв веселых трубачей.

А впереди,
Как лебедь, тонкий,
Как лебедь, гибкий не в пример,-
На пенящемся арабчонке
Скакал безусый офицер.

И на закат,
На зыбь,
На нивы
Волна звенящая текла...
Красивые, во всем красивом,
Они несли свои тела.

А там, где даль,
Где дубы дремлют,
Стволами разложили медь
Другую любящие землю,
Иную славящие смерть...

Он не был, кажется, испуган,
И ничего он не сказал,
Когда за поворотным кругом
Увидел дым, услышал залп.
Когда, качнувшись к лапам дуба,
Окрасив золотистый кант,-
Такой на редкость белозубый -
Упал передний музыкант.

И только там, в каменоломне,
Он крикнул:
"Ма-а-арш!"-
И побледнел...
Быть может, в этот миг он вспомнил
Всех тех,
Кого забыть хотел.
И кони резко взяли с места,
И снова спутали сердца
Бравурность нежного оркестра
И взвизги хлесткого свинца...

И, как вчера,
Опять синели выси,
И звезды падали
Опять во всех концах,
И только зря
Без марок ждали писем
Старушки в крошечных чепцах.

1925

Примечания
Маяковский полемизировал с «Атакой» в стихотворении «Долой! Западным братьям» (1929): «Поэтами облагороженная война и военщина должна быть поэтом оплевана и развенчана».

Иосиф Уткин. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Москва-Ленинград: Советский писатель, 1966.

БОГАТЫРЬ

Тихо тянет сытый конь,
 Дремлет богатырь.
Дуб - на палицу, а бронь -
 Сто пудовых гирь!

Спрутом в землю - борода,
 Клином в небо - шлем.
На мизинец - город, два,
 На ладошку - семь!

В сумке петля да калач,
 Петля для забот.
Едет тихо бородач,
 Едет да поет:

 "Мне путей не писано,
 Мне дорог не дано.
 В небе солнце высоко,
 Да - стяну арканом!

 Даром ведьма хвалится -
 Скверная старушка.
 Дуб корявый - палица,
 Раскрою макушку.
 Попищит да свалится
 Чертова старушка!"

Тихо тянет сытый конь,
 Дремлет богатырь.
Бледной лунью плещет бронь
 В шелковую ширь;

Свистнул - старый сивка вскачь,
 Лоскутом хребет,
В небо - стон, а бородач
 Скачет да поет:

 "Мне путей не писано,
 Мне дорог не дано.
 В небе солнце высоко,
 Да - стяну арканом!

 Врешь, Кащей, внапрасную,
 Голова упрямая,
 Соколицу красную
 Не упрячешь за морем,
 А игра опасная -
 Тяжела рука моя!"

И несется красный конь,
 Свищет богатырь.
Алым клыком в лоскут - бронь
 Выгнувшую ширь.

Всё туда, хоть без дорог,
 Темно ли, светло,
Всё, где в каменный мешок
 Солнце утекло.

В версту - розмашь битюга,
 Бег сильней, сильней!
Смерть - парижская Яга,
 Лондонский Кащей!

<1923>

Иосиф Уткин. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Москва-Ленинград: Советский писатель, 1966.

ДЕТЯМ УЛИЦЫ

Ужасом в сердце высечен
Желтый поволжский год.
Сколько их, сколько... тысячи!-
Улицей снятых сирот.

В грязном, дырявом рубище,
В тине вечерней мглы -
Сколько их, дня не любящих...
Эй, прокричите, углы!..

Слышите крик рыдающий,-
Мерьте отчаянья прыть!
Нам ли, судьбу уздающим,
Эту тоску забыть?

В бочке, под лодкой, под срубами
Будут ли вновь они?
Иерихонскими трубами1,
Помощи голос, звени!

Сталью налитые руки
К детским протянем рукам.
Ужас голодной муки,
Нет, позабыть не нам!

В грязном, дырявом рубище,
В тине вечерней мглы -
Сколько их, дня не любящих...
Эй, прокричите, углы!..

1923

Примечания
Впервые опубликовано в газете «Власть труда» (Иркутск), 1923, 12 июня. Датируется по содержанию. В помещенной в том же номере ВТ статье «О беспризорном ребенке» говорилось: «Беспризорные дети — это... наш позор, наша обязанность, наш долг; это тяжелое наследие прошлого надо изжить».
1. Иерихонскими трубами — мощным гласом; по библейской легенде, крепостные стены города Иерихона разрушились от звука труб осаждавших его воинов.

Иосиф Уткин. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Москва-Ленинград: Советский писатель, 1966.

ПАРТИЗАН

На стременах он тверже, пожалуй.
Ишь, как криво под валенком пол!
До Саянов,
Как раз от Урала,
На кобыле
Хромой пришел.

Вот сейчас - шестьдесят отчёкал.
Если нужно -
Не слезет сто.
Весь продрог,
Отморозил щеки,
Отморозил -
И хоть бы што!

А от пашни не больше году,
И тогда никто не ждал,
Он сказал отцу:
"За слободу
Хочь умру... "-
И коня оседлал.

И теперь, не моргнувши глазом,
Полетит даже против скал.
Он за год
Уж четыре раза
Перевязку в крови таскал...

Вот сейчас - шестьдесят отчёкал.
Если нужно -
Не слезет сто.
Весь продрог,
Отморозил щеки,
Отморозил -
И хоть бы што!

Хорошо б
Дремануть немножко!
Хорошо б
Курнуть с пути!
И двойную собачью ножку
Закосневшей рукой скрутил.
 _____

На пороге помощник гаркнул:
"В штаб. Живее! Помер! Н-ну?!"
Торопливо замял цигарку,
Неуклюже повернул.

На стременах он тверже, пожалуй.
Ишь, как криво под валенком пол!
Вкось до штаба -
Не больше квартала,
Он же черт ее сколько брел...
 _____

Командир проскрипел:
"В "Кольках"
В потребилке - пороховик.
Понимаешь?"
Смолчал. Только
Вскинул пару бровей на миг.

"Чтобы завтра же,
Нужно скоро...
А теперь, брат, давай - пожму.
И, бледнея, левой - на ворот
Нацепил Ильича ему...
 _____

Петухи до зари кричали,
А потом замолчали вдруг.
В эту ночь мужики слыхали
Взрыв на семьдесят верст вокруг...
Он остался.
Попал с размаху
(Ночь запутала) -
На патруль.
Говорят, что его папаху
Искромсало шестнадцать пуль.

1923

Иосиф Уткин. Стихотворения и поэмы.
Библиотека поэта. Большая серия. 2-е изд.
Москва-Ленинград: Советский писатель, 1966.