842 Просмотра

Николай Семёнович Тихонов (4 декабря 1896 — 8 февраля 1979) — русский советский поэт, прозаик и публицист, общественный деятель. Герой Социалистического Труда (1966). Лауреат Международной Ленинской «За укрепление мира между народами» (1957), Ленинской (1970) и трёх Сталинских премий первой степени (1942, 1949, 1952).

Николай Семенович Тихонов

ПРИВАЛ ИНВАЛИДОВ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Просто ли ветер или крик,
Просто захлопнутый дверью,
Обрубок улицы — тупик
Обрубки человечьи мерит.

Стакан доступен всем живым
В спокойном плеске кабака,
Но где ваши руки и ноги, вы,
К черту плывущие окорока?

Не с дерева летит кора,
И крупно падает на мох —
Но отвечает ветеран:
«То был большой переполох,
Была нечистая игра!

Долой купцов и канцлеров
И горлодеров меченых,
Что взвешивают панцири
И трупы искалеченных.

Посеяв руки круто
В железе нестерпимом,
Мы ноги перепутали
С землей и ржавым дымом,
Как полагается в бою,

Чтоб стать собраньем тупиков,
Ползучей мебелью.
А мир, как алчный дровосек,
Стал больно лаком до калек,
Как ставнем, бьет поверх голов —

Склони-ка ухо у дверей,
Шум катит подновленным:
То шарканье танков подковы серей,
То лязг воздушный и водный,
То хриплый дребезг батарей,
Летящих по бетону...

И с ними вровень мчится спрос
На всех, кто слеп, и глух, и прост.

С улыбками и трубками
Опять войдут за братом брат
В ночное шулерство гранат,
Чтоб здесь воссесть обрубками,
Захлопнутыми, бледными —
Как мы у пьяного ведра,
Плюя в твой череп медный,
Нечистая игра!»
Николай Тихонов. Избранные произведения в 2-х т.
Москва: Художественная литература, 1967.

* * *

И мох и треск в гербах седых,

Но пышны первенцы слепые,
А ветер отпевает их
Зернохранилища пустые.

Еще в барьерах скакуны
И крейсера и танки в тучах
Верны им, и под вой зурны
Им пляшет негр и вою учит.

Но лжет жена, и стар лакей,
Но книги, погреба и латы,
И новый Цезарь налегке
Уже под выведенной датой.

Средь лома молний молньям всем
Они не верят и смеются,
Что чайки, рея в высоте,
Вдруг флотом смерти обернутся.
Николай Тихонов. Избранные произведения в 2-х т.
Москва: Художественная литература, 1967.

ЛИСТОПАД

Нечаянный вечер забыт — пропал,
Когда в листопад наилучший
Однажды плясала деревьев толпа,
Хорошие были там сучья.

С такою корой, с таким завитком,
Что им позавидует мистик,
А рядом плясали, за комом ком,
Оттенков неведомых листья.

Так разнобумажно среди дач
Кружились между акаций,
Как будто бы в долг без отдачи
Швырял банкир ассигнации.

Был спор за ветер и за луну
У них — и все вертелось,
Но я завоевывал лишь одну —
Мне тоже плясать хотелось.

Времена ушли. Среди леса тишь,
Ветер иной — не звончатый,
Но ты со мной — ты сидишь,
И наши споры не кончены.

То весела, то печальна ты,
Я переменчив вечно,
Мы жизнь покупаем не на фунты
И не в пилюлях аптечных.

Кто, не борясь и не состязаясь,
Одну лишь робость усвоил,
Тот не игрок, а досадный заяц —
Загнать его — дело пустое.

Когда же за нами в лесу густом
Пускают собак в погоню,
Мы тоже кусаться умеем — притом
Кусаться с оттенком иронии.

Так пусть непогодами был омыт —
Сердца поставим отвесней.
А если деревья не пляшут — мы
Сегодня им спляшем песней.
Николай Тихонов. Избранные произведения в 2-х т.
Москва: Художественная литература, 1967.

КОГДА РАЗВОДЯТ МОСТЫ

Фонарь взошел над балок перестуком,
Он две стены с собою уволок,
И между них легко, как поплавок,
Упала пропасть, полная разлуки.

Прохожий встал на сонной высоте,
И, памятников позы отвергая,
По-своему он грелся и кряхтел,
Полет стены уныло озирая.

Конторщика глаза, черней
Ночных дежурств, метали в реку перья,
Чернильницы граненой холодней,
Стекло реки в уме текло с похмелья.

В очах извозчика овес
Шумел, произрастая,
Волна чесалася о мост,
Как лошадь перед сном простая.

Свисток милицейского помнил не мало:
Забор зубов и губ тепло.
Он сам служил ремесленным сигналом,
Разводка ж моста — тоже ремесло.

Он сторожил порядка хоровод,—
Желтела женщина лисицей,
Чтобы над пеной валких вод
Своею ценностью гордиться.

И беспризорный, закрывая ухо
Воротника подобьем, осязал,
Что не река, а хлебная краюха —
Засохшая — царапает глаза.

Тогда и я взглянул издалека
На неба дымную овчину —
Там разводили облака
Вторую ночи половину.

Роптали граждане — и в жар,
В живую роспись горизонта
Я записал их, как товар,—
Товар, к несчастью, полусонный.
Николай Тихонов. Избранные произведения в 2-х т.
Москва: Художественная литература, 1967.

ЗА ГОРОДОМ

Как по уставу — штык не вправе
Заполнить ротный интервал,
Как по уставу — фронтом вправо,
Погруппно город отступал.

Дома исчезли. Царство луж
И пустыри с лицом несвежим,
Изображая в красках глушь,
Вошли в сырое побережье.

Дороги к берегам пусты,
Деревья перешли в кусты.

Дымились лачуги, с судьбой не споря,
По огородам чах репей,
И, отлученные от моря,
Тупели груды кораблей.

Без ропота, ржавые палубы сжав,
Ветвистые мачты,—
Они опустились, пошли в сторожа
К лачугам, лугам бродячим.

У всех навигаций единый закон:
Грузиться и плыть напролом,
Но если ты сдал и на слом обречен,
Ты будешь дружить с пустырем.

Над пароходною трухой
Костер мальчишки разжигали,
Но дым кривлялся, как глухой,
Но дым у ветра был в опале.

Голубоглазые сычи
Кричали ветру: «Прочь! Не тронь!»
Но этот ветер их учил,
Как нужно выпрямлять огонь.

Старуха собирала хворост,
Ее спина трещала,
Ее дыханье раскололось
На длинное и малое.

А дальше волны, разлетевшись,
Синели, синих трав наевшись.

Я кинул глаз по сторонам —
Синела нищая страна:
Лачуги, пароходный хлам.

И вдруг взглянули пустыри
Глазами, полными зари.

Из нищенских ножон
Сверкнуло мне лицо победы:
«Здесь будет город заложен
Назло надменному соседу»...

Пусть Петербург лежал грядой
Из каменных мощей,
Здесь будет вымысел другой
Переливаться в кровь вещей.

Ветхий край ключи утра
Положит сам в ладонь
Бот этим детям у костра,
Играющим в огонь.

Без крепостей, без крови водопадов,
Без крепостных — на свой покрой,
В мохнатые зыбей ограды
Они поставят город свой —
Приморский остов Ленинграда!
Николай Тихонов. Избранные произведения в 2-х т.
Москва: Художественная литература, 1967.

БЕРЛИН 9 МАЯ

Дома здесь двадцать лет назад
В огне и грохоте кипели,
И шли бойцы сквозь этот ад
Неотразимо — к высшей цели.

И вдруг над яростью атак,
Последним, исступленным бредом -
Не красный над рейхстагом флаг,
А солнце красное Победы!

Здесь был окончен долгий путь,
Сюда пришли мы за расплатой —
И Гитлер не посмел взглянуть
В лицо советскому солдату...

...И вновь покой на тихих лицах,
Берлин встречать весну готов,
Не пепел — теплый дождь струится
На цвет сияющих садов.

О мире люди говорят,
Горит воспоминаний пламя,
Пусть злобные глаза следят
Из ночи западной за нами.

И пусть в двадцатую весну
Народы слышат наше слово:
Здесь, где добили мы войну,
Мы не дадим родиться новой!
1945-1965
Николай Тихонов. Стихи.
Россия - Родина моя. Библиотечка русской
советской поэзии в пятидесяти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.

РУКИ СБОРЩИЦЫ ЧАЯ

Я видел их не на полях сражений,—
То был труда обычного пример,—
В колхозе, что не знает поражений,
Который все зовут «миллионер».

Как будто бы играли руки эти
С зелеными листочками, скользя
По веточкам нежней всего на свете.
Лишь смуглоту я этих рук приметил,
Но быстроту их описать нельзя.

Быть может, так вот пальцы пианистки,
По клавишам летая наизусть,
Как ласточки, срезают низко-низко
Мелодии заученную грусть.

И падают и падают в корзину
Дождем зеленым все на тот же круг
Листочки с легких жилок паутиной,
Как ста ножами срезанные вдруг.

Как ласточки, над темным чайным морем
Летают руки в этой жаркой мгле
Кустов зеленых, спящих на просторе,
На раскаленной добела земле.

И руки те — в Москве ли величавой
Или в ферганской дальней чайхане,—
Я вижу их под солнцем нашей славы,
Их закалившим в трудовом огне.
1948
Николай Тихонов. Стихи.
Россия - Родина моя. Библиотечка русской
советской поэзии в пятидесяти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.

* * *

Мне кажется, что я встречался с ним

Уже не раз: на Рионгэсе или
В тквибульских шахтах, с крепким, молодым,
Которого все знали и любили.

Или его я видел стороной
В полях колхозных юга Алазани,
Иль он промчался нынче предо мной
Средь комсомольцев в конских состязаньях.

Или в горах сванетских привелось
Однажды нам палатки ставить рядом,
Или на Красной площади, как гость,
Он любовался юности парадом.

А может быть, мелькнуло мне в пургу
Его лицо под белым капюшоном
В окопах где-то или на снегу,
Пороховой пыльцой запорошенном.

Не помню я,— но этот взгляд прямой,
Но легкий шаг, развернутые плечи
Встречаю я, когда иду домой,
На улицах тбилисских каждый вечер.

Но но было всего, что написал,—
Его не встретить никакой порою:
Он крепко врос в высокий пьедестал
В большом саду над старою Курою.

Борис Дзнеладзе... он из первых тех,
Из комсомольцев Грузии Советской,
Он вышел в битву рано, раньше всех,
Со львиной страстью и душою детской.

И смотрит он на город с высоты
Тех ранних лет, чей подвиг тяжкий поднял.
Не потому ль ловлю его черты
Я в комсомольском племени сегодня?
1948
Николай Тихонов. Стихи.
Россия - Родина моя. Библиотечка русской
советской поэзии в пятидесяти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.

СОВЕТСКИЙ ФЛАГ

Флаг, переполненный огнем,
Цветущий, как заря.
И тонким золотом на нем
Три доблести горят:
То молот вольного труда,
Серпа изгиб литой,
Пятиконечная звезда
С каймою золотой.

Был побежден народный враг
Народною рукой,
И сто народов этот флаг
Взвивают над собой,—
На самой высшей высоте,
На самой дальней широте,
Среди полей и городов,
Меж волн бесчисленных рядов.

В нем — человечеству привет,—
И проще в мире флага нет;
В нем — нашей славы жаркий цвет,—
И жарче в мире флага нет;
В нем — нашей силы грозный свет,—
Силънее в мире флага нет;
В нем — правда наших красных лет,—
Правдивей флага нет!
1937
Николай Тихонов. Стихи.
Россия - Родина моя. Библиотечка русской
советской поэзии в пятидесяти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.

* * *

Даль полевая, как при Калите,

Унылая, осенняя, нагая,
Леса в зеленой хвойной темноте
Стоят, покой земли оберегая.

И облака проходят тяжело,
Отражены в озерной древней чаше,
И ворон тянет тихое крыло
В безмолвие безлюдной пашни.

И лишь над лесом, черные, маяча,
Бросая тень по просекам в траву,
Столбы высоковольтной передачи
Мне говорят, в какой я век живу!
1963
Николай Тихонов. Стихи.
Россия - Родина моя. Библиотечка русской
советской поэзии в пятидесяти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.

ЗЕМЛЯКИ ВСТРЕЧАЮТСЯ В МАДРАСЕ

Далеко остались джунгли, пальмы, храмы,
Город-сад, зеленая река.
Вечером, примчав с Цейлона прямо,
Встретил я в Мадрасе земляка.

И земляк — натура боевая,
И беседа зыбилась легко —
Мне сказал:
— Поедем к нам в Бхилаи,—
Это ведь совсем недалеко.

Все равно лететь вам до Нагпура,
Ну, а там с прохладцей, поутру,
Поездом — по холмикам по бурым,
И машиной — там подъем не крут.

Жизнь у нас в Бхилаи неплохая...
Право же, поехали б со мной...

— Мне же нужно в Дели, не в Бхилаи,
Я простился с южной стороной.

Был закат тропически прекрасен,
Думал я: «Просторы полюбя,
Мы уже встречаемся в Мадрасе,
По делам, как дома у себя».

Золотой закат покрылся чернью,
Вдруг и я поймал себя на том,
Что зашел в «Амбассадор» вечерний,
Как в давно уже знакомый дом.

Сказок край по-бытовому ожил,
Вплоть до звезд, до трепета травы,
Путь к нему по воздуху уложен
В шесть часов от Дели до Москвы.

Но сердец еще короче трасса,
Как стихи, приносим мы с собой
В пряный дух весеннего Мадраса
Запах рощ, что над Москвой-рекой!
1958
Николай Тихонов. Стихи.
Россия - Родина моя. Библиотечка русской
советской поэзии в пятидесяти книжках.
Москва: Художественная литература, 1967.