Вадим Сергеевич Шефнер (4) - ДОСКА ОБЪЯВЛЕНИЙ ГИПЕРИНФО

944 Просмотра

Обсудить

Вадим Сергеевич Шефнер (30 декабря 1914 (12 января 1915), Петроград — 5 января 2002, Санкт-Петербург) — советский русский прозаик, поэт и переводчик, фантаст, журналист, фронтовой корреспондент.

Вадим Сергеевич Шефнер

ДВИЖЕНИЕ

Как тревожно трубят старики паровозы,
Будто мамонты, чуя свое вымиранье,—
И ложится на шпалы, сгущается в слезы
Их прерывистое паровое дыханье.

А по насыпи дальней неутомимо,
Будто сами собой, будто с горки незримой,
Так легко электрички проносятся мимо —
Заводные игрушки без пара и дыма.

И из тучи, над аэродромом нависшей,
Устремляются в ночь стреловидные крылья,
Приближая движенье к поэзии высшей,
Где видна только сила, но скрыты усилья.

1962

Вадим Шефнер. Годы и миги.
Москва: Современник, 1983.

ОСТРОВА ВОСПОМИНАНИЙ

В бесконечном океане
Пролегает курс прямой.
Острова Воспоминаний
Остаются за кормой.

Там дворцы и колоннады,
Там в цветы воплощены
Все минувшие услады
И несбывшиеся сны.

Но, держа свой путь в тумане,
Бурями держа свой путь,
К Островам Воспоминаний
Ты не вздумай повернуть!

Знай — по мере приближенья
Покосятся купола,
Рухнут стройные строенья —
Те, что память возвела.

Станет мир немым и пресным,
Луч померкнет на лету,
Девушка с лицом прелестным
Отшатнется в пустоту.

И, повеяв мертвечиной,
В сером пепле, нищ и наг,
Канет в черную пучину
Сказочный архипелаг.

Ты восплачешь, удрученный,—
В сердце пусто и темно,
Словно бурей мегатонной
Всё былое сметено...

Знай — в минувшем нет покоя.
Ты средь штормов и тревог
Береги свое былое —
Не ищи к нему дорог.

Только тот, кто трудный, дальний
Держит путь среди зыбей,
Острова Воспоминаний
Сохранит в душе своей.

1962

Вадим Шефнер. Годы и миги.
Москва: Современник, 1983.

ЭЛЕКТРОННАЯ СКАЗКА

Скромная звезда печали
Смотрится в мое окно.
Всё, о чем мы умолчали,—
Всё ей ведомо давно.

Всё, чем это сердце бьется,
Всё, о чем забыть хочу,
Прямо к ней передается
По незримому лучу.

Там я взвешен и исчислен,
Спрограммирован дотла,
Там мои читают мысли,
Знают все мои дела.

Там в хрустальных коридорах
Крылья белые шуршат,
У светящихся приборов
Там дежурные не спят.

Из иного измеренья,
Из холодного огня
Ангел долгого терпенья
Грустно смотрит на меня.

Может, скоро в дали дальней,
Сверив час и сверив год,
Он с улыбкою прощальной
Кнопку черную нажмет.

1964

Вадим Шефнер. Годы и миги.
Москва: Современник, 1983.

ВИАДУК

Стою на крутом виадуке,
Как будто подброшенный ввысь.
Внизу там — речные излуки,
Там рельсы, как струи, слились.

Там горбится снег подзаборный
И плачет, ручьи распустив;
Там плавает лебедем черным
Маневровый локомотив.

Пакгаузы, мир привокзалья,
Цистерны — как поплавки.
С какой деловитой печалью
Звучат из тумана гудки!

И мне так просторно и грустно,
Как будто во сне я стою
Среди ледоходного хруста,
У счастья на самом краю.

И тянет с туманных перронов
Весенней прохладой речной,
И мокрые спины вагонов,
Качаясь, плывут подо мной.

1966

Вадим Шефнер. Годы и миги.
Москва: Современник, 1983.

ЗАБЫВАНИЕ

Если помнить всё на свете,
Ставить всё в вину судьбе,—
Мы бы, как в потемках дети,
Заблудились бы в себе.

Утонув в обидах мелких,
Позабыв дороги все,
Мы кружились бы, как белки
В безысходном колесе.

Памяти союзник строгий
Забывание — оно
За нее всегда в тревоге,
Вечно вдаль устремлено.

Глядя в облачные дали,
Слыша дальние грома,
Зерна счастья и печали
Честно сыпьте в закрома,—

Отметая от былого
За незримую черту
Цепкой зависти полову,
Мелких распрей суету.

Очищайте забываньем
Закрома души своей,—
Чтобы хлеб воспоминаний
Не горчил на склоне дней.

1966

Вадим Шефнер. Годы и миги.
Москва: Современник, 1983.

* * *

 Екатерине Григорьевой

Отлетим на года, на века,—
Может быть, вот сейчас, вот сейчас
Дымно-огненные облака
Проплывут под ногами у нас.

И вернемся, вернемся опять
Хоть на час, хоть на десять минут.
Ничего на Земле не узнать,
В нашем доме другие живут.

В мире нашем другие живут,
В море нашем — не те корабли.
Нас не видят, и не узнают,
И не помнят, где нас погребли.

Не встречают нас в прежнем жилье
Ни цветами, ни градом камней,—
И не знает никто на Земле,
Что мы счастливы были на ней.

1967

Вадим Шефнер. Годы и миги.
Москва: Современник, 1983.

РЕКОРДЫ

Уже не помнят Лядумега,
Уже забыли наповал.
А как он бегал! Как он бегал!
Какую скорость выдавал!

Растут рекорды понемножку,—
И, новой силою полны,
По тем же гаревым дорожкам
Другие мчатся бегуны.

Бегут спортсмены молодые,
Легки, как ветер на лугу,—
Себе медали золотые
Они чеканят на бегу.

А славу в ящик не положишь,
Она жива, она жива,—
К тем, кто сильнее и моложе,
Она уходит — и права.

Она не знает вечных истин,
За нею следом не гонись.
Она сменяется, как листья
На древе, тянущемся ввысь.

1966

Вадим Шефнер. Годы и миги.
Москва: Современник, 1983.

ЛЬДИНА

Льдина — хрупкая старуха —
Будет морю отдана.
Под ее зеркальным брюхом
Ходит гулкая волна.

Всё худеет, всё худеет,
Стала скучной и больной.
А умрет — помолодеет,
Станет морем и волной.

Улыбнется из колодца,—
Мол, живется ничего.
Так бессмертие дается
Всем, не ищущим его.

...Глянет радугой прекрасной
В окна комнаты моей:
Ты жалел меня напрасно,
Самого себя жалей.

1966

Вадим Шефнер. Годы и миги.
Москва: Современник, 1983.

ПИСЬМЕНА

В этом парке стоит тишина,
Но чернеют на фоне заката
Ветки голые — как письмена,
Как невнятная скоропись чья-то.

Осень листья с ветвей убрала,
Но в своем доброхотстве великом
Вместо лиственной речи дала
Эту письменность кленам и липам.

Только с нами нарушена связь,
И от нашего разума скрыто,
Что таит эта древняя вязь
Зашифрованного алфавита.

Может, осень, как скорбная мать,
Шлет кому-то слова утешений,—
Лишь тому их дано понимать,
Кто листвы не услышит весенней.

1966

Вадим Шефнер. Годы и миги.
Москва: Современник, 1983.

СВОДЫ

Навек накрыв собой материки и воды,
Глядит небесный свод на все земные своды,
И солнца луч скользит, нетороплив и нежащ,
Над сводами мостов, дворцов, бомбоубежищ.

Висит небесный свод, как и во время оно,
Над сводами аллей — пристанищем влюбленных,
Над сводами церквей, высоко вознесенных,
Над сводами цехов, над сводами законов.

Пусть тать отбудет срок, покинет свод темницы,
Пусть Лазарь, воскресясь, покинет свод гробницы,
Пусть Нестор кончит труд под сводом кельи тесной,—
И вновь над нами свод, на этот раз — небесный.

Последний, вечный свод над ними и над нами,
На миллиарды лет пронизанный мирами.
Метну в его простор фотонную ракету —
Но нет пределов тьме и нет предела свету.

О, как мне разглядеть неясный лик природы?
Куда ни погляжу — повсюду своды, своды...
И даже свод небес разгадке не поможет:
Ведь это тоже свод,— а дальше, дальше что же?

1966

Вадим Шефнер. Годы и миги.
Москва: Современник, 1983.

СТРАННЫЙ СОН

Мне сон приснился мрачный,
Мне снилась дичь и чушь,
Мне снилось, будто врач я
И бог еще к тому ж.

Ко мне больные реки
Явились на прием,
Вползли ручьи-калеки
В мой сумеречный дом.

К ногам моим припали,
Чтоб спас я от беды,
От едких химикалий
Ослепшие пруды.

Явились, мне на горе,
За помощью моей
Тюльпаны плоскогорий
И лилии полей.

Топча мою жилплощадь,
Пришли, внушая страх,
Обугленные рощи
На черных костылях.

Я мучился с больными —
Ничем помочь не мог.
Я видел — горе с ними,
Но я ведь только бог.

И я сказал: «Идите
Из комнаты моей
И у людей ищите
Защиты от людей».

1965

Вадим Шефнер. Годы и миги.
Москва: Современник, 1983.

ОБИДА

Природа неслышно уходит от нас.
Уходит, как девочка с праздника взрослых.
Уходит. Никто ей вдогонку не послан.
Стыдливо и молча уходит от нас.

Оставив деревья в садах городских
(Заложников — иль соглядатаев тайных?),
Уходит от камня, от взоров людских,
От наших чудес и от строчек похвальных.

Она отступает, покорно-скромна...
А может, мы толком ее и не знали?
А вдруг затаила обиду она
И ждет, что случится неладное с нами?

Чуть что — в наступленье пойдут из пустынь
Ползучие тернии — им не впервые,
И маки на крыши взлетят, и полынь
Вопьется в асфальтовые мостовые.

И в некий, не мною назначенный год,
В места наших встреч, и трудов, и прощаний
Зеленое воинство леса войдет,
Совиные гнезда неся под плащами.

1965

Вадим Шефнер. Годы и миги.
Москва: Современник, 1983.

* * *

Отступление от Вуотты,
Полыхающие дома...
На земле сидел без заботы
Человек, сошедший с ума.

Мир не стоил его вниманья
И навеки отхлынул страх,
И улыбка всепониманья
На его блуждала губах.

Он молчал, как безмолвный Будда,
Все сомненья швырнув на дно,—
Это нам было очень худо,
А ему уже — все равно.

Было жаль того человека,
В ночь ушедшего дотемна,—
Не мертвец был и не калека,
Только душу взяла война.
. . . . . . . . . . . . .

Не от горя, не от оружья,
Не от ноши не по плечу,—
От безумного равнодушья
Я себя уберечь хочу.

В мире радостей и страданья,
В мире поисков без конца,
Я улыбку всепониманья
Терпеливо гоню с лица.

1969

Вадим Шефнер. Годы и миги.
Москва: Современник, 1983.

УДАЧА

Под Кирка-Муола ударил снаряд
В штабную землянку полка.
Отрыли нас. Мертвыми трое лежат,
А я лишь контужен слегка.

Удача. С тех пор я живу и живу,
Здоровый и прочный на вид.
Но что, если все это — не наяву,
А именно я был убит?

Что, если сейчас уцелевший сосед
Меня в волокуше везет,
И снится мне сон мой, удачливый бред
Лет эдак на двадцать вперед?

Запнется товарищ на резком ветру,
Болотная чвякнет вода,—
И я от толчка вдруг очнусь — и умру,
И все оборвется тогда.

1958

Вадим Шефнер. Годы и миги.
Москва: Современник, 1983.

НАСЛЕДУЮЩИЙ ЗЕМЛЮ

Воспеваем всякий транспорт,
Едущих на нем и в нем,
И романтикой пространства
Нынче век заворожен.

Но пока летаем, ездим
И других зовем в полет,
Кто-то трудится на месте
И безвыездно живет.

Он отцовского селенья
Не сменял на города,
И не ждет перемещенья,
И не мчится никуда.

По изведанным полянам
Он шагает, как в дому,
И травинки крупным планом
Открываются ему.

И пока спешим и спорим,
Одному ему слышна
Наливающихся зерен
Трудовая тишина.

Раньше всех он что-то понял,
Что-то в сердце уберег,—
И восходит символ Поля
Над символикой дорог.

1965

Вадим Шефнер. Годы и миги.
Москва: Современник, 1983.

ДОМ КУЛЬТУРЫ

Вот здесь, в этом Доме культуры
Был госпиталь в сорок втором.
Мой друг, исхудалый и хмурый,
Лежал в полумраке сыром.

Коптилочки в зале мигали,
Чадила печурка в углу,
И койки рядами стояли
На этом паркетном полу.

Я вышел из темного зданья
На снег ленинградской зимы,
Я другу сказал «до свиданья»,
Но знал, что не свидимся мы.

Я другу сказал «до свиданья»,
И вот через много лет
Вхожу в это самое зданье,
Купив за полтинник билет.

Снежинки с пальто отряхая,
Вхожу я в зеркальную дверь.
Не едкой карболкой — духами
Здесь празднично пахнет теперь.

Где койки стояли когда-то,
Где умер безвестный солдат,
По гладким дубовым квадратам
Влюбленные пары скользят.

Лишь я, ни в кого не влюбленный,
По залу иду стороной,
И тучей железобетонной
Плывет потолок надо мной.

...С какою внезапною властью
За сердце берет иногда
Чужим подтвержденная счастьем
Давнишняя чья-то беда!

1962

Вадим Шефнер. Годы и миги.
Москва: Современник, 1983.