- 1120 Просмотров
- Обсудить
Владимир Алексеевич Солоухин (14 июня 1924, село Алепино, Владимирский уезд, Владимирская губерния — 4 апреля 1997, Москва) — русский советский писатель и поэт, представитель «деревенской прозы».
Владимир Алексеевич Солоухин
ДАМОКЛОВ МЕЧ
Я как бы под дамокловым мечом. Тяжелый меч. Готовый оборваться со слабой нитки И пронзить насквозь, Лежи под ним. Уж грудь обнажена. Душа обнажена, чтобы одежды, Чтобы иная крепкая броня Не помешали острию вонзиться Туда, где сердце бьется, Только кожей Да крепостью ребра защищено. Висит дамоклов меч, Незримый, непонятный, Но знаю, что висит. А я читаю книги, хожу в кино (О, детская наивность!), Купаюсь в речке, бегаю на лыжах, Люблю цветы. И пчел. И звезды в небе. Люблю... О, безответственность моя! Висит дамоклов меч. Ты не считай секунды (Не трать на это золотых секунд), Но говори. Но говори, что знаешь, Что накопить успел в уме и сердце. И свет во тьме. И права не дано Бездельничать, пока дамоклов меч Твой огонек, сорвавшись, не погасит. Сорвется меч. Ведь нитка так тонка. Сорвется меч. Но пусть он не во сне И не в объятьях женщины, не в неге, Не под веселым праздничным хмельком Найдет тебя, в живую ткань вонзаясь. Полслова ты успел уже сказать, И меч летит. Но все же есть надежда, Что, если ты уже успел сказать полслова, Вторая половина не умрет И люди догадаются о том, Какой была вторая половина Последнего, Неконченного слова, Разрубленного тягостным мечом. Висит дамоклов меч. Он каждую секунду Велит тебе лишь то произносить, Что нужно обязательно успеть. Хотя б не все, Хотя б до половины. Вот меч летит. Но из-под острия Выпархивает легкий огонек Живого недосказанного слова. И не успеть железному мечу За ним угнаться.1969
Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.
ДЕВОЧКА НА КАЧЕЛЯХ
Новые качели во дворе. Ребятишки друг у дружки бойко Рвут из рук качельные веревки, Кто сильнее, тот и на качелях. Все же Все почти что побывали. Все же Все почти что полетали Кверху — вниз, Кверху — вниз, От земли и до неба! Шум и смех, Шум и смех, Не надо мороженого, не надо конфет, Не надо и хлеба! Лишь девчонке одной не досталось качелей. Оттерли, оттиснули, отпугнули, А она — застенчива. Отошла в сторонку, приуныла, пригрустнула, Смотрит на веселье и смех, На веселье и смех, На веселье и смех, Да делать нечего! Вечером затихло все во дворе. Посмотрел я во двор из квартиры своей, из окна. Все ребятишки по домам разбрелись, Все ребятишки спать улеглись, А девочка на качелях Кверху — вниз, Кверху — вниз! (Никто не мешает.) Кверху — вниз. Качается потихоньку одна.1960
Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.
ОТ МЕНЯ УБЕГАЮТ ЗВЕРИ
От меня убегают звери, Вот какое ношу я горе. Всякий зверь, лишь меня завидит, В ужасе, Не разбирая дороги, Бросается в сторону и убегает прочь. Я иду без ружья, а они не верят. Вчера я стоял на краю поляны И смотрел, как солнце с сумраком спорит: Над цветами — медовый полдень, Под цветами — сырая ночь. На поляну бесшумно, легко, упруго, Не ожидавшая столь интересной встречи, С клочьями линючей шерсти на шее Выбежала озабоченная лиса. Мы посмотрели в глаза друг другу. Я старался смотреть как можно добрее (По-моему, я даже ей улыбнулся), Но было видно, как наполняются ужасом Ее звериные выразительные глаза. Но ведь я не хотел ее обидеть. Напротив. Мне было бы так приятно, Если бы она подошла и о ногу мою потерлась (О ногу мою не терлась лиса ни разу). Я пригладил бы ее линючую рыжую шерсть. Но она рванулась, земли под собой не видя, Как будто я чума, холера, проказа, Семиглавое, кровожадное чудовище, Готовое наброситься, разорвать и съесть. Сегодня я нагнулся поднять еловую шишку, Вдруг, из хвороста, из прохладной тени, Выскочил заяц. Он подпрыгнул, замер И пустился, как от выстрела, наутек. Но ведь я не хотел обидеть зайчишку. Он мог бы запрыгнуть ко мне на колени, Верхней губой смешно шевеля и ушами, Подобрал бы с ладони корочку хлебца, В доброте человека разуверившийся зверек. Белки, Завидев меня, в еловых прячутся лапах. Ежи, Завидев меня, стараются убежать в крапиву. Олени, Кусты разрывая грудью, От меня уносятся вплавь и вскачь. Завидев меня Или только услышав запах, Все живое разбегается торопливо, Как будто я самый последний беспощадный Звериный палач. Я иду по лесам, раздвигая зеленые ветви, Я иду по лугам, раздвигая зеленые травы, Я иду по земле, раздвигая прозрачный воздух, Я такой же, как дерево, как облако, как вода... Но в ужасе от меня убегают звери, В ужасе от меня разбегаются звери. Вот какое горе. Вот какая беда!1970
Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.
ДИРИЖЕР. РАПСОДИЯ ЛИСТА
Я слушал музыку, следя за дирижером. Вокруг него сидели музыканты — у каждого особый инструмент (Сто тысяч звуков, миллион оттенков!). А он один, над ними возвышаясь, Движеньем палочки, движением руки, Движеньем головы, бровей, и губ, и тела, И взглядом, то молящим, то жестоким, Те звуки из безмолвья вызывал, А вызвав, снова прогонял в безмолвье. Послушно звуки в музыку сливались: То скрипки вдруг польются, То тревожно Господствовать начнет виолончель, То фортепьяно мощные фонтаны Ударят вверх и взмоют, и взовьются, И в недоступной зыбкой вышине Рассыплются на брызги и на льдинки, Чтоб с легким звоном тихо замереть. Покорно звуки в музыку сливались. Но постепенно стал я различать Подспудное и смутное броженье Неясных сил, Их шепот, пробужденье, Их нарастанье, ропот, приближенье, Глухие их подземные толчки. Они уже почти землетрясенье. Они идут, еще одно мгновенье — И час пробьет... И этот час пробил! О мощь волны, крути меня и комкай, Кидай меня то в небо, то на землю, От горизонта И До горизонта Кипящих звуков катится волна. Их прекратить теперь уж невозможно, Их усмирить не в силах даже пушки, Как невозможно усмирить вулкан. Они бунтуют, вышли из-под власти Тщедушного седого человека. Что в длинном фраке, С палочкой нелепой Задумал со стихией совладать. Я буду хохотать, поднявши руки. А волосы мои пусть треплет ветер, А молнии, насквозь пронзая небо, Пускай в моих беснуются глазах, Их огненными делая из синих. От горизонта И До горизонта Пускай змеятся молнии в глазах. Ха-ха-а! Их усмирить уж невозможно (Они бунтуют, вышли из-под власти). Как невозможно бурю в океане Утишить вдруг движением руки. Но что я слышу... Нет... Но что я вижу: Одно движенье палочки изящной — И звуки все Упали на колени, Потом легли... потом уж поползли... Они ползут к подножью дирижера, К его ногам! Сейчас, наверно, ноги Ему начнут лизать И пресмыкаться... Но дирижер движением спокойным Их отстранил и держит в отдаленье Он успокоил, Он их приласкал. То скрипки вдруг польются, То тревожно Господствовать начнет виолончель. То фортепьяно мощные фонтаны Ударят вверх и взмоют, и взовьются, И в недоступной зыбкой вышине Рассыплются на брызги и на льдинки, Чтоб с легким звоном тихо замереть... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Все правильно. Держать у ног стихию И есть искусство. Браво, дирижер!1960
Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.
ЗДРАВСТВУЙТЕ
Мне навстречу попалась крестьянка, Пожилая, Вся в платках (даже сзади крест-накрест). Пропуская ее по тропинке, я в сторону резко шагнул, По колено увязнув в снегу. — Здравствуйте!— Поклонившись, мы друг другу сказали, Хоть были совсем незнакомы. — Здравствуйте!— Что особого тем мы друг другу сказали? Просто «здравствуйте», больше ведь мы ничего не сказали. Отчего же на капельку солнца прибавилось в мире? Отчего же на капельку счастья прибавилось в мире? Отчего же на капельку радостней сделалась жизнь? — Здравствуйте!— был ведь когда-то обычай такой. Мы его в городах потеряли, Потому что нельзя ж перекланяться всем, Кто ходит по улице Горького, В ГУМе толпится И даже кто вместе с тобой приходит в театр, на спектакль. — Здравствуйте!— Был ведь, был ведь прекрасный обычай у русских Поклониться друг другу при встрече (Хотя бы совсем незнакомы) И «здравствуйте» тихо сказать. «Здравствуйте!» — то есть будьте в хорошем здоровье, Это — главное в жизни. Я вам главного, лучшего в жизни желаю. — Здравствуйте! Я вас встретил впервые. Но я — человек, и вы человек — Мы люди на этой земле.— Поклонимся же друг другу при встрече И тропинку друг другу уступим (Если даже там снег, Если даже там грязь по колено). — Здравствуйте, Как я рад, Что могу вам это сказать!1962
Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.
ЧЕЛОВЕК ПЕШКОМ ИДЕТ ПО ЗЕМЛЕ
Человек пешком идет по земле, Вот сейчас он правую ногу Переставит еще на полметра вперед. А потом — еще на полметра вперед Переставит левую ногу. Метр — расстояние. Километр — расстояние. Шар земной — расстояние. Человек пешком по земле идет, Палкой стучит о дорогу. Человек на коне — врывается ветер в грудь. На гриве — ладонь. Но не грива стиснута — воля. Земля струится. Земля стремится. Про землю теперь забудь, Только грива коня, только ветер в грудь. Только скорость — чего же боле?! Человек — за рулем, между ним и землей — бетон. В моторе — сто двадцать дьяволов, шины круглы и крепки. Шуршанье встречного воздуха переходит в протяжный стон. Воля — в комке. Прямизна — в руке. В точку смотрят глаза из-под кожаной кепки. Видят глаза — стрелка дальше ста. Видят глаза — поворота знак. И летящий бетон, без конца и без края летящий. Он летит сквозь глаза и сквозь мозг, который устал. Хорошо, если б мир мелькать перестал. Но мелькают деревни, Леса мельтешат, Виадуки, Мосты, Человек, Забор, Корова, Барак Все чаще мелькают, все чаще, все чаще, все чаще. Человек — пилот. Человек, так сказать,— крылат. Десять тысяч теперь над землей (Над рекой, над сосной, над поляной лесной) — высота. Ничего не мелькает. Земля почти неподвижна. Земля округла, земля туманна, земля пуста. Нет земли — пустота! Десять тысяч теперь над землей высота: Ни тебе петуха, Ни тебе на работу гудка, Ни пенья, Ни смеха, Ни птичьего свиста не слышно. А человек между тем идет пешком по земле. Вот сейчас еще на полметра вперед Переставит он правую ногу. Он глядит, как травинка дождинку пьет. Он глядит, как пчела цветоножку гнет. Он глядит, как домой муравей ползет. Он глядит, как кузнец подкову кует. Он глядит, как машина пшеницу жнет. Как ручей течет. Как бревно над ручьем лежит. Жавороночья песня над ним дрожит. Человеку тепло. Он снимает кепку. Он куда-то идет по зеленой и доброй земле. Вот сейчас еще на полметра вперед Переставит он левую ногу... Метр — расстояние, Километр — расстояние, Шар земной — расстояние! Человек пешком по земле идет, Палкой стучит о дорогу.1964
Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.
ОТВЕТНАЯ ЛЮБОВЬ
Уже подростками мы знаем, По книгам истины уча: Лишь безответная, глухая Любовь крепка и горяча. Из тех же книжек нам известно — Она по-своему живет: Гудит, как пламя в печке тесной, И, как вода в трубе, ревет. Меж тем и жизнь внушает строго: Нужны труба, ограда, печь, И что без этого не могут Огонь — гореть, а воды — течь, И что, едва на волю выйдя, Слабеют чувства и мечты... Но я огонь свободным видел, В нем было больше красоты! Клубя нагретый рыжий воздух, Он рвался так в холодный мрак, Что перепутывались звезды С живыми искрами костра. Я видел также не мятежной, А золотой воды разлив, Она спала, весь лес прибрежный, Весь мир в себе отобразив. Ценя все вольное на свете, Я любовался ею вновь И встретил женщину, и встретил Ее ответную любовь. И вот она вольна меж нами, Не стеснена, какая есть! И к звездам рвется, словно пламя, И мир отобразила весь!1953
Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.
Психология (5)\Психология (3)\Психология (2)\Психология (1)\Психология (4)
Психология (6)\Психология (7)\Психология (8)\Психология (9)\Психология (10)
МИФОЛОГИЯ
СИЛА И МУДРОСТЬ СЛОВА
ФИЛОСОФИЯ | ЭТИКА | ЭСТЕТИКА | ПСИХОЛОГИЯ | РИТОРИКА
ЛЮБОВЬ | ВЛАСТЬ | ВЕРА | ОБЛАДАНИЕ И БЫТИЕ | НИЦШЕ \ ЛОСЕВ \ СОЛОВЬЕВ \ ШЕКСПИР \ ГЕТЕ
РЕКЛАМИРУЙ СЕБЯ В КОММЕНТАРИЯХ
ADVERTISE YOURSELF COMMENT
ПОДАТЬ ОБЪЯВЛЕНИЕ БЕСПЛАТНО
( POST FREE ADS WITHOUT REGISTRATION AND FREE )
ДОБАВИТЬ САЙТ (БЛОГ, СТРАНИЦУ) В КАТАЛОГ
( ADD YOUR WEBSITE WITHOUT REGISTRATION AND FREE )
Будь-те первым, поделитесь мнением с остальными.