950 Просмотров

Владимир Алексеевич Солоухин (14 июня 1924, село Алепино, Владимирский уезд, Владимирская губерния — 4 апреля 1997, Москва) — русский советский писатель и поэт, представитель «деревенской прозы».

Владимир Алексеевич Солоухин

ДЕРЕВЬЯ

У каждого дома
Вдоль нашей деревни
Раскинули ветви
Большие деревья.

Их деды сажали
Своими руками
Себе на утеху
И внукам на память.

Сажали, растили
В родимом краю.
Характеры дедов
По ним узнаю.

Вот этот путями
Несложными шел:
Воткнул под окном
Неотесанный кол,

И хочешь не хочешь,
Мила не мила,
Но вот под окном
Зашумела ветла.

На вешнем ветру
Разметалась ветла,
С нее ни оглобли
И ни помела.

Другой похитрее,
Он знал наперед:
От липы и лапти,
От липы и мед.

И пчелы летают
И мед собирают,
И дети добром
Старика поминают.

А третий дубов
Насадил по оврагу:
Дубовые бочки
Годятся под брагу.

Высокая елка -
Для тонкой слеги.
Кленовые гвозди -
Тачать сапоги.

Обрубок березы
На ложку к обеду...
Про все разумели
Премудрые деды.

Могучи деревья
В родимом краю,
Характеры дедов
По ним узнаю.

А мой по натуре
Не лирик ли был,
Что прочных дубов
Никогда не садил?

Под каждым окошком,
У каждого тына
Рябины, рябины,
Рябины, рябины...

В дожди октября
И в дожди ноября
Наш сад полыхает,
Как в мае заря!

1956

Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.

УТРО

Вышло солнце из-за леса,
Поредел туман белесый,
И в деревне вдоль реки
Закудрявились дымки,
На цветок, росой омытый
И навстречу дню раскрытый,
Опускается пчела.
Погудела, побыла,
Улетела, выпив сок,
И качается цветок,
Утомленный,
Утоленный,
К светлой жизни
Обновленный.

1948

Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.

ЗВЕЗДНЫЕ ДОЖДИ

Бездонна глубь небес над нами.
Постой пред нею, подожди...
Над августовскими хлебами
Сверкают звездные дожди.

Не зная правильной орбиты,
Вразброд, поодиночке, зря
Летят из тьмы метеориты
И круто падают, горя.

Куски тяжелого металла,
Откуда их приносит к нам?
Какая сила разметала
Их по космическим углам?

На островок земли туманный,
Где мирно пашутся поля,
Не так ли бездна океана
Выносит щепки корабля?

А вдруг уже была планета
Земле-красавице под стать,
Где и закаты, и рассветы,
И трав душистых благодать?

И те же войны и солдаты.
И те же коршуны во мгле,
И, наконец, разбужен атом,
Как он разбужен на земле?

Им надо б все обдумать трезво,
А не играть со смертью зря.
Летят из тьмы куски железа
И круто падают, горя.

То нам примером быть могло бы,
Чтобы, подхваченный волной,
Как голубой стеклянный глобус,
Не раскололся шар земной.

Погаснет солнце на рассвете,
И нет просвета впереди...
А на какой-нибудь планете
Начнутся звездные дожди.

1956

Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Возвращаюсь туда,
Где троллейбусы ходят
И люди,
Запылиться боясь,
На себя надевают чехлы.
Скоро ванну приму.
Скоро стану подвержен простуде.
Мне горячую землю
Заменят асфальт и полы.

Вот иду я Москвой
В полинявшей от солнца рубахе,
Загорелый, худой
И, конечно, усталый чуть-чуть.
А в глазах еще степь,
Еще крыльев ленивые взмахи,
Двести верст горизонта
И ветер, толкающий в грудь.

Захожу я в метро,
И с соседкой сосед зашептался:
Острый запах полыни,
Наверно, донесся до них.
Этот ветер вчера
У меня в волосах заплутался
И до самой Москвы
В волосах притаился моих.

Да, вчера ведь еще
Я пылился на знойной дороге,
А потом самолет
Над страной обгонял облака...
И обнимет жена,
И руками всплеснет на пороге:
- Ну-ка, сбрасывай все
Да детишек не трогай пока!

Среди хрупких вещей
Я сначала такой неуклюжий,
Отряхнуться боюсь,
Видно, только сейчас подмели...
На московский паркет
Упадают шерстинки верблюжьи,
И пшеничная ость,
И комочки целинной земли.

1957

Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.

ГРУЗОВИКИ

Дорогами густо оплетены
Просторы страны, что лежат, широки.
Ездят и ездят по дорогам страны,
Как солдаты, зеленые грузовики.

Но когда приехали в нашу столицу
Веселые люди с пяти материков,
Решили, что для празднования не годится
Одинаковый, скучный цвет грузовиков.

И выехали торжественно на Садовое
Голубые, сиреневые, желтые, красные,
Те же самые, а как будто новые,
Одинаковые, а как будто разные.

И стало у всех на душе теплей,
И каждый был событию рад,
Потому что яркая толпа людей
Лучше, чем марширующий строй солдат.

Окончился праздник, что был велик,
Но сердце страны хранит теплоту:
Вчера привез нам дрова грузовик,
Оранжевый, с пальмами и солнышком на борту.

Дорогами густо оплетены
Просторы страны, что лежат, широки.
То тут, то там на дорогах страны
Мелькают яркие грузовики.

1957

Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.

СЧАСТЬЕ

Ах, мечтатели мы!
Мало было нам розовой розы,
Сотворили, придумали, вывели наугад
Белых, чайных, махровых,
Багровых, янтарных и черных,
Желтых, словно лимон,
И пурпурных, как летний закат.
Мало!
Здесь подбираемся к сути мы,
К человеческой сути, что скромно зовется мечтой.
Мусор - белые розы,
Черные розы - убожество.
Хорошо бы добиться,
Чтоб роза была
Голубой!

Что за мех горностай!
Белый снег (королевские мантии!),
Драгоценному камню подобен блистательный мех.
А мечтатель уходит в тайгу,
Сорок лет он мечтает и мается,
Ни в собольем дыму,
Ни в сивушном бреду,
Ни в семейном ладу не находит утех.
Сорок лет он бежит по следам невозможного зверя.
Ты ему не перечь. И мечтать ты ему не мешай.
- Понимаешь, браток,
За десятым хребтом
Есть одно потайное ущелье,
Там-то он и живет.
- Кто же?
- Розовый горностай!

Нам реальность претит.
Все за смутным, за сказочным тянемся.
Как закаты красны,
Сколько золота бьет из-за туч.
А чудак говорит:
- Это что?
Раз в сто лет на закате, случается,
Появляется в небе
Зеленый
Сверкающий луч!
Вот бы выпало счастье... Ан нет же...-
Так в чем оно, счастье?
Неужели не счастье ходить по земле босиком,
Видеть белой ромашку,
А солнышко на небе красным,
И чтоб хлеб, а не писаный пряник,
Не заморским напиться вином,
А коровьим парным молоком!
Но...
Мечтатели мы.
Вон опять он пошел по тропинке,
Обуянный мечтой. И мечтать ты ему не мешай.
Сухаришки в мешке. В ружьеце притаились дробинки,
Где-то ждет его розовый,
Розовый горностай!

1964

Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.

ВЕТЕР

Ветер
Летит над морем.
Недавно он не был ветром,
А был неподвижным, теплым воздухом над землей.
Он
Окружал ромашки.
Пах он зеленым летом
(Зыбко дрожал над рожью желтый прозрачный зной).
Потом,
Шевельнув песчинки,
Немного пригнувши травы,
Он начал свое движенье. Из воздуха ветром стал.
И вот
Он летит над морем.
Набрал он большую скорость,
Забрал он большую силу. Крылища распластал.
Ходят
Морские волны.
С них он срывает пену.
Пена летит по ветру. Мечется над волной.
Светлый
Упругий ветер
Не медом пахнет, а йодом,
Солью тревожно пахнет. Смутно пахнет бедой.
(Руки мои - как крылья. Сердце мое распахнуто.
Ветер в меня врывается. Он говорит со мной):
- Спал я
Над тихим лугом.
Спал над ромашкой в поле.
Меня золотые пчелы пронизывали насквозь.
Но стал я
Крылатым ветром,
Лечу я над черным морем.
Цепи я рву на рейдах, шутки со мною брось! -
Я
Говорю открыто:
- Должен ты выбрать долю,
Должен взглянуть на вещи под резким прямым углом:
Быть ли
Ромашкой тихой?
Медом ли пахнуть в поле?
Или лететь над миром, время круша крылом? -
Что я
Ему отвечу?
- Сходны дороги наши,
Но опровергну, ветер, главный я твой резон:
Если б
Ты не был тихим
Воздухом над ромашкой,
Откуда б ты, ветер, взялся? Где бы ты взял разгон?

1960

Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.

НАД ЧЕРНЫМИ ЕЛЯМИ СЕРПИК ЛУНЫ

Над черными елями серпик луны,
Зеленый над черными елями.
Все сказки и страсти седой старины.
Все веси и грады родной стороны -
Тот серпик над черными елями.
Катился на Русь за набегом набег
Из края степного, горячего,
На черные ели смотрел печенег
И в страхе коней поворачивал.

Чего там?
Мертво?
Или реки, струясь,
Текут через мирные пажити?

За черные ели орда ворвалась...
А где она, может, покажете?

В российском лесу гренадер замерзал,
Закрыться глаза не успели.
И долго светился в стеклянных глазах
Тот серпик над черными елями.

За черные ели родной стороны
Врывались огонь и железо...
Над черными елями серпик луны
В ночное безмолвие врезан.

Чего там?
Мертво?
Иль трубы дымят?
Глубоко ли кости повсюду лежат
Иль моют их ливни косые?
Над черными елями звезды дрожат,
В безмолвии лунном снежинки кружат...
Эй, вы, осторожней с Россией!

1956

Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.

* * *

Итак, любовь. Она ли не воспета,
Любви ль в веках не воздано свое!
Влюбленные великие поэты
"Сильна, как смерть" твердили про нее.

К тому добавить можно очень мало,
Но я сказал бы, робость прогоня:
"Когда бы жить любовь не помогала,
Когда б сильней не делала меня,

Когда б любовь мне солнце с неба стерла,
Чтоб стали дни туманней и мрачней,
Хватило б силы взять ее за горло
И задушить. И не писать о ней!"

1952

Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.

* * *

Бывает так: в неяркий день грибной
Зайдешь в лесные дебри ненароком -
И встанет лес иглистою стеной
И загородит нужную дорогу.

Я не привык сторонкой обходить
Ни гордых круч, ни злого буерака.
Коль начал жить, так прямо надо жить,
Коль в лес пошел, так не пугайся мрака.

Все мхи да топь, куда ни поверни;
Где дом родной, как следует не знаю.
И вот идешь, переступая пни
Да ельник грудью прямо разрывая.

Потом раздвинешь ветви, и в лицо
Ударит солнце, теплое, земное.
Поляна пахнет медом и пыльцой,
Вода в ручье сосновой пахнет хвоей.

Я тем, что долго путал, не кичусь,
Не рад, что ноги выпачканы глиной.
Но вышел я из путаницы чувств
К тебе!..
В цвету любви моей долина!

1952

Владимир Солоухин. Собрание сочинений в 4-х т.
Москва: Художественная литература, 1983.