1242 Просмотра

Владимир Сергеевич Соловьёв (16 [28] января 1853, Москва — 31 июля [13 августа] 1900, имение Узкое, Московская губерния) — русский религиозный мыслитель, мистик, поэт и публицист, литературный критик, преподаватель; почётный академик Императорской Академии наук по разряду изящной словесности (1900). Стоял у истоков русского «духовного возрождения» начала XX века. Оказал влияние на религиозную философию Николая Бердяева, Сергея Булгакова, Сергея и Евгения Трубецких, Павла Флоренского, Семёна Франка, а также на творчество поэтов-символистов — Андрея Белого, Александра Блока и других. Владимир Соловьёв является одной из центральных фигур в русской философии XIX века как по своему научному вкладу, так и по влиянию, оказанному им на взгляды учёных и других представителей творческой интеллигенции. Он основал направление, известное как христианская философия. Владимир Соловьёв возражал против разделения христианства на католичество и православие и отстаивал идеи экуменизма. Он разработал новый подход к исследованию человека, который стал преобладающим в российской философии и психологии конца XIX — начала XX века.

Владимир Сергеевич Соловьёв

В стране морозных вьюг, среди седых туманов

Явилась ты на свет,
И, бедное дитя, меж двух враждебных станов
Тебе приюта нет.

Но не смутят тебя воинственные клики,
Звон лат и стук мечей,
В раздумье ты стоишь и слушаешь великий
Завет минувших дней:

Как древле Вышний Бог избраннику еврею
Открыться обещал,
И Бога своего, молитвой пламенея,
Пророк в пустыне ждал.

Вот грохот под землей и гул прошел далёко,
И меркнет солнца свет,
И дрогнула земля, и страх объял пророка,
Но в страхе Бога нет.

И следом шумный вихрь и бурное дыханье,
И рокот в вышине,
И с ним великий огнь, как молнии сверканье,-
Но Бога нет в огне.

И смолкло всё, укрощено смятенье,
Пророк недаром ждал:
Вот веет тонкий хлад*, и в тайном дуновенье
Он Бога угадал.
* "Глас хлада тонка" - выражение славянской Библии. (Примеч. Вл. Соловьева).
1882
Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.

* * *

Под чуждой властью знойной вьюги,

Виденья прежние забыв,
Я вновь таинственной подруги
Услышал гаснущий призыв.

И с криком ужаса и боли,
Железом схваченный орел -
Затрепетал мой дух в неволе
И сеть порвал, и ввысь ушел.

И на заоблачной вершине
Пред морем пламенных чудес
Во всесияющей святыне
Он загорелся и исчез.
1882
Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.

* * *

В тумане утреннем неверными шагами

Я шел к таинственным и чудным берегам.
Боролася заря с последними звездами,
Еще летали сны - и, схваченная снами,
Душа молилася неведомым богам.

В холодный белый день дорогой одинокой,
Как прежде, я иду в неведомой стране.
Рассеялся туман, и ясно видит око,
Как труден горный путь и как еще далёко,
Далёко всё, что грезилося мне.

И до полуночи неробкими шагами
Всё буду я идти к желанным берегам,
Туда, где на горе, под новыми звездами,
Весь пламенеющий победными огнями,
Меня дождется мой заветный храм.
<1884>
Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.

В АЛЬПАХ

Мыслей без речи и чувств без названия
Радостно-мощный прибой.
Зыбкую насыпь надежд и желания
Смыло волной голубой.

Синие горы кругом надвигаются,
Синее море вдали.
Крылья души над землей поднимаются,
Но не покинут земли.

В берег надежды и в берег желания
Плещет жемчужной волной
Мыслей без речи и чувств без названия
Радостно-мощный прибой.
Август 1886
Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.

ОСЕННЕЮ ДОРОГОЙ

Меркнет день. Над усталой, поблекшей землей
Неподвижные тучи висят.
Под прощальным убором листвы золотой
И березы, и липы сквозят.
Душу обняли нежно-тоскливые сны,
Замерла бесконечная даль,
И роскошно-блестящей и шумной весны
Примиренному сердцу не жаль.
И как будто земля, отходя на покой,
Погрузилась в молитву без слов,
И спускается с неба невидимый рой
Бледнокрылых, безмолвных духов.
Осень 1886
Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.

ОСЕННЯЯ ПРОГУЛКА РЫЦАРЯ РАЛЬФА

Полубаллада

Рыцарь Ральф, женой своею
Опозоренный, на шею
Навязал себе, бледнея,
Шарф большой,
И из жениной уборной,
Взяв под мышку зонтик черный,
Устремился он проворно
В лес глухой.
Ветер дул, уныло воя;
Зонт раскрыв над головою,
Неизвестною тропою
Рыцарь шел.
Сучья голые чернели,
Листья желтые летели,
Рыцарь Ральф шел еле-еле,
Рыцарь Ральф в душе и теле
Ощущал озноб.
Ревматические боли
Побеждают силу воли,
И, пройдя версту иль боле,
Рыцарь молвил: "Стоп".
Повернул назад и скоро,
Выйдя из глухого бора,
Очутился у забора
Замка своего.
Обессилен, безоружен,
Весь промочен и простужен,
Рыцарь молча сел за ужин,
С ним жена его.
"Рыцарь Ральф!- она сказала.-
Я Вас нонче не узнала,
Я такого не видала
Шарфа никогда".
- "Этот шарф был очень нужен,-
Молвил рыцарь Ральф, сконфужен,-
Без него б я был простужен
Раз и навсегда".
<1886>
Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.

СВОЕВРЕМЕННОЕ ВОСПОМИНАНИЕ

Израиля ведя стезей чудесной,
Господь зараз два дива сотворил:
Отверз уста ослице бессловесной
И говорить пророку запретил.
Далекое грядущее таилось
В сих чудесах первоначальных дней,
И ныне казнь Моаба совершилась,
Увы! над бедной родиной моей.
Гонима, Русь, ты беспощадным роком,
Хотя за грех иной, чем Билеам,
Заграждены уста твоим пророкам
И слово вольное дано твоим ослам.
<1887>
Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.

САЙМА

Озеро плещет волной беспокойною,
Словно как в море растущий прибой,
Рвется к чему-то стихия нестройная,
Спорит о чем-то с враждебной судьбой.

Знать, не по сердцу оковы гранитные!
Только в безмерном отраден покой.
Снятся былые века первобытные,
Хочется снова царить над землей.

Бейся, волнуйся, невольница дикая!
Вечный позор добровольным рабам.
Сбудется сон твой, стихия великая,
Будет простор всем свободным волнам.
3 октября 1894
Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.

НА САЙМЕ ЗИМОЙ

Вся ты закуталась шубой пушистой,
В сне безмятежном, затихнув, лежишь.
Веет не смертью здесь воздух лучистый,
Эта прозрачная, белая тишь.

В невозмутимом покое глубоком,
Нет, не напрасно тебя я искал.
Образ твой тот же пред внутренним оком,
Фея - владычица сосен и скал!

Ты непорочна, как снег за горами,
Ты многодумна, как зимняя ночь,
Вся ты в лучах, как полярное пламя,
Темного хаоса светлая дочь!
Декабрь 1894
Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.

* * *

Нет, силой не поднять тяжелого покрова

Седых небес...
Все та же вдаль тропинка вьется снова,
Всё тот же лес.

И в глубине вопрос - вопрос единый
Поставил Бог.
О, если б ты хоть песней лебединой
Ответить мог.

Весь мир стоит застывшею мечтою,
Как в первый день.
Душа одна и видит пред собою
Свою же тень.
<1897>
Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.

ВНОВЬ БЕЛЫЕ КОЛОКОЛЬЧИКИ

В грозные, знойные
Летние дни -
Белые, стройные
Те же они.

Призраки вешние
Пусть сожжены,-
Здесь вы нездешние,
Верные сны.

Зло пережитое
Тонет в крови,-
Всходит омытое
Солнце любви.

Замыслы смелые
В сердце больном,-
Ангелы белые
Встали кругом.

Стройно-воздушные
Те же они -
В тяжкие, душные,
Грозные дни.
8 июля 1900
Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.

ПАМЯТЬ

Мчи меня, память, крылом нестареющим
В милую сердцу страну.
Вижу ее на пожарище тлеющем
В сумраке зимнем одну.

Горькой тоскою душа разрывается,
Жизни там две сожжены,
Новое что-то вдали начинается
Вместо погибшей весны.

Далее, память! Крылом тиховеющим
Образ навей мне иной...
Вижу ее на лугу зеленеющем
Светлою летней порой.

Солнце играет над дикою Тосною,
Берег отвесный высок...
Вижу знакомые старые сосны я,
Белый сыпучий песок...

Память, довольно! Вся скорбь пережитая
Вновь овладела душой,
Словно те прежние слезы пролитые
Льются воскресшей волной.
29 февраля 1892
Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т.
Москва: Детская литература, 1996.

* * *

Зачем слова? В безбрежности лазурной

Эфирных волн созвучные струи
Несут к тебе желаний пламень бурный
И тайный вздох немеющей любви.

И, трепеща у милого порога,
Забытых грез к тебе стремится рой.
Недалека воздушная дорога,
Один лишь миг - и я перед тобой.

И в этот миг незримого свиданья
Нездешний свет вновь озарит тебя,
И тяжкий сон житейского сознанья
Ты отряхнешь, тоскуя и любя.
Начало сентября 1892
Чудное Мгновенье. Любовная лирика русских поэтов.
Москва: Художественная литература, 1988.

* * *

Я добился свободы желанной,

Что манила вдали словно клад,-
Отчего же с тоскою нежданной,
Отчего я свободе не рад?

Ноет сердце, и падают руки,
Все так тускло и глухо вокруг
С рокового мгновенья разлуки,
Мой жестокий, мой сладостный друг.
3 декабря 1892
Чудное Мгновенье. Любовная лирика русских поэтов.
Москва: Художественная литература, 1988.

11 ИЮНЯ 1898 г.

Стая туч на небосклоне
Собралася и растет...
На земном иссохшем лоне
Всё живое влаги ждет.

Но упорный и докучный
Ветер гонит облака.
Зной всё тот же неотлучный,
Влага жизни далека.

Так душевные надежды
Гонит прочь житейский шум,
Голос злобы, крик невежды,
Вечный ветер праздных дум.
Май или июнь 1898
Владимир Соловьев. Избранное.
Библиотека поэзии.
Санкт-Петербург: Диамант, 1998.

ПЕСНЯ МОРЯ

А. А. Фету

От кого это теплое южное море
Знает горькие песни холодных морей?..
И под небом другим, с неизбежностью споря,
Та же тень всё стоит над мечтою моей.

Иль ей мало созвучных рыданий пучины,
Что из тесного сердца ей хочется слез,
Слез чужих, чьей-нибудь бескорыстной кручины
Над могилой безумно отвергнутых грез...

Чем помочь обманувшей, обманутой доле?
Как задачу судьбы за другого решить?
Кто мне скажет? Но сердце томится от боли
И чужого крушенья не может забыть.

Брызги жизни сливались в алмазные грезы,
А теперь лишь блеснет лучезарная сеть,—
Жемчуг песен твоих расплывается в слезы,
Чтобы вместе с пучиной роптать и скорбеть.

Эту песню одну знает южное море,
Как и бурные волны холодных морей —
Про чужое, далекое, мертвое горе,
Что, как тень, неразлучно с душою моей.
Апрель 1898
Владимир Соловьев. Избранное.
Библиотека поэзии.
Санкт-Петербург: Диамант, 1998.

МИМО ТРОАДЫ

Что-то здесь осиротело,
Чей-то светоч отсиял,
Чья-то радость отлетела,
Кто-то пел — и замолчал.
Между 11 и 14 апреля 1898
Владимир Соловьев. Избранное.
Библиотека поэзии.
Санкт-Петербург: Диамант, 1998.

* * *

Лишь забудешься днем иль проснешься в

полночи —
Кто-то здесь... Мы вдвоем,—
Прямо в душу глядят лучезарные очи
Темной ночью и днем.

Тает лед, расплываются хмурые тучи,
Расцветают цветы...
И в прозрачной тиши неподвижных созвучий
Отражаешься ты.

Исчезает в душе старый грех первородный:
Сквозь зеркальную гладь
Видишь, нет и травы, змей не виден подводный,
Да и скал не видать.

Только свет да вода. И в прозрачном тумане
Блещут очи одни,
И слилися давно, как роса в океане,
Все житейские дни.
21 ноября 1898
Владимир Соловьев. Избранное.
Библиотека поэзии.
Санкт-Петербург: Диамант, 1998.

ЗНАМЕНИЕ

«Семя жены сотрет главу змия».
(Бытия, III)
«Сотворил Мне величие Сильный,
и свято имя его».
(Еван. Луки, I)
«И явилось на небе великое знамение:
жена, облеченная в солнце; под ногами
ее луна, на главе ее венец из двенадцати
звезд».
(Апокал., XII)

Одно, навек одно! Пускай в уснувшем храме
Во мраке адский блеск и гром средь тишины,—
Пусть пало всё кругом,— одно не дрогнет знамя,
И щит не двинется с разрушенной стены.

Мы в сонном ужасе к святыне прибежали,
И гарью душною был полон весь наш храм,
Обломки серебра разбросаны лежали,
И черный дым прильнул к разодранным коврам.

И только знак один нетленного завета
Меж небом и землей по-прежнему стоял.
А с неба тот же свет и Деву Назарета,
И змия тщетный яд пред нею озарял.
8 марта 1898
Владимир Соловьев. Избранное.
Библиотека поэзии.
Санкт-Петербург: Диамант, 1998.

В АРХИПЕЛАГЕ НОЧЬЮ

Нет, не верьте обольщенью,—
Чтоб сцепленьем мертвых сил
Гибло Божие творенье,
Чтоб слепой нам рок грозил.

Видел я в морском тумане
Всю игру враждебных чар;
Мне на деле, не в обмане
Гибель нес зловещий пар.

Въявь слагались и вставали
Сонмы адские духов,
И пронзительно звучали
Сочетанья злобных слов.

Мир веществен лишь в обмане,
Гневом дышит темный пар...
Видел я в морском тумане
Злую силу вражьих чар.
8—11 апреля 1898
Владимир Соловьев. Избранное.
Библиотека поэзии.
Санкт-Петербург: Диамант, 1998.

DAS EWIG-WEIBLICHE *

Слово увещательное к морским чертям

Черти морские меня полюбили,
Рыщут за мною они по следам:
В Финском поморье недавно ловили,
В Архипелаг я — они уже там!

Ясно, что черти хотят моей смерти,
Как и по чину прилично чертям.
Бог с вами, черти! Однако, поверьте,
Вам я себя на съеденье не дам.

Лучше вы сами послушайтесь слова,—
Доброе слово для вас я припас:
Божьей скотинкою сделаться снова,
Милые черти, зависит от вас.

Помните ль вы, как у этого моря,
Там, где стоял Амафунт и Пафос,
Первое в жизни нежданное горе
Некогда вам испытать довелось?

Помните ль розы над пеною белой,
Пурпурный отблеск в лазурных волнах?
Помните ль образ прекрасного тела,
Ваше смятенье, и трепет, и страх?

Та красота своей первою силой,
Черти, не долго была вам страшна;
Дикую злобу на миг укротила,
Но покорить не умела она.

В ту красоту, о коварные черти,
Путь себе тайный вы скоро нашли,
Адское семя растленья и смерти
В образ прекрасный вы сеять могли.

Знайте же: вечная женственность ныне
В теле нетленном на землю идет.
В свете немеркнущем новой богини
Небо слилося с пучиною вод.

Всё, чем красна Афродита мирская,
Радость домов, и лесов, и морей,—
Всё совместит красота неземная
Чище, сильней, и живей, и полней.

К ней не ищите напрасно подхода!
Умные черти, зачем же шуметь?
То, чего ждет и томится природа,
Вам не замедлить и не одолеть.

Гордые черти, вы всё же мужчины,—
С женщиной спорить не честь для мужей.
Ну, хоть бы только для этой причины,
Милые черти, сдавайтесь скорей!

* Вечная Женственность (нем.).
8—11 апреля 1898
Владимир Соловьев. Избранное.
Библиотека поэзии.
Санкт-Петербург: Диамант, 1998.