Владислав Ходасевич (4) - ДОСКА ОБЪЯВЛЕНИЙ ГИПЕРИНФО

946 Просмотров

Обсудить

Владислав Фелицианович Ходасевич (16 (28) мая 1886, Москва — 14 июня 1939, Париж) — русский поэт, переводчик. Выступал также как критик, мемуарист и историк литературы, пушкинист.

Владислав Ходасевич

ВОСПОМИНАНИЕ

Здесь, у этого колодца,
Поднесла ты мне две розы.
Я боялся страсти томной -
Алых роз твоих не принял.

Я сказал: "Прости, Алина,
Мне к лицу венок из лавров
Да серебряные розы
Размышлений и мечтаний".

Больше нет Алины милой,
Пересох давно колодец,
Я ж лелею одиноко
Голубую розу - старость.

Скоро в домик мой сойдутся
Все соседи и соседки
Посмотреть, как я забылся
С белой, томной розой смерти.

19 ноября 1914

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

УЕДИНЕНИЕ

Заветные часы уединенья!
Ваш каждый миг лелею, как зерно;
Во тьме души да прорастет оно
Таинственным побегом вдохновенья.
В былые дни страданье и вино
Воспламеняли сердце. Ты одно
Живишь меня теперь - уединенье.

С мечтою - жизнь, с молчаньем - песнопенье
Связало ты, как прочное звено.
Незыблемо с тобой сопряжено
Судьбы моей грядущее решенье.
И если мне погибнуть суждено -
Про моряка, упавшего на дно,
Ты песенку мне спой - уединенье!

6-7 июня 1915

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

* * *

С грохотом летели мимо тихих станций
Поезда, наполненные толпами людей,
И мелькали смутно лица, ружья, ранцы,
Жестяные чайники, попоны лошадей.

<1915>

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

РУЧЕЙ

Взгляни, как солнце обольщает
Пересыхающий ручей
Полдневной прелестью своей,-
А он рокочет и вздыхает
И на бегу оскудевает
Средь обнажившихся камней.

Под вечер путник молодой
Приходит, песню напевая;
Свой посох на песок слагая,
Он воду черпает рукой
И пьет - в струе, уже ночной,
Своей судьбы не узнавая.

Лето 1908, Гиреево, 30 января 1916

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

СЕРДЦЕ

Забвенье - сознанье - забвенье..
А сердце, кровавый скупец,
Всё копит земные мгновенья
В огромный свинцовый ларец.

В ночи ли проснусь я, усталый,
На жарком одре бредовом -
Оно, надрываясь, в подвалы
Ссыпает мешок за мешком.

А если глухое биенье
Замедлит порою слегка -
Отчетливей слышно паденье
Червонца на дно сундука.

И много тяжелых цехинов,
И много поддельных гиней
Толпа теневых исполинов
Разграбит в час смерти моей.

1916

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

НА ХОДУ

Метель, метель... В перчатке - как чужая
 Застывшая рука.
Не странно ль жить, почти что осязая,
 Как ты близка?

И всё-таки бреду домой с покупкой,
 И всё-таки живу.
Как прочно всё! Нет, он совсем не хрупкий,
 Сон наяву!

Еще томят земные расстоянья,
 Еще болит рука,
Но всё ясней, уверенней сознанье,
 Что ты близка.

7 февраля 1916

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

SANTA LUCIA

Здравствуй, песенка с волн Адриатики!
Вот, сошлись послушать тебя
Из двух лазаретов солдатики,
Да татарин с мешком, да я.

Хорошо, что нет слов у песенки:
Всем поет она об одном.
В каждое сердце по тайной лесенке
Пробирается маленький гном.

Март - 13 ноября 1916

Примечания
Santa Lucia — Святая Лючия (ит).

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

УТРО

Нет, больше не могу смотреть я
 Туда, в окно!
О, это горькое предсмертье,-
 К чему оно?

Во всём одно звучит: "Разлуке
 Ты обречен!"
Как нежно в нашем переулке
 Желтеет клен!

Ни голоса вокруг, ни стука,
 Всё та же даль...
А всё-таки порою жутко,
 Порою жаль.

16 ноября 1916

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

СМОЛЕНСКИЙ РЫНОК

Смоленский рынок
Перехожу.
Полет снежинок
Слежу, слежу.
При свете дня
Желтеют свечи;
Всё те же встречи
Гнетут меня.
Всё к той же чаше
Припал - и пью...
Соседки наши
Несут кутью.
У церкви - синий
Раскрытый гроб,
Ложится иней
На мертвый лоб...
О, лёт снежинок,
Остановись!
Преобразись,
Смоленский рынок!

12-13 декабря 1916

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

* * *

О будущем своем ребенке
Всю зиму промечтала ты
И молча шила распашонки
С утра до ранней темноты.

Как было радостно и чисто,
Две жизни в сердце затая,
Наперстком сглаживать батиста
Слегка неровные края...

И так же скромно и безвестно
Одна по Пресне ты прошла,
Когда весною гробик тесный
Сама на кладбище снесла.

18 октября 1917

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

ВЕСНОЙ

В грохоте улицы, в яростном вопле вагонов,
В скрежете конских, отточенных остро подков,
Сердце закружено, словно челнок Арионов,
Сердце недвижно, как месяц среди облаков.
Возле стены попрошайка лепечет неясно,
Гулкие льдины по трубам срываются с крыш...
Как шаровидная молния, сердце опасно -
И осторожно, и зорко, и тихо, как мышь.

<1916>

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

* * *

Хорошие стихи меня томят,
Плохие же так милы почему-то:
Они души не жалят, не язвят,
В них теплота домашнего уюта.
Вот - истинно приятный лимонад.
[Они легки, как шелковый халат.]
Для гениев всего одна минута
Есть у меня. Зато бездарность...- о,
Я вечер целый трачу на нее.

<1916-1917>

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

* * *

В заботах каждого дня
Живу,- а душа под спудом
Каким-то пламенным чудом
Живет помимо меня.

И часто, спеша к трамваю
Иль над книгой лицо склоня,
Вдруг слышу ропот огня -
И глаза закрываю.

14 декабря 1916 - 7 января 1917

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

НА ГРИБНОМ РЫНКЕ

Бьется ветер в моей пелеринке...
Нет, не скрыть нам, что мы влюблены:
Долго, долго стоим, склонены
Над мимозами в тесной корзинке.

Нет, не скрыть нам, что мы влюблены!
Это ясно из нашей заминки
Над мимозами в тесной корзинке -
Под фисташковым небом весны.

Это ясно из нашей заминки,
Из того, что надежды и сны
Под фисташковым небом весны
Расцвели, как сводные картинки...

Из того, что надежды и сны
На таком прозаическом рынке
Расцвели, как сводные картинки,-
Всем понятно, что мы влюблены!

18-19 февраля 1917

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

БУРИМЕ

Огни да блестки на снегу.
Исчерканный сверкает лед.
За ней, за резвою, бегу,
Ее коньков следя полет.

И даже маска не упала.
Исчезла, к[а]к воспоминанье,
Костюмированного бала
Неуловимое созданье.

Теперь давно уже весна,
Мой пыл угас, каток растаял,
Покрылась шишками сосна...
Но этот сон меня измаял.

<Конец 1917>

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

СНЫ

Так! наконец-то мы в своих владеньях!
Одежду - на пол, тело - на кровать.
Ступай, душа, в безбрежных сновиденьях
 Томиться и страдать!

Дорогой снов, мучительных и смутных,
Бреди, бреди, несовершенный дух.
О, как еще ты в проблесках минутных
 И слеп, и глух!

Еще томясь в моем бессильном теле,
Сквозь грубый слой земного бытия
Учись дышать и жить в ином пределе,
 Где ты - не я;

Где, отрешен от помысла земного,
Свободен ты... Когда ж в тоске проснусь,
Соединимся мы с тобою снова
 В нерадостный союз.

День изо дня, в миг пробужденья трудный,
Припоминаю я твой вещий сон,
Смотрю в окно и вижу серый, скудный
 Мой небосклон,

Всё тот же двор, и мглистый, и суровый,
И голубей, танцующих на нем...
Лишь явно мне, что некий отсвет новый
 Лежит на всем.

17 декабря 1917

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

* * *

Я знаю: рук не покладает
В работе мастер гробовой,
А небо все-таки сияет
Над вечною моей Москвой.

И там, где смерть клюкою черной
Стучалась в нищие дворы,
Сегодня шумно и задорно
Салазки катятся с горы.

Бегут с корзиной ребятишки,
Вот стали. Бурый снег [летит] скрипит -
И белый голубь [из-под] крышки
В лазурь прозрачную летит.

Вот - закружился над Плющихой -
Над снежным полотном реки,
А вслед ему к[а]к звонко, лихо
Несутся клики и свистки.

Мальчишки шапками махают,
Алеют лица, к[а]к морковь.
Так божества не замечают
За них пролившуюся кровь.

<1917-1918>

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

* * *

Я гостей не зову и не жду -
Но высокие свечи зажег
И в окошко смотрю на восток,
Поджидая большую звезду.

Я высокие свечи зажег,
На солому поставил еду,
И кутью, и питье на меду,-
И хмелею, и пью, одинок.

На солому поставив еду,
Коротаю я свой вечерок,
Отбывая положенный срок
В этом ясном и тихом аду.

6 января 1918

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

* * *

Сладко после дождя теплая пахнет ночь.
Быстро месяц бежит в прорезях белых туч.
 Где-то в сырой траве часто кричит дергач.

Вот, к лукавым губам губы впервые льнут,
Вот, коснувшись тебя, руки мои дрожат...
 Минуло с той поры только шестнадцать лет.

8 января 1918

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

ЭПИЗОД

 ...Это было
В одно из утр, унылых, зимних, вьюжных,-
В одно из утр пятнадцатого года.
Изнемогая в той истоме тусклой,
Которая тогда меня томила,
Я в комнате своей сидел один. Во мне,
От плеч и головы, к рукам, к ногам,
Какое-то неясное струенье
Бежало трепетно и непрерывно -
И, выбежав из пальцев, длилось дальше,
Уж вне меня. Я сознавал, что нужно
Остановить его, сдержать в себе,- но воля
Меня покинула... Бессмысленно смотрел я
На полку книг, на желтые обои,
На маску Пушкина, закрывшую глаза.
Всё цепенело в рыжем свете утра.
За окнами кричали дети. Громыхали
Салазки на горе, но эти звуки
Неслись во мне как будто бы скозь толщу
Глубоких вод...
В пучину погружаясь, водолаз
Так слышит беготню на палубе и крики
Матросов.
И вдруг - как бы толчок,- но мягкий,
 осторожный,
И всё опять мне прояснилось, только
В перемещенном виде. Так бывает,
Когда веслом мы сталкиваем лодку
С песка прибрежного; еще нога
Под крепким днищем ясно слышит землю,
И близким кажется зеленый берег
И кучи дров на нем; но вот качнуло нас -
И берег отступает; стала меньше
Та рощица, где мы сейчас бродили;
За рощей встал дымок; а вот - поверх деревьев
Уже видна поляна, и на ней
Краснеет баня.

 Самого себя
Увидел я в тот миг, как этот берег;
Увидел вдруг со стороны, как если б
Смотреть немного сверху, слева. Я сидел,
Закинув ногу на ногу, глубоко
Уйдя в диван, с потухшей папиросой
Меж пальцами, совсем худой и бледный.
Глаза открыты были, но какое
В них было выраженье - я не видел.
Того меня, который предо мною
Сидел,- не ощущал я вовсе. Но другому,
Смотревшему как бы бесплотным взором,
Так было хорошо, легко, спокойно.
И человек, сидящий на диване,
Казался мне простым, давнишним другом,
Измученным годами путешествий.
Как будто бы ко мне зашел он в гости,
И, замолчав среди беседы мирной,
Вдруг откачнулся, и вздохнул, и умер.
Лицо разгладилось, и горькая улыбка
С него сошла.
Так видел я себя недолго: вероятно,
И четверти положенного круга
Секундная не обежала стрелка.
И как пред тем не по своей я воле
Покинул эту оболочку - так же
В нее и возвратился вновь. Но только
Свершилось это тягостно, с усильем,
Которое мне вспомнить неприятно.
Мне было трудно, тесно, как змее,
Которую заставили бы снова
Вместиться в сброшенную кожу...

 Снова
Увидел я перед собою книги,
Услышал голоса. Мне было трудно
Вновь ощущать всё тело, руки, ноги...
Так, весла бросив и сойдя на берег,
Мы чувствуем себя вдруг тяжелее.
Струилось вновь во мне изнеможенье,
Как бы от долгой гребли,- а в ушах
Гудел неясный шум, как пленный отзвук
Озерного или морского ветра.

25-28 января 1918

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

ПРИЗРАКИ

Слышу и вижу вас
В вагонах трамвая, в театрах, конторах
И дома, в мой вдохновенный час,
При сдвинутых шторах.
Вы замешались в толпу, вы снуете у фонарей,
Там, где газетчик вопит о новых бедах России.

22 марта 1918

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

ПО БУЛЬВАРАМ

В темноте, задыхаясь под шубой, иду,
Как больная рыба по дну морскому.
Трамвай зашипел и бросил звезду
В черное зеркало оттепели.

Раскрываю запекшийся рот,
Жадно ловлю отсыревший воздух,-
А за мной от самых Никитских ворот
Увязался маленький призрак девочки.

25 марта - 17 апреля 1918

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

ГОЛУБОК

Дверцу клетки ты раскрыла.
 Белый голубок
Улетел, в лицо мне бросив
 Быстрый ветерок...

Полно! Разве только этот
 Скудный дан мне срок?
Разве, друг мой, ты не вспомнишь
 Эти восемь строк?

16-17 апреля 1918

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

ПОЛДЕНЬ

Как на бульваре тихо, ясно, сонно!
Подхвачен ветром, побежал песок
И на траву плеснул сыпучим гребнем...
Теперь мне любо приходить сюда
И долго так сидеть, полузабывшись.
Мне нравится, почти не глядя, слушать
То смех, то плач детей, то по дорожке
За обручем их бег отчетливый. Прекрасно!
Вот шум, такой же вечный и правдивый.
Как шум дождя, прибоя или ветра.

Никто меня не знает. Здесь я просто
Прохожий, обыватель, "господин"
В коричневом пальто и круглой шляпе,
Ничем не замечательный. Вот рядом
Присела барышня с раскрытой книгой. Мальчик
С ведерком и совочком примостился
У самых ног моих. Насупив брови,
Он возится в песке, и я таким огромным
Себе кажусь от этого соседства,
Что вспоминаю,
Как сам я сиживал у львиного столпа
В Венеции. Над этой жизнью малой,
Над головой в картузике зеленом,
Я возвышаюсь, как тяжелый камень,
Многовековый, переживший много
Людей и царств, предательств и геройств.
А мальчик деловито наполняет
Ведерышко песком и, опрокинув, сыплет
Мне на ноги, на башмаки... Прекрасно!

И с легким сердцем я припоминаю,
Как жарок был венецианский полдень,
Как надо мною реял недвижимо
Крылатый лев с раскрытой книгой в лапах,
А надо львом, круглясь и розовея,
Бежало облачко. А выше, выше -
Темно-густая синь, и в ней катились
Незримые, но пламенные звезды,
Сейчас они пылают над бульваром,
Над мальчиком и надо мной. Безумно
Лучи их борются с лучами солнца...

 Ветер
Всё шелестит песчаными волнами,
Листает книгу барышни. И всё, что слышу,
Преображенное каким-то чудом,
Так полновесно западает в сердце,
Что уж ни слов, ни мыслей мне не надо,
И я смотрю как бы обратным взором
В себя.
И так пленительна души живая влага,
Что, как Нарцисс, я с берега земного
Срываюсь и лечу туда, где я один,
В моем родном, первоначальном мире,
Лицом к лицу с собой, потерянным когда-то -
И обретенным вновь... И еле внятно
Мне слышен голос барышни: "Простите,
Который час?"

19 апреля - 1 мая 1918

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.

2-ГО НОЯБРЯ

Семь дней и семь ночей Москва металась
В огне, в бреду. Но грубый лекарь щедро
Пускал ей кровь - и, обессилев, к утру
Восьмого дня она очнулась. Люди
Повыползли из каменных подвалов
На улицы. Так, переждав ненастье,
На задний двор, к широкой луже, крысы
Опасливой выходят вереницей
И прочь бегут, когда вблизи на камень
Последняя спадает с крыши капля...
К полудню стали собираться кучки.
Глазели на пробоины в домах,
На сбитые верхушки башен; молча
Толпились у дымящихся развалин
И на стенах следы скользнувших пуль
Считали. Длинные хвосты тянулись
У лавок. Проволок обрывки висли
Над улицами. Битое стекло
Хрустело под ногами. Желтым оком
Ноябрьское негреющее солнце
Смотрело вниз, на постаревших женщин
И на мужчин небритых. И не кровью,
Но горькой желчью пахло это утро.
А между тем уж из конца в конец,
От Пресненской заставы до Рогожской
И с Балчуга в Лефортово, брели,
Теснясь на тротуарах, люди. Шли проведать
Родных, знакомых, близких: живы ль, нет ли?
Иные узелки несли под мышкой
С убогой снедью: так в былые годы
На кладбище москвич благочестивый
Ходил на Пасхе - красное яичко
Съесть на могиле брата или кума...

К моим друзьям в тот день пошел и я.
Узнал, что живы, целы, дети дома,-
Чего ж еще хотеть? Побрел домой.
По переулкам ветер, гость залетный,
Гонял сухую пыль, окурки, стружки.
Домов за пять от дома моего,
Сквозь мутное окошко, по привычке
Я заглянул в подвал, где мой знакомый
Живет столяр. Необычайным делом
Он занят был. На верстаке, вверх дном,
Лежал продолговатый, узкий ящик
С покатыми боками. Толстой кистью
Водил столяр по ящику, и доски
Под кистью багровели. Мой приятель
Заканчивал работу: красный гроб.
Я постучал в окно. Он обернулся.
И, шляпу сняв, я поклонился низко
Петру Иванычу, его работе, гробу,
И всей земле, и небу, что в стекле
Лазурью отражалось. И столяр
Мне тоже покивал, пожал плечами
И указал на гроб. И я ушел.

А на дворе у нас, вокруг корзины
С плетеной дверцей, суетились дети,
Крича, толкаясь и тесня друг друга.
Сквозь редкие, поломанные прутья
Виднелись перья белые. Но вот -
Протяжно заскрипев, открылась дверца,
И пара голубей, плеща крылами,
Взвилась и закружилась: выше, выше,
Над тихою Плющихой, над рекой...
То падая, то подымаясь, птицы
Ныряли, точно белые ладьи
В дали морской. Вослед им дети
Свистали, хлопали в ладоши... Лишь один,
Лет четырех бутуз, в ушастой шапке,
Присел на камень, растопырил руки,
И вверх смотрел, и тихо улыбался.
Но, заглянув ему в глаза, я понял,
Что улыбается он самому себе,
Той непостижной мысли, что родится
Под выпуклым, еще безбровым лбом,
И слушает в себе биенье сердца,
Движенье соков, рост... Среди Москвы,
Страдающей, растерзанной и падшей, -
Как идол маленький, сидел он, равнодушный,
С бессмысленной, священною улыбкой.
И мальчику я поклонился тоже.

 Дома
Я выпил чаю, разобрал бумаги,
Что на столе скопились за неделю,
И сел работать. Но, впервые в жизни,
Ни "Моцарт и Сальери", ни "Цыганы"
В тот день моей не утолили жажды.

20 мая - 1 июня 1918

Владислав Ходасевич. По бульварам.
Стихотворения 1904-1937 гг.
Из поэтического наследия.
Москва, "Центр-100", 1996.