Шихирев П Н (16)

8.2. Исторические предпосылки парадигмы понимания Для истории социологии в капиталистических странах характерно периодическое чередование двух теоретических ориентаций - натурализма и субъективизма [Ионин, 1979.]. Согласно первой из них, социальный мир - явление объективное, независимое от человеческой деятельности и своего отражения в сознании людей. Отличительные черты натурализма - недооценка и игнорирование роли субъективного фактора в общественных процессах, игнорирование творческого отношения человека к миру, гипостазирование роли природной объективности. Ученые, стоящие на этой позиции, видят в естественных науках образец науки вообще, проповедуют нейтралитет и беспристрастность академического научного знания. При субъективистском подходе, напротив, в фокусе исследования оказывается именно сознание, которое трактуется как основополагающий фактор социальной жизни. При этом игнорируется объективно-историческая обусловленность жизни общества. В основе методологии данного направления лежит принцип "понимания", разработка которого связана главным образом с именами Вильгельма Дильтея и Макса Вебера. Говоря о роли социолога в жизни общества, сторонники субъективизма отрицают возможность идеологического и политического нейтралитета. Натурализм и субъективизм в социологии чередовались следующим образом. Вторая половина XIX в. характеризуется господством натуралистических концепций. Это период, когда наибольшим авторитетом пользу-Общая характеристика парадигмы. Предпосылки ... 189 ются рационализм, объективизм, сциентизм, эволюционизм, Конец XIX - первая треть XX в. - период ослабления натурализма и выхода на первый план субъективистских концепций, для которых характерны иррационализм, релятивизм, антисциентизм. 50-е годы XX в. - период "реставрации" натуралистического эволюционизма с его рационалистическим методом и консервативным идеологическим содержанием. Следующий этап буржуазной социологии (конец бО-х-70-е годы) - падение престижа концепций структурного функционализма и рост влияния субъективистских и релятивистских теорий, нашедших свое выражение в феноменологической философии и ее преломлении в виде символического интеракционизма, "понимающей" социологии и т. п. Можно сказать, что социология психологизировалась. Наложение этой схемы - с учетом того, что она, по признанию ее авторов, "безусловно упрощает реальную картину развития буржуазного социологического знания" [Ионин, 1978], - на процесс развития социально-психологических идей еще раз подтверждает ее адекватность. В XIX в. происходит решительное утверждение натурализма в его различных индивидуалистских (Бентам и Милль) и холистских (Спенсер) вариантах. Затем происходит возврат к субъективизму: период 1850-1930 гг., по словам Олпорта, - это период господства понятий "групповое сознание" и "идея" [Allport Ст., 1968.]. Период 1930-1970 гг. - эпоха натурализма в его американском варианте. Здесь налицо все признаки, выделенные Иониным: сциентизм, приверженность к точному экспериментальному методу, игнорирование человеческой активности, творческого отношения человека к миру. Наконец, 70-е годы - период кризиса натурализма, выразившегося в падении авторитета жестко сциентистской парадигмы психологической социальной психологии и в оживлении социологической ветви американской социальной психологии - символического интеракционизма. Эти тенденции получили также импульс и со стороны событий в общей психологии. Они описаны и проанализированы применительно к социальной психологии Гергеном. Работа Гергена построена на противопоставлении эндо-и экзогенического подходов, которые условно соответствуют полюсам субъективизм-натурализм. В самом деле, если обратиться к тем линиям водораздела между эндо-и экзогеническим подходами, которые фиксирует Герген, то окажется, что сторонники первого считают знание чисто субъективным продуктом, сторонники второго - объективно соответствующим действительности. При этом истина для первых плюралистична, для вторых - монистична; наука, по мнению первых, ценностно насыщена, для вторых - ценностно нейтральна; первопричина поведения 1 190 Опыт Западной Европы: парадигма понимания (источник мотивации, "каузальный локус"), согласно первой точке зрения, - в самом индивиде, согласно второй, - в окружающей среде; первые считают, что в науке факты и ценности неразделимы, вторые - что их следует отделять; наконец, по вопросу о методах первые считают, что так называемые экспериментальные "данные" являются скорее риторическим, чем онтологическим подтверждением, вторые видят в них основу познания и озабочены совершенствованием техники измерения и контроля переменных [Gergen, 1982, р. 176-177]. В развитие перечня этих различий можно было бы добавить, что "линия фронта" между эндо-и экзогенистами проходит и по другим основаниям: синтаксис (форма) - семантика (содержание) исследования; молекулярная (индивид) - молярная (ситуация, среда) единица исследования; объектный (механистический) - системный (реляционный) тип анализа. Прилагая свою схему к американской психологии в целом и социальной психологии в частности, Герген обнаруживает, что с конца XIX в. и вплоть до начала 70-х годов доминирует экзогенный подход. В 30-е годы психология была эмпирической, механистичной, квантитативной, операциональной. В это время экзогенизм несколько ослаб в связи с вынужденной легализацией в психологии "промежуточных переменных" (вроде когнитивной карты Толмена). Тем не менее конец 60-х годов, по мнению Гергена, это время "апофеоза необихевиориз-ма" [Op.Cit., р. 183]. Три обстоятельства, считает он, нарушили этот "безмятежный праздник": кризис философии науки, связанный в основном с крахом позитивизма, когнитивная революция в психологии и дискуссии о кризисе социальной психологии. Логическим следствием встречного движения - от натурализма к субъективизму в социологии (процесса ее психологизации) и от экзогенного подхода к эндогенному в психологии (ее социологизации) стало выдвижение на первый план того комплекса идей, который известен под названием "символический интеракционизм". Эти идеи сводились к тому, что человек есть существо социальное, рефлектирующее, его поведение регулируется социальными ценностями и нормами, а происхождение последних принципиально невозможно понять без выхода за пределы индивида в надындивидуальную систему значений, смыслов и т. п. Символический интеракционизм и стал тем пунктом, где встречаются социология и социальная психология. Это направление может в равной степени рассматриваться и как проявление психологизма в социологии, и как проявление социологизма в социальной психологии. Несомненно одно - символический интеракционизм есть результат синтеза различных отраслей знания о действительном социальном Общая характеристика парадигмы. Предпосылки... 191 процессе, который лишь в научной абстракции может делиться на социологический и социально-психологический аспекты. Консерватизм традиционной парадигмы, пустившей прочные корни в институциональной системе академической социальной психологии США, оказался весьма серьезным препятствием на пути распространения и развития новых идей в США. Напротив, западноевропейские ученые были подготовлены к этому культурной историей своего региона. Как показывает анализ литературы, концепции, которые в США объединяются общим названием "символический интеракционизм", есть всего-навсего усеченный американский вариант обширного комплекса идей, имеющих чисто западноевропейское происхождение. Восстанавливая историческую правду о символическом интеракци-онизме, Р. Джоунс и Р. Дэй обнаружили три основных его философских источника: шотландскую школу философов морали (А. Смит, Д. Юм, А. Фергюсон, Б. Рэд и др.); французских философов-просветителей (Монтескье, Вольтер, Дидро, Руссо) с романтико-консервативной реакцией на их теории в самой Франции, а также в Англии и Германии; и, наконец, классическую немецкую философию и социологию (В. Дильтей, М. Вебер, М. Шелер, Э. Грюнвальд, К. Маннгейм). Влияние шотландской школы сказалось в трех основных моментах. Во-первых, ее представители выступили с опровержением теорий "истинной природы человека" и "социального контракта" независимо от того, какой объявлялась эта природа - "плохой" (как у Гоббса) или "хорошей" (как у Руссо). Критика велась с позиций здравого смысла с опорой на этику, историю и этнографию. Во-вторых, они предложили переключить внимание с бесплодных споров о природе человека на изучение структуры общества, исследование реальных социальных групп, а психологию индивида исследовать через отношения людей (здесь определяющим было понятие "симпатия"). Опираясь на философию Юма, они призывали к последовательному эмпирическому исследованию социальной организации, социального взаимодействия и определяющих их факторов. В-третьих, представители этой школы описали различные социально-психологические явления: взаимное восприятие стариков и молодежи, восприятие местными жителями незнакомцев и т. п. Особенно большое значение имели работы А. Смита, одним из первых предпринявшего попытку социально-психологического исследования. В "Теории моральных чувств" (1752) задолго до Ч. Кули и Дж. Мида он писал, что отношение индивида к себе, его самооценка зависят от зеркала, функцию которого выполняет общество. Глядя в это зеркало, мы можем "глазами других людей изучать свое собственное поведение" [Jones R., 1977, р. 80; Smith A., 1959]. Далее А. Смит раз-192 Опыт Западной Европы: парадигма понимания вивал мысль о том, что мы судим о себе и своих поступках во многом так, как, нам кажется, об этом судят другие. В процессе общения у нас возникают чувства понимания и симпатии, которые не что иное, как способность поставить себя на место другого, сыграть его роль. По мнению А. Смита, индивид не существует "сам по себе", вне организованной системы отношений. Задолго до Томаса и Знанецкого А. Смит говорил и о феномене, получившем впоследствии название социальной установки. Второй идейный источник современного символического интеракционизма - философия французских просветителей и реакция, которую они вызвали в Англии и Германии. Выражая потребности своей эпохи, просветители отстаивали права личности на свободу, индивидуальность, совершенствование. Вдохновленные достижениями науки в предыдущие столетия, трудами Леонардо да Винчи, Галилея и Ньютона, они полагали разум и наблюдение основой поиска истины и считали что, если наука смогла раскрыть механизм действия основных законов природы, то со временем удастся открыть и законы развития культуры и общества [Jones R., 1977, р. 81]. Романтизм этой эпохи (Луи де Бональд во Франции, Э. Берк в Англии и отчасти Гегель в Германии) возник как реакция на механистичное представление о мире, работающем наподобие часового механизма. "Во всех областях - литературе, искусстве, музыке, философии, религии - предпринимались попытки освободить эмоции и воображение от строгих правил и конвенций, навязанных в XVIII в. В религии восстанавливалось значение внутреннего опыта, в философии индивидуальному сознанию отводилась творческая роль в создании мира" [Zeitlin, 1973 с. 82]. Все большее значение приобретали понятия группы, общности, нации. Исторические традиции, культура и обязанности личности рассматривались как способы связи индивида с группой, общиной и государством. Однако наибольшую роль, с точки зрения Джоунса и Дэйя, в формировании символического интеракционизма сыграла социальная (философская и социологическая) мысль Германии [Jones R., 1977, р. 83]. Подводя итоги анализу этого влияния, Джоунс и Дэй отмечают, что на сегодня развитие символического интеракционизма определяют четыре фактора: идея о взаимозависимости субъекта и объекта при анализе социальной действительности; подход к обществу как феномену, для которого характерны постоянное изменение и конфликт; зависимость нашего познания реальности от социальных факторов; и, наконец, идея о том, что интерпретация и выявление модели смысла человеческих действий выступают как самые существенные объекты социального познания [Ор. cit., р. 86-87]. Общая характеристика парадигмы. Предпосылки ... 193 Таким образом, экскурс в прошлое, казалось бы, чисто американского направления современной социальной психологии обнаруживает его глубокую внутреннюю связь с западноевропейским интеллектуальным наследием. Наша цель, однако, не столько в том, чтобы доказать европейский приоритет в каком-то ряде современных теорий, концепций, подходов, сколько в том, чтобы показать, как, оставив топтаться на месте американскую психологическую социальную пси-хологию, социальная психология Западной Европы двинулась вперед, опираясь на более близкую ей по духу идейно-теоретическую почву. Теоретическое наследие западноевропейской социальной психологии достаточно подробно описано и в отечественной, и в зарубежной литературе. При этом используется принцип сочетания анализа: 1) преимущественно по странам [Sahakian, 1974], с добавлением краткого раздела о вкладе конкретных наук и 2) преимущественно по наукам, или отдельным теориям - "донорам" [Андреева, 1998]. В первом случае рассматриваются взгляды Конта, Тарда, Фулье, Эспинаса, Дюркгейма, Леви-Брюля, Макиавелли, Сигеле, Ломброзо, Парето, Гегеля, Маркса, Вундта, Вебера, Фрейда, Юнга, А. Смита, Спенсера, Дарвина, Бажо (Bagehot), Шелера, МакДугалла, Троттера, Уоллэса, Гоббхауза. Во втором случае анализируются идеи, зародившиеся в философии (Гегель) лингвистике (Лазарус и Штейнталь), психологии (Вундт, Гербарт), социологии (Конт, Дюркгейм, Вебер, Спенсер, Тард, ЛеБон), этнографии и антропологии (Э. Тэйлор, Л. Морган, Леви-Брюль, Малиновский, Рэдклифф, Браун). В нашем случае будет использован третий вариант, примененный Джоунсом и Дэйем для анализа теоретических источников символического интеракционизма - по основным методологическим идеям и постулатам, приобретшим в настоящее время особенно важное значение. К ним можно отнести: принцип методологического холизма; принцип системности; гипотезу о существовании с одной стороны, трансцендентального (духовного) уровня социального процесса, а с другой - глубинного (эмоционального, иррационального) уровня; ключевую роль образа в его различных формах как средства общения и социального обмена в социальной системе; указание на особую роль самого исследователя как инструмента познания на обоих уровнях, стремящегося понять, постигнуть существо изучаемого объекта. Отвергая американскую парадигму и вместе с ней принцип методологического индивидуализма, западноевропейская социальная психология оказалась перед выбором между методологическим холизмом и системным анализом. Холизм сформулировался под решающим влиянием философской системы Гегеля и был представлен: в социо-194 Опыт Западной Европы: парадигма понимания логии - Э. Дюркгеймом, в этнопсихологии - В. Вундтом, в языкознании - Лазарусом и Штейнталем, в культурантропологии - Мали-новским и Рэдклиффом-Брауном. Онтологические положения холизма (от англ. whole - целый), по Бунге, таковы: 1) общество есть образование трансцендентное по отношению к своим членам; 2) оно обладает системными свойствами, т. е. свойствами целого, несводимыми к свойствам индивидов; 3) общество влияет на своих членов больше, чем они на него; взаимодействие между двумя обществами - это отношение одного целого с другим; любое социальное изменение имеет надындивидуальный характер, хотя и отражается на отдельных членах общества. Из этих онтологических посылок вытекают следующие методологические принципы: 1) общество надлежит исследовать, изучая его общие свойства и изменения; 2) социальные явления можно объяснить, лишь анализируя надындивидуальные образования, например государство; индивидуальное поведение можно понять, учитывая одновременно интенции индивида и воздействие на него общества; 3) гипотезы о закономерностях функционирования и развития общества проверяются на основе исторических и социологических данных [Bunge, 1979, с. 16]. Примером конкретизации холистских постулатов может служить концепция коллективных представлений Э. Дюркгейма, которого некоторые исследователи не без оснований считают не социологом, а социальным психологом. Отметим, что сам Дюркгейм не разграничивал четко предметы социологии и социальной психологии. Так, например, он писал: "... коллективная психология - это вся социология, и почему бы не воспользоваться этим, вторым термином" [Durkheim, 1924, р. 47]. И еще: "...мы не видим никакой несообразности в том мнении, что социология есть психология, если только при этом добавить, что социальная психология имеет свои собственные законы, отличающиеся от законов индивидуальной психологии" [Op.Cit., р. 45]. На наш взгляд, Дюркгейм действительно являлся скорее социальным психологом, нежели социологом, поскольку общественное сознание он рассматривал преимущественно с точки зрения его функций в социальной структуре, среди которых главной оказывалась регулятивная функция различных идейно-психологических форм. Поскольку с точки зрения холизма субъектом социального действия выступает общность (государство, группа и т. п.), функция регулятора этого процесса приписывалась не индивидуальным, а общественным формам сознания. С точки зрения Дюркгейма, такими регуляторами являются способы мышления, обычаи, нормы, язык. Он называл их фактами коллективного сознания, социальными фактами Общая характеристика парадигмы. Предпосылки ... 195 или коллективными представлениями. Для индивида эти факты имеют принудительную, обязательную силу, поскольку человек при рождении находит их уже готовыми. Социальный психолог, становящийся на позиции холизма, впадает в другую крайность по сравнению с исследователем, исходящим из принципа методологического индивидуализма, а именно он недооценивает роль конкретного человека в социальном процессе. Индивид оказывается с этой точки зрения всего лишь исполнителем таких самостоятельных сущностей, как "воля", "дух", законы общества. Он явно "слабая" сторона отношения. Основной недостаток этого подхода - акцент на воспроизводство надындивидуальной системы, сведение индивидуальной психики к некоему "вместилищу", в котором надындивидуальное существует, "думает" и развивается От методологического индивидуализма холистский подход отличается не только тем, что регуляторами социальных отношений выступают надындивидуальные, культурные образования, но и принципиально иной трактовкой социального. Если с позиции методологического индивидуализма - это, как правило, просто присутствие другого, то с позиций холизма неотъемлемым атрибутом социального выступает его фиксация в символических, знаковых формах. Показательно в этом плане такое высказывание Дюркгей-ма: "Социальная жизнь во всех своих аспектах и во все моменты своей истории возможна только благодаря своему обширному символизму" [Durkheim, 1912, р. 331]. Эта особенность социального, как мы увидим дальше, заняла в западноевропейской социальной психологии весьма важное (если не ведущее) место. Существенный недостаток холистских концепций при всей ценности тех фактов, которые были получены с этих позиций, состоял в том, что и в них проблема взаимодействия индивида и общества не была решена в психологическом аспекте. Иными словами, включенность человека в коллективное действие, социальную систему оказалась лишенной психологического, мотивационного содержания. В этих исследованиях можно было почерпнуть ценный исторический материал о результате, эффективности, в лучшем случае, о способах включения, но не о сути психического процесса, который переживают живые люди. Итак, ни методологический индивидуализм, ни холизм не позволили решить проблему регулятора социально-психологических отношений. В первом случае регулятор замыкался в индивиде, во втором - в сфере надындивидуального. Не была решена с позиций холиз-ма и проблема специфики социального, несмотря на некоторое продвижение вперед по сравнению с методологическим индивидуализмом. 196 Опыт Западной Европы: парадигма понимания По широко распространенному в социальных науках мнению, единственным на сегодняшний день возможным способом преодоления недостатков индивидуализма и холизма является системный подход. Его основные онтологические положения, по М. Бунге, таковы: 1) общество не есть ни простая совокупность индивидов, ни надындивидуальная сущность; оно есть система взаимосвязанных индивидов; 2) будучи системой, общество обладает системными свойствами; некоторые из них являются результатом действия индивидов и сводимы к ним; другие - обусловлены функционированием самой системы, но они, хотя и берут свое начало в индивидах и их взаимодействии, к ним не сводимы; 3) общество не может действовать на своих членов непосредственно, это делают члены социальной группы; поведение каждого индивида определяется не только его наследственностью, но и его ролью в обществе; взаимодействие между двумя обществами реализуется через взаимодействие двух индивидов, каждый из которых занимает определенное место в своей общности. К методологическим положениям системного подхода Бунге относит следующие: 1) общество надлежит исследовать, изучая социально значимые характеристики индивида, а также свойства и изменения общества в целом; 2) социальные факты следует объяснять в терминах индивидуального и группового поведения, а также взаимодействия индивидов и групп; индивидуальное поведение следует объяснять биологическими, психологическими и социальными характеристиками человека как члена общества; 3) гипотезы о закономерностях функционирования и развития общества должны обосновываться социологическими и историческими данными, содержащими сведения об индивидах и малых группах, ибо только последние доступны для эмпирического наблюдения [Bunge, 1979, р. 16]. Системный анализ имеют давние традиции в западноевропейской социальной науке, хотя сам этот термин появился не более полувека тому назад. Примечательно, что в своей современной форме системный анализ пришел в науку из исследования искусственных - в основном военных - систем управления. Но базовые его идеи были по мнению историков науки высказаны исследователями живых систем: Дарви-ном в биологии и Марксом в социологии. В других терминах они стремились объяснить процессы саморегуляции этих систем, исходя из их внутренних закономерностей, структуры, (функциональных связей и т.п. Как ныне известно, по мере усложнения системы меняется ее основание и системное качество. Для иллюстрации можно привести смену оснований и развитие системных  качеств  жизни в процессе эволюции. Что является основанием  и  системным  качеством  социальных систем ? Общая характеристика парадигмы. [Предпосылки ... 197 Именно этот вопрос, хотя и в иных (формулировках, мыслители задавали себе с незапамятных времен и отвечали на него в зависимости от ответа на вопрос о первичности духа или материи. Идеалисты рассматривали и природу и общество как инобытие духа. Материалисты, напротив, представляли дух, идеальные сущности как инобытие материи, продукт развития природы и общества. Одна из наиболее ярких метафор о роли психики во взимосвязи этих двух ипостасей бытия принадлежит Платону, сказавшему, что душа человека ногами стоит на земле, но головой уходит в небо. На социальную науку Западной Европы огромное, прямое и опосредованное влияние оказали идеи Гегеля об обществе и природе как среде саморазвития и самопознания духа. Они дают о себе знать в различных, даже самых современных концепциях общественного и группового сознания. По свидетельству историков социальной психологии социальная психология прошла через целый этап увлечения идей группового сознания. Большое значение для развития этой традиции в социальных науках имели первые попытки описательных, эмпирических исследований того, что именуется у Гегеля областью объективного духа: культуры, религии, искусства, языка, т.е. средств развертывания абсолютного духа. Среди наиболее фундаментальных попыток такого рода можно назвать многотомное исследование по психологии народов В. Вундта. В нем, в частности, он предложил изучать "душу народа" через язык, искусство, мифы и другие продукты культуры. Параллельно этому рационалистическому (когнитивистскому, как сказали бы сейчас, подходу) развивался и другой - иррациона-листический. В нем акцентируется иная, часто противоположная сознанию, сторона человеческого бытия - переживания, эмоции, различные глубинные, неосознаваемые импульсы и влечения. Лучше всего этот подход выразился в знаменитой "философии жизни" В. Дильтея. Ему же принадлежат тезис о необходимости фундаментального деления наук на науки о духе и науки о природе и основанный на этом делении методологический принцип понимания. "Природа чужда нам, - считает Дильтей. - Общество же - это  наш   мир ... Игру взаимодействий в нем мы сопереживаем силами всей нашей сущности, так как мы сами, изнутри в живом беспокойстве познаем состояния и силы, на которых строится эта система.... Мы называем пониманием процесс, в котором мы из знаков, чувственно данных нам извне, познаем внутреннее... В науках  о  духе каждое абстрактное положение должно получить свое оправдание через связь с духовной жизненностью, как она дана в переживании и понимании" [Ионин, 1979,262-263]. 198 В нашу задачу  не  входит аргументация "за" или "против" по поводу взглядов Дильтея, современных ему единомышленников и нынешних последователей. Этому вопросу посвящены многочисленные работы (Л. Ионин, Анциферова, К. Абульханова и др.). Важно лишь подчеркнуть, что еще в прошлом веке высказывалась идея о необходимости: а) исследования переживаний и б) формирования для этого особого специального метода, излишнего для изучения природы. Метод понимания требовал вживания в исследуемый объект, сопереживания ему, буквально становления на его место (очень адекватно это передает немецкий язык, где verstehen - "понимать" имеет именно этот смысл). Впоследствии эта  идея  получила многократное  подтверждение  в прикладной социальной психологии. В истории западноевропейской  социальной   психологии  был еще один объект, который настойчиво предъявлял себя науке и обществу - поведение масс. Фундаментальный анализ исследований этого объекта ныне, наконец, доступен русскому читателю благодаря целой серии публикаций [Московичи, 1997, Сигеле, 1997; ЛеБон, 1997]. Поэтому здесь можно ограничиться лишь указанием на то, что более века тому назад внимание науки было привлечено самой жизнью к феномену, который никак не вписывается в какую-либо из рационалистических моделей человека и общества и гораздо более напоминает метеорологическое, лишь условно, вероятностно предсказуемое и объяснимое явление. В сочетании с постоянно живой традицией иррационализма в европейской мысли, подкрепленной к тому же расцветом психоанализа, эта группа работ образовала мощный и влиятельный интеллектуальный пласт, который рано или поздно должен был дать о себе знать. Однако исторически ситуация в Западной Европе сложилась  довольно  парадоксально. Коллективные, надындивидуальные феномены социальной жизни стали изучаться весьма рационалистически,  позитивистки  ориентированной социологией. Наиболее ярким проявлением такого сочетания стали: теория коллективных представлений  Э . Дюркгейма, теория харизматического лидерства и анализ роли этических факторов в экономической жизни (М. Вебер), философия денег и теории социальных форм (Г. Зиммель), глубокий анализ этих работ содержится в работе Московичи (1998). И должно было пройти еще полвека, прежде чем это, "хорошо забытое старое" ожило вновь, продемонстрировав свой подлинный потенциал.